Ефим Черняк - Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки
Метод Смита позволял выявлять содержание мышьяка в каждом из небольших 5-миллиметровых отрезков, на которые делили волос. Этот отрезок соответствовал примерно 15 дням жизни. Зная год, месяц и число, когда были сбриты волосы, оказалось возможным соотнести каждый отрезок с определенными датами и сопоставить с записями Маршана и других о ходе болезни Наполеона. Выявилось, что резкое обострение заболевания по времени совпадает с сильным (в несколько раз) повышением содержания мышьяка в соответствующем отрезке волоса. Считая тем самым доказанным факт постепенного отравления и даже установленными даты, когда Наполеону были даны - в пище или напитках очередные дозы яда, Форсхувуд и его единомышленники попытались выяснить, кто же совершил преступление. Им могло быть лишь лицо, которое находилось при своей жертве все время (с 1816 г., когда началось отравление) и которое имело возможность подсыпать яд только самому Наполеону, не отравляя людей, которые делили с ним стол. Эти критерии устраняют из числа подозреваемых и всех англичан и ряд приближенных Наполеона, в частности генерала Гаспара Гурго, графа Эммануэля де ла Каза, мадам Альбину де Монтолон и других, покинувших остров Святой Елены задолго до 5 мая 1821 г., домоправителя Наполеона Франческо Чиприано, неожиданно скончавшегося в феврале 1818 г., по заключению врачей, от "воспаления кишечника" (поскольку шла речь о слуге, не производилось посмертное вскрытие). Точно так же преступник не мог быть в числе тех, кто, как доктор Антоммарши, приехал на остров много позднее. Дворецкий Пьеррон мог отравить всех, кто приглашался к столу Наполеона, но не его одного. Это относится и к двум слугам, Сен-Дени и Новеразу, которые лично не прислуживали императору.
Граф Анри-Грасьен Бертран находился на Святой Елене все три года, но поселился со своей семьей отдельно и в последние годы заметно отдалился от императора, считая себя несправедливо обойденным Монтолоном в расположении и доверии Наполеона.
Остаются двое, которые имели возможность совершить преступление, Маршан и Монтолон. Форсхувуд задался вопросом, что побудило этих людей отправиться вместе с Наполеоном в далекую ссылку. В отношении Маршана все ясно. Он служил Наполеону с юных лет, его мать также находилась в числе доверенной прислуги императорской семьи. Значительно сложнее обстоит дело с графом Монтолоном. Как мы убедились, отношения Монтолона с императором ранее складывались совсем негладко, что сказалось и на карьере графа. Во время первой реставрации Монтолон пытался войти в доверие к вернувшимся Бурбонам. И это ему удалось не только потому, что он являлся представителем старинного аристократического рода, но и по той причине, что его отчим граф Семонвиль был приближенным графа д'Артуа - лидера крайних роялистов, а также будущего короля Карла X. Монтолон получил чин генерала, но тут произошла новая осечка в его карьере - графа уличили в краже 5970 франков солдатского жалованья, хотя так и не предали военному суду за это серьезное преступление. Зачем было этому любящему удовольствия светской жизни аристократу появиться после Ватерлоо в окружении Наполеона, стать приверженцем побежденной стороны, добровольно обречь себя на то, чтобы провести лучшие годы жизни в далеком изгнании? И все это ради Наполеона, с которым у Монтолона были свои счеты. К тому же претензии графа к императору никак не убавились на Святой Елене, где Альбина де Монтолон, вероятно, сделалась любовницей Наполеона. Когда Монтолону об этом язвительно сказал генерал Гурго, тот ответил лишь, что не может ни подтвердить, ни опровергнуть ходившие слухи. Монтолон остался на острове и после отъезда жены с детьми во Францию. Он ни разу не просил разрешения покинуть императора и вернуться на родину, никогда не жаловался и лишь стремился оттеснить всех, кто претендовал на внимание Наполеона. Но достаточно ли всего этого, чтобы прийти к выводу, что Монтолон на Святой Елене выполнял поручение графа д'Артуа, который ради этого в свое время спас его от позора и тюрьмы? Граф д'Артуа в былые годы не раз пытался организовывать покушение на жизнь императора. Бурбоны были, несомненно, крайне заинтересованы в смерти Наполеона, но чтобы при этом она выглядела результатом естественных причин и не бросила даже тени подозрения на них самих. Отсюда и избранная система медленного отравления мышьяком - он ведь почти не оставлял следов, которые могли быть обнаружены при тогдашнем уровне химии и медицины. Недаром это был излюбленный яд у отравителей. Его даже называли "наследственным порошком", намекая, что он был средством ускорить кончину родственников с целью завладеть их состоянием.
У Монтолона находились ключи от винного погреба в Лонгвуде - здании, которое занимал Наполеон на острове, и граф имел все возможности дозировать отраву. Интересно поведение Монтолона в последние месяцы жизни императора. Он явно хотел устранить Антоммарши, который был сведущ в анатомии и мог заметить при вскрытии симптомы отравления. Монтолон неоднократно заявлял губернатору Лоу, что якобы, по мнению Наполеона, ему нужен более квалифицированный доктор, чем Антоммарши, и что следует просить Людовика XVIII направить из Франции более сведущего медика. Вряд ли Наполеон, постоянно учитывавший в эти годы опасность отравления, мог просить прислать врача по выбору Бурбонов.
Если Наполеон подвергался постоянному отравлению мышьяком, то лекарства, которые давали ему врачи в последние месяцы его жизни, - рвотный камень и каломель (хлористая ртуть), рекомендуемые тогдашней медициной, могли в сочетании с действием яда лишь ускорить конец (они могли подавить способность желудка при рвоте удалять попавшую в него отраву).
Монтолон получил по завещанию Наполеона крупное состояние - свыше 1 млн. франков. Надо отметить, что он впоследствии сохранял связи с бонапартистами. В 1840 г. он принял участие в авантюрном предприятии Луи Бонапарта (будущего Наполеона III), который отправился из Англии с группой своих приверженцев во Францию для захвата власти. Монтолон был арестован. Он все еще находился в тюрьме, когда в Париж был торжественно перевезен с острова Святой Елены прах Наполеона и погребен в Доме инвалидов. При перезахоронении гроб был открыт и выявилось, что хотя труп не подвергался бальзамированию, он исключительно хорошо сохранился за 19 лет, истекших с 1821 г., что происходит, когда в тканях тела содержатся большие дозы мышьяка.
Итак, химический анализ волос Наполеона, которые находились у нескольких лиц, проживавших в разных странах (часть этих волос почти несомненно подлинная), дал одинаковый результат - высокое содержание мышьяка. Но если даже волосы действительно принадлежали Наполеону, мышьяк мог попасть в них от пудры. Наполеону могли прописывать лекарства, содержащие небольшие дозы мышьяка, без всякого намерения отравить императора. Прием этих лекарств вполне может объяснить наличие мышьяка в волосах. Наконец, мышьяк использовали и как средство консервации, и отрезанные волосы могли быть пропитаны мышьяком уже после смерти Наполеона с целью их сохранения. Кроме того, мышьяк мог попасть в тело, когда оно лежало в земле.
Между прочим, отметим, что слухи об отравлении Наполеона появились еще в последние годы его жизни. Они муссировались самим Наполеоном и его ближайшим окружением, включая того же Монтолона, с целью добиться перевода бывшего императора с острова Святой Елены в другое место ссылки. Эти слухи неоднократно воспроизводились в тогдашней печати и даже стали в 1818 г. предметом обсуждения на Аахенском конгрессе Священного союза.
Тем не менее французские газеты заподозрили Форсхувуда и его соавторов в запоздалой попытке реабилитации действий английского правительства, приведших к преждевременной смерти Наполеона.
Однако в самой Франции имела хождение еще менее обоснованная легенда, связанная с кончиной императора. Существовало предание о бегстве Наполеона с острова Святой Елены. Оно приписывало тайной бонапартистской организации похищение бывшего императора из-под стражи и подмену его чрезвычайно похожим на Наполеона капралом Франсуа Робо, который и умер на Святой Елене 5 мая 1821 г.
Двоюродный дядя Наполеона кардинал Феш и мать императора Летиция осенью 1818 г. и в 1819 г. действительно были-как это ни странно - одно время убеждены в том, что узник острова Святой Елены сумел спастись бегством. Именно поэтому они, отвергнув возможность направить к Наполеону первоклассного врача, что было связано с немалыми расходами, послали взамен молодого доктора Антоммарши. Скаредная Петиция, тем не менее ничего не жалевшая для сына, конечно, не хотела тратиться на медика для лечения человека, который подменил императора.
Послушаем теперь другие доводы сторонников этой теории, например Т. Д. Уиллера, автора книги "Кто покоится здесь. Новое исследование о последних годах Наполеона" (Нью-Йорк, 1974 г.). Он подчеркивает, что у Наполеона уже имелся опыт незаметного исчезновения с острова - побег в 1815 г. с Эльбы. Подготовка к этому бегству включала и использование приемов, позволивших обмануть вражеских лазутчиков, которых подсылал к Наполеону британский комиссар на Эльбе Кемпбел, так же как и губернатор острова Святой Елены Гудзон Лоу, помешанный на шпионаже. Поскольку секреты приготовления к бегству с Эльбы не были раскрыты, их повторили на Святой Елене. Нельзя поверить, что такой человек, как Наполеон, был готов смириться со своей участью. Он решил покинуть остров, но так, чтобы тюремщики и после его бегства не подозревали об этом. Наполеон совершенно сознательно обострял отношения с губернатором и его чиновниками, разыгрывая сцены гнева, с тем чтобы держать англичан подальше от Лонгвуда. Поскольку вся переписка Наполеона и его приближенных просматривалась Лоу, а потом и в Лондоне, пленники прибегали начиная с 1816 г. к посылке тайных курьеров. Бонапартисты не раз делали попытки организовать бегство Наполеона. Одну из них предприняла его бывшая любовница Полина Фуре ("Клеопатра"), которой после развода Наполеон нашел нового богатого мужа. Госпожа де Раншу (как стала именоваться Полина) в 1816 г. приехала в Рио-де-Жанейро и купила корабль "Тру бладид янки" для спасения Наполеона. Несмотря на неудачу этой попытки, Полина продолжала действовать вместе с другими бонапартистами в Бразилии. Воспоминания приближенных Наполеона о жизни в Лонгвуде весьма тенденциозны, а мемуары англичан передавали лишь ходившие слухи, поскольку к бывшему императору изредка приглашали лишь отдельных лиц - врачей или путешественников, ненадолго прибывших на остров. Никто из посторонних, посетивших Наполеона с 1818 по 1821 г., не был знаком с ним в прежние времена. Никто из англичан с осени 1818 г. не видел вблизи знаменитого пленника.
