Газета Завтра Газета - Газета Завтра 498 (23 2003)
Затем решил перечитать полученные письма. Но вдруг внезапно и очень сильно разболелась голова. Любое резкое движение или перемена положения начали вызывать чудовищные болевые приступы. И тут я призадумался… Саратовские тюрьмы и зоны, вообще-то, пользуются дурной славой. Поэтому возможная встреча этапа в Саратове позволяла оценить московские проводы как доброе напутствие. В таком состоянии, с головной болью, скакать по рельсам и пулей залетать в автозак представлялось абсолютно невозможным. Болеутоляющих таблеток нет. Оставалось только старое арестантское средство — чифир. Кофеин, который в нем содержится, уменьшает просвет периферийной капиллярной сети, повышая артериальное давление, но зато расширяет сосуды головного мозга, снимая спазмы, являющиеся причиной головной боли. Чай у меня был в избытке, однако допроситься у конвойных кружку кипятка оказалось невозможным. Оставался единственный способ — съесть чай сухим. Да, именно так. Насыпав полную горсть крупнолистовогого чая, я еще пару секунд посомневался, что важнее: сохранить желудок или ребра? Желудок был принесен в жертву. По вкусу чай был похож на пыльное прошлогоднее сено. Стоически умяв все и запив водой, я стал ждать результатов. И оказалось — не зря! От головной боли остались лишь воспоминания.
Приближался вечер, а с ним и цель путешествия. Морально приготовился к суровой гостеприемке. Однако все произошло на удивление просто. Автозак подогнали вплотную к вагону, через несколько секунд я уже сидел в знакомой и умиротворяющей темноте его утробы...
Из автозака выводили последним. В абсолютно спокойном и расслабленном темпе я прогулялся по двору до указанной двери. В освещенных коридорах Саратовского СИЗО — тишина и подобие ремонта. Снова процедура сверки анкетных данных. Затем конфузная, но необходимая, процедура проверки у врача. Она даже обрадовала, поскольку позволяла надеяться, что у соседей по нарам не будет гниющих язв, чесотки и вшей.
После медицинского осмотра закономерно последовал шмон. В отдельном помещении старший лейтенант попросил сначала снять все вещи для досмотра. Я привычно хамлю: "Старшой, ну ты что, хочешь, чтоб я простыл? Сначала врач, потом ты… Холодно же!" Удивительно, но он не реагирует на немыслимую вольность в обращении. К сотрудникам милиции полагается обращаться либо "гражданин начальник", либо по званию опять же с приставкой "гражданин". (Как я потом убедился, в Саратове это строго выполняется.)
За одеждой последовали вещи. Внимание привлекли мои ботинки: "Не положено. В них металлические носки и супинаторы". "У меня нет другой обуви. В чем мне на прогулку и в суд появляться? В тапочках, что ли?" "Тогда давай вытащим супинаторы из подошв. И шурупы выкрутим". "Да прекрати, старшой! Эти ботинки Петровку прошли, Бутырку прошли, и сейчас будем разбирать, да?" В конце концов договорились, что ботинки в нетронутом виде я сдам на склад и получу их оттуда при поездке в суд. Пришел кладовщик, из заключенных. Оформил квитанцию.
Но, видать, старлей решил отыграться. Достав пакет с сухим молоком, он пробурчал свое привычное: "Не положено!"
"Старшой, почему?" "Откуда я знаю, что там, может, кокаин?" "А ты попробуй". "Не хочу". "Тогда давай я попробую". "На свободе попробуешь". Поняв, что в этот раз я проиграю и не желая показывать свою заинтересованность, я поставил точку, сказав ему: "Ну, приятного аппетита!"
Сейчас поражаюсь, как мне сошло с рук такое откровенное хамство?
ЗАКОН ПО ПРИКАЗУ
10 июня 2003 0
24(499)
Date: 10-06-2003
ЗАКОН ПО ПРИКАЗУ
14 мая вынесен приговор по делу активистов НБП — Алексея Голубовича и Евгения Николаева, арестованных 9 месяцев назад на Триумфальной площади Москвы во время митинга "Антикапитализм — 2002". Их обвинили в нанесении телесных повреждений сотруднику милиции (ст. 318 ч. 1 УК РФ). Несмотря на то, что не было представлено ни одного убедительного доказательства виновности национал-большевиков, судья Сташина отмела все доводы адвокатов и свидетелей от защиты. Вальяжная дама в судейской мантии отмахнулась даже от просмотра видеокассеты с записью митинга, произведенной журналистами программы НТВ "Намедни" — главного доказательства невиновности подсудимых. Не убедило Сташину и признание члена НБП Сергея Манжоса в деянии, приписываемом Голубовичу и Николаеву. В итоге Алексей и Евгений получили по 3 года общего режима.
Отец одного из политических заключенных НБП, Виктор Николаев, небезосновательно считает, что дутый процесс инспирирован российскими и молдавскими спецслужбами.
— Виктор Петрович, стало ли для вас неожиданностью увлечение вашего сына идеями национал-большевизма?
— Во время судебных заседаний судья не раз недоуменно вопрошала: что делал в России молодой человек из Молдавии? Она попросту не понимает, как трудно там приходится русским, как тяжело, не имея больших денег, получить образование. С Женей, правда, другая история — он, обладая незаурядными способностями, с отличием окончил лицей, поступил на юридический факультет Славянского университета. Мог бы сделать блестящую карьеру.
Но мы воспитали сына в истинно русском духе. В Молдавии есть славянские общины, которые зарабатывают на жизнь, собирая деньги с русских в обмен на обещание российского гражданства. По-настоящему наши проблемы никого не интересуют. Настал момент, когда кто-то должен был открыто сказать: я — русский, я не боюсь в этом признаться, давайте объединяться… И это сказал Женя на одном из русофобских митингов известного румынского националиста Рошки. Откликнулись человек сто, позже устроили что-то вроде славянского клуба по интересам. А в прошлом году Женя приехал в Москву на практику, в адвокатскую контору (он собирается работать в России, у нас без знания молдавского языка получить работу невозможно). Попутно познакомился с национал-большевиками, и его привлекли радикальные способы борьбы НБП за права русских.
В университете у него не приняли характеристику с места московской работы, и Женя был вынужден в сентябре вернуться в Москву. Конечно, можно предположить, что он подгадал свой приезд к акции "Антикапитализм — 2002", но это его право.
— Как вы думаете, почему из десятков задержанных участников митинга осудили только Голубовича и Николаева?
— Мне кажется, самые главные враги России — не “Моссад”, не ЦРУ, а наши спецслужбы, отыгрывающиеся за свои многочисленные неудачи на детях, душой болеющих за справедливость. В случае с Лёшей Голубовичем — это и месть за его готовность выступить в защиту Лимонова на саратовском процессе, и месть за его смелость в деятельности НБП.
С Женей вышло несколько по-другому: здесь сыграла роль ведомственная кооперация российских и молдавских спецслужб. Весной прошлого года Женя выступил на местном телеканале "Месаджер", где чуть не дошло до драки с Рошкой, а у Рошки свои люди в службе безопасности Молдавии. "Розовый" Воронин, как редиска, красный снаружи и белый внутри, не смог очистить спецслужбы от сторонников "великой Румынии".
— Мне Воронин напоминает скорее ложный шампиньон: со всех сторон благороден, а колупнешь — зашатаешься от дурного запаха.
— Похоже на то. Так вот, выследить человека и "сдать" его зарубежным коллегам не составляет труда. Получается, что русского активиста "убрали" руками русских, притом проделали это крайне грубо, топорно. Я не знаю, могут ли теперь Грызлов и Патрушев с чистой совестью именовать себя русскими.
На видеозаписи митинга 15 сентября видно, что ни Голубович, ни Николаев в избиении старлея Романенко участия не принимали. Более того, Жени вообще не было в кадре! Ну, кто-то приложился древком флага к ментовской голове — но так должен был поступить каждый порядочный человек (помните, какая эйфория царила в обществе, когда депутат Дёмин отколотил милиционеров бейсбольной битой? Рейтинг он себе уж точно поднял). Зато нацболка Настя Удальцова, жена лидера АКМ, рассказывала, что за Женей постоянно следил, как она выразилась, "козёл в штатском". Такой же “козёл” следил и за Голубовичем. И когда Лёша, Женя и Настя пошли выручать задержанных друзей (а ведь Женя — юрист), их задержали омоновцы, отделили от прочих задержанных, страшно избили, долго возили по закоулкам. А потом предъявили вздорное обвинение в сопротивлении представителю власти, бросили в камеру. Настю от тюрьмы спасло только то, что у нее на иждивении 6-месячный ребенок.
— Дальнейшее известно: нарушения в процессе следствия, обвинительный уклон суда, полнейшее игнорирование доводов защиты.…
— Еще в самом начале, когда я требовал привлечь к ответственности омоновцев за избиение ребят, следователь Маковский с издёвкой заявил: ну, "сотрудники" ведь были в масках, если опознаете, тогда и заведем уголовное дело… Убийственная аргументация! Но больше всего поразили не паскудное ерничанье следователя, и даже не ангажированность судьи Сташиной, после судилища потерявшей всякое право называть себя женщиной. Больше всего меня сразила фраза прокурора Цыркуна: "Я исполняю закон, но как мне прикажут, так я и сделаю".
