Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Терри Мори
Еще одна важная часть головоломки теперь встала на место.
А что насчет отношений Мэнсона с обреченным Коротышкой Ши?
«В Сан-Франциско они общались достаточно близко для того, чтобы вместе отправиться в Сиэтл ради посещения коммуны, основанной там братом Лав Израэлем, – сообщил ужинавший с ними источник. – Они хорошо знали друг друга задолго до ранчо Спэн и убийств».
Власти доказали, что Мэнсон ездил в Сиэтл, но, по-видимому, так и не поняли, зачем он туда отправился – и с кем он там был.
От Сына Сэма в Нью-Йорке до равнин Северной Дакоты. От Библии в каньоне Касвелл до Бенедикт-кэньона в 1969 году. И от покрытых суровой седой щетиной лиц заключенных в тюрьмах строгого режима штата Нью-Йорк до мягкого и спокойного «лета любви» в Сан-Франциско в 67-м. Путешествие почти завершено.
Так что же произошло на Сьело-драйв? Как и Эд Сандерс, я считаю, что основным мотивом стал срыв наркосделки, и собранные доказательства подтверждают этот вывод. Также очевидно, что Мэнсон испытывал неприязнь к Эбигейл Фолгер. И я полагаю, личные фантазии Мэнсона о расовой войне, подпитываемые его наставниками по культу, также сыграли свою роль. Возможно, там было что-то еще. Но некоторые вещи кажутся абсолютно ясными. Для начала, убийства не могли быть заказаны кем-то из низшего звена наркопоставок. Из-за ажиотажа, который обычно вызывают подобные публичные преступления и нападения на знаменитостей, решение должно было приниматься на самом верху, хотя само недовольство могло зародиться на гораздо более низкой ступеньке этой лестницы.
Мэнсон совершил убийства Тейт и Ла-Бьянка не ради финансового вознаграждения. Достаточно ли его собственной идеи Кавардака для того, чтобы согласиться на это задание? Возможно, но весьма сомнительно. Каким бы больным на голову ни выглядел Чарли, он оставался закаленным в тюрьме уличным ловкачом, пронырливым манипулятором. Я, как и другие люди, помогавшие в расследовании дела Мэнсона в 1985–1986 годах, считаю, что Мэнсон мог стремиться к чему-то большему, чем воплощение в жизнь Кавардака или месть Фолгер; к чему-то, что имело значение для него лично.
Заключенный в тюрьму участник убийств Мэнсона, у которого я взял интервью в начале 1987 года, согласился с тем, что «Чарли никогда не делал ничего, что бы не приносило пользы самому Чарли. Думаю, он использовал Кавардак, чтобы завести нас. Должен был быть другой мотив для убийств, и он собирался извлечь из этого что-то для себя».
Трудно сказать, что там было за «что-то», хотя подозрений предостаточно. Полезно, в частности, вспомнить о пирамиде химических наркотиков. Возможно, в ней был некто, знавший о вывертах мышления Мэнсона. Некто, кто, будучи частью этой пирамиды, мог предложить Мэнсону желаемое и тем самым лил воду на мельницу тех, кто занимал там более высокое положение. Это еще предстоит доказать.
Мэнсон, несомненно, являлся участником тайного сатанинского культа. На это указывают все улики и полученная от источников информация, и своей оценкой я теперь делюсь со всеми, включая Сандерса. Сам Буглиози едва не назвал Мэнсона участником Процесса, хотя у него не было доступа к обнаруженной нами информации. Буглиози, однако, обратил внимание на то, что двое представителей Процесса специально прилетели из Кембриджа, штат Массачусетс, чтобы навестить Мэнсона в тюрьме. После этого разговора Мэнсон перестал упоминать их группу.
Летом 1968 года Процесс ушел в подполье, и вместо него возникли различные его ответвления. В одном из них, как показывают доказательства, состоял и Мэнсон, явно настроенный на насилие в компании лидеров культа, свободно общавшихся с представителями наркобизнеса и знаменитостями. Поражает, насколько точно этот сценарий повторяет нью-йоркский. Но, с другой стороны, так и должно быть: по заявлению тюремных информаторов, за обеими цепочками событий стояла одна и та же организация.
Глава 25
Маска смерти
Она исчезла в Оушенсайде, на Лонг-Айленде, 26 марта 1985 года, когда на улице стемнело. Ей было всего девятнадцать. Вечером во вторник она вышла из дома подруги и двинулась по проселочной дороге – на работу в близлежащий «Бургер Кинг». Через дорогу от «Бургер Кинга», в заведении под названием «У Натана», проводили «ночь байков», обычное для вторника мероприятие. И хотя на часах было всего 19:40, на парковке уже рычали своими «харлеями» орды еженедельных посетителей в кожаных куртках.
Но Жаклин Мартарелле не доведется увидеть байкеров: она так и не доберется до работы. Жаклин Мартарелла растворится в рано опустившейся на землю весенней тьме.
Едва прочитав о ее исчезновении, я заподозрил злой умысел. Я знал, что Жаклин не могла просто сбежать. Точно нет. Но я знал даже больше. Я уже занимался расследованием возможной причастности культа к другим исчезновению и убийству, и в обоих случаях жертвами были молодые девушки из деревушки Линбрук, расположенной в нескольких милях от Оушенсайда. Когда стало известно об исчезновении Мартареллы, я, как и некоторые сотрудники правоохранительных органов, решил, что эти случаи могут быть связаны.
В начале марта мне в мою новую квартиру в Джерси позвонил сценарист и постановщик кинотрюков Гарри Дейли. Встревоженный событиями в своем районе, он спросил, не хочу ли я приехать на Лонг-Айленд, чтобы разобраться в случившемся. Дейли дружил с Денисом Диллоном, окружным прокурором Нассау. Диллона, по словам Гарри, сильно беспокоил этот вопрос, и он был готов обсудить ситуацию со мной. И я согласился на встречу.
Две девушки-подростка, Келли Моррисси и Тереза Фаско, исчезли с улиц Линбрука ранним вечером. Пятнадцатилетняя Моррисси по-прежнему считалась пропавшей без вести, в то время как тело Фаско было найдено погребенным под деревянными поддонами в лесном массиве неподалеку от путей Лонг-айлендской железной дороги в Линбруке. Ее изнасиловали, задушили и бросили обнаженной на холодном ноябрьском ветру. Она пролежала там месяц, прежде чем ее тело нашли. Терезе Фаско было шестнадцать.
Денис Диллон рассказал, что за последние месяцы в округе Нассау произошло несколько похожих случаев. В некоторых из них свидетели видели, как по району, откуда исчезли жертвы, разъезжал фургон, в котором предположительно находилось не менее двух человек.
– Любой сговор с участием более двух человек, вовлеченных в совершение нескольких убийств, по определению можно считать культом, – заявил я. – А вот что это за культ, еще предстоит выяснить.
– Я обеспокоен этими инцидентами, – сказал Диллон. – Я в курсе вашей работы по делу Берковица и буду рад выслушать любые идеи, которые у вас возникнут.
Я сообщил Диллону, что хотел бы побывать там, где нашли тело Фаско, и он рассказал нам с Гарри, как туда добраться. На месте мы осмотрели поддоны, которыми было накрыто тело Терезы. На одном обнаружилась написанная маркером выцветшая надпись. Это было слово Rush – название хэви-метал-рок-группы. Рядом с ним стоял символ, который использовала группа: сатанинская пентаграмма. На другой части того же поддона оставили сообщение. Часть слов стерлась, но то, что мы смогли разобрать, гласило: «Секс… Нет… девственница… дьявол… позволит».
Расшифровка не требовала прыжка выше головы. Уже много лет я знал, что изнасилование юной «девственницы» было важным сатанинским ритуалом – как и убийство.
Выломав доски из поддона, мы передали их Диллону.
«Где-то здесь, вероятно, действует секта, – сказал я. – Мне трудно поверить, что тело по чистой случайности накрыли поддоном, на котором написана эта мерзость. Хотя, возможно, в конечном итоге это лишь совпадение. Думаю, нам следует собрать больше информации».
Диллон охотно согласился. Он тоже пока не был готов назвать произошедшее ритуальным убийством и делом рук культа. Но Гарри Дейли, тщательно обследовавший улицы деревни Линбрук, отметил, что некоторые тамошние места людских сборищ украшены необычно большим числом сатанинских и нацистских граффити. Он полагал, что это неслучайно, и так оно и было. Большая часть граффити предназначалась для избранных, а связь с нацистами имела особое значение. Я уже примерно понимал, как все это соотносится с байкерской тусовкой в Оушенсайде. Многие байкерские банды увлечены сатанизмом, и этот факт не ускользнул от внимания Процесса и Чарльза Мэнсона: и тот, и другой активно стремились завербовать байкеров в качестве передовых отрядов Армагеддона. Кроме того, в одном месте в Линбруке среди оккультных граффити мы заметили слово rise, «восстание». Убийцы Мэнсона написали это слово кровью в доме Ла-Бьянка. Я также вспомнил слова Винни о культе Сэма, использовавшем байкеров для перевозки нелегального оружия.
