Олег Кульдяев - Голоса с чужой земли
Невольно напрашивается вопрос: «Если положение иммигрантов на Западе удручающее, зачем буржуазная пропаганда обольщает людей?» В книге одного из теоретиков антикоммунизма Дж. Бернхема на этот счет сказано предельно ясно: эмигрантов «следует рассматривать не как пассивный материал, используемый разведкой, а как активных участников ее деятельности. Под углом зрения борьбы с коммунизмом они представляют собой поистине богатую жилу, на которую уже напали старатели и которая в результате более систематической и последовательной разработки может давать золота гораздо больше».
Капитализм искалечил миллионы душ, в мире капитала бессмысленно требовать уважения достоинства. Именно такие мысли приходят в голову, когда читаешь мемуары русского артиста Александра Вертинского, блуждавшего четверть века на чужбине и в 1943 году вернувшегося на Родину.
Сложной была судьба этого художника. Не поняв Октябрьской революции, Вертинский пополнил ряды белоэмигрантов, развлекал посетителей буржуазных кабачков от Парижа до Харбина. Объездил почти весь свет. И что же?
«Все восходы, все закаты мира, всю экзотику далеких стран, все, что я видел, все, чем восхищался, — писал А. Вертинский, — я отдаю за один, самый пасмурный, самый дождливый день у себя на Родине». Советское правительство предоставило ему возможность вернуться на родную землю. Он выступал с концертами на профессиональной сцене, а за роль кардинала в фильме «Заговор обреченных» Вертинскому была присуждена Государственная премия СССР.
Вот что ответил народный художник СССР Илья Глазунов на вопрос журналиста «Комсомольской правды» «Что Вы думаете о тех артистах балета, художниках, режиссерах кино и театра, которые уехали из СССР?»: «Я глубоко убежден, что для подлинного художника, как, впрочем, и для всякого человека, это всегда трагедия — остаться без родины. Если человек добровольно покидает родину, значит, его связи с духовным миром России не существует и он просто меняет страну пребывания на другую страну».
Когда мы говорим о защите социалистической Отчизны, то речь идет не только о ее территории и границах, но и о том, что надо защищать от посягательств империализма и наши духовные ценности, нашу многонациональную социалистическую культуру.
Разве не могут не волновать такие тревожные симптомы. Бессмертные творения Глинки и Чайковского исполняются в Челябинском театре оперы и балета в полупустом зале. На филармонических концертах лауреатов международных конкурсов скрипача Э. Грача и певца А. Ведерникова, на выступлениях всемирно известного русского народного оркестра имени Н. Осипова присутствует горстка слушателей.
Ушли в прошлое массовые праздники песни, многолюдные концерты под открытым небом. На иных районных комсомольских конференциях редко звучат задорные песни, а господствует в перерывах «балдежный» ритм. Умолкли самодеятельные оркестры народных инструментов, постоянно уценяются не пользующиеся спросом у населения грампластинки с классической музыкой, известными советскими песнями. Широко исполняемые раньше бальные танцы забыты молодежью и перекочевали с танцплощадок на концертную эстраду. Молодая мама не может спеть ребенку колыбельную, потому что ее юность знала только рок-ритмы. На свадьбе попытки исполнить всем вместе какую-то песню заканчиваются провалом — ни слов, ни мотива не знают. Нередко во Дворцах культуры с трудом удается собрать небольшой хоровой коллектив.
«Сегодня, — с горечью говорил композитор Анатолий Новиков, — утрачивается, идет на убыль одна из великолепных традиций русского народа — традиция совместного пения — в семье ли, в кругу товарищей, на отдыхе».
Беспокоят и факты другого рода. Идешь в субботний вечер по городу, а из магнитофонных усилителей, установленных на балконах, грохочет зарубежная музыка, не звучит ни одного русского слова. Едешь в междугородном автобусе — водитель потчует иностранными записями. Придешь на танцплощадку в парк или на студенческий вечер — всюду гремит что-то чуждое, и по словам, и по мелодии, и по духу.
Буржуазные идеологи пытаются поставить под сомнение сам факт существования социалистической культуры, якобы социализм и творчество несовместимы, дескать, все яркое, талантливое в Советской России возникло из «оппозиции» социализму.
На книжных прилавках Запада за «ярких представителей современной русской литературы» выдают творения Солженицына, Максимова, В. Некрасова и других отщепенцев и предателей Родины. А талантливые произведения Михаила Шолохова, Алексея Толстого, Владимира Маяковского, Чингиза Айтматова купить в капиталистических странах практически невозможно. Бывая за границей, я не видел этих книг в продаже — ни в одном магазине.
Тираж иностранных книг в СССР после Хельсинских переговоров в 1975 году возрос почти в 2 раза и составляет примерно 150 миллионов экземпляров в год. Завершены издания 50-томной «Библиотеки мировой литературы для детей» и 200-томной «Библиотеки всемирной литературы». В последней 137 томов составляют произведения 2600 иностранных авторов.
Американцы переводят советских авторов в пять раз меньше, чем мы американских. А тиражи вообще несопоставимы. В США произведения советских авторов печатаются тиражом в одну-две, максимум пять тысяч экземпляров, у нас лучшие книги американских писателей издаются сотнями тысяч, миллионами экземпляров.
Навязать миру стандартные штампы «массовой культуры» стремится и американское кино. Еще в тридцатые годы в США был сформулирован так называемый кодекс Хейса, который определял, что и как показывать в голливудских фильмах. В нем, в частности, говорилось: «Каждый американский фильм должен утверждать, что образ жизни Соединенных Штатов — единственный и лучший для любого человека. Так или иначе каждый фильм должен быть оптимистичным и показывать маленькому человеку, что где-нибудь и когда-нибудь он схватит за хвост свое счастье. Фильм не должен выворачивать наизнанку темные стороны нашей жизни…»
На Западе давно уже кинопроизводство сплавилось с финансовым капиталом. Все крупнейшие кинокомпании Голливуда перешли в собственность промышленных и финансовых монополий. Они имеют около 700 заграничных филиалов, где работают почти 16 тысяч сотрудников.
Возьмем, к примеру, Францию. Американские фильмы на экранах этой страны занимали в 1957 году 4 процента времени, а в 1979-м — уже около 30. Сегодня на киноэкраны мира США стараются вытолкнуть любимых Рейганом героев многосерийных боевиков — Бонда, Рэмбо, Рокки, воспевающих насилие, садизм, пышущих ненавистью к советским людям. Именно ненавистью. Рожденный империализмом новый «киногерой» убивает только «красных», то есть русских, кубинцев, вьетнамцев. Ради идеи, во имя борьбы с коммунизмом. С диким наслаждением, с ненасытной кровожадностью, с звериной тупостью. Все слова Рэмбо умещаются на одной печатной странице, а герой «Вторжения в США» произносит в фильме всего 63 слова. Тем не менее вербовочные пункты в американских городах оклеены плакатами с изображением Рэмбо, а в Филадельфии даже сооружен памятник голливудскому «киногерою».
Буржуазные идеологи ставят заслон фильмам из социалистических стран — доля их в западном кинопрокате составляет всего 5 процентов. И стремятся преподнести эти фильмы в искаженном виде. Например, организаторы демонстрации в США советского фильма «Путевка в жизнь» убрали из ленты дату выпуска, чтобы американские зрители восприняли сцены из жизни беспризорников в двадцатых годах как сегодняшний день в нашей стране.
О советских фильмах западная пресса почти не пишет, кинокритики тоже молчат. Об отношении в США к лучшим советским фильмам говорят такие факты. Фильм «Освобождение» посмотрели около полумиллиарда человек в 114 странах. Он обошел полмира, а в массовом прокате США так и не демонстрировался. Фильм «А зори здесь тихие…» удостоен в США почетного диплома «Оскара», но на экраны страны он не вышел.
В Париже неделя советского кино («Калина красная», «Пришел солдат с фронта», «Романс о влюбленных») проводилась в небольшом кинотеатре на 400 мест. Никто не рекламировал фильмы, не было и откликов в печати. Неделя французских фильмов в Москве и других городах нашей страны проходила в лучших кинотеатрах, фильмы широко рекламировались печатью, радио и телевидением. О них писали кинокритики.
Наши идейные противники стремятся сузить сферу влияния советского искусства, наглухо отгородиться от советской литературы и кинематографа, потому что они несут правду о социализме, о советском образе жизни. В то же время всеми доступными средствами и методами пытаются подтачивать высокие нравственные ценности, которые всегда были присущи нашему народу и которыми мы гордимся, — идейную убежденность, трудовой энтузиазм, советский патриотизм, пытаются навязать стереотипы буржуазной массовой культуры.
