Олег Киреев - Поваренная книга медиа-активиста
В эти же годы взлет радио был достаточно силен во Франции на волне революции 1968-го. Например, в романе «1968» Патрик Рамбо упоминает, как среди митингов в захваченной Сорбонне обсуждался вопрос о том, чтобы запустить оффшорное радио в береговую зону Испании, чтобы поддержать революционное движение басков. После 1968-го радио если и остаются, то только в качестве частных автономистских инициатив. Пришедшее к власти в 1981 году социалистическое правительство Франсуа Миттерана не только распределило ответственные правительственные места между политическими радикалами прежних лет, но и нашло способ, чтобы финансово поддерживать и более молодые контркультурные инициативы. К середине 1980-х годов во Франции проблема заключалась не в том, что пиратские радио запрещали, а в том, что, напротив, в стране не оставалось ничего запрещенного. Один из ветеранов левого движения и активист организации за права беженцев "Droits devant!" рассказывал мне в 1998-м году в Париже, что "однажды мы с друзьями решили создать неофициальное пиратское телевидение, которое работало две недели, а через две недели правительство нашло контакт, чтобы легализовать его. И для социал-демократов, и для либеральных правых все эти анархистские проекты являются лабораториями разных новых идей, которые они делают сначала легальными, а потом и коммерческими".
Другой была история тактических радио первого поколения в Италии. С концом 60-х культурная революция в Италии не прекратилась, как в более западных странах, а перешла в стадию партизанской герильи, которую вели "Красные бригады". Кроме того, Италия — вообще страна со давними революционными традициями. В начале 1970-х "Красные бригады" в качестве своей первой публичной акции осуществили пиратскую трансляцию революционных теорий, перехватив частоты регионального телевещания в нескольких провинциях страны. В 1975 Федеральный суд Италии принимает решение о незаконности монополии государственной теле- и радиовещательной корпорации RAI на эксклюзивное право вещания в регионах. Результатом становится моментальный рост огромного количества локальных любительских радиостанций. Часть из них являются радио для сообществ и сообщают своей деревне или региону новости и погоду, другие социально ангажированы и вещают о политике. Они быстро становятся новым левым авангардом, эмансипируясь от консервативной Итальянской коммунистической партии (ИКП). "ИКП оказалась не в силах осознать потенциал использования новых технологий, — рассказывал мне один из основателей "Radio Alice" Франко Берарди Бифо, философ и соавтор французского психиатра Феликса Гваттари, — Она осталась за пределами понимания новой информационной парадигмы. Поэтому в середине 1970-х, когда у нее была возможность поддержать и использовать движение пиратских радио, — она отказалась это сделать, аргументируя свой выбор тем, что таким образом будет нанесен удар государственной монополии на теле-радиовещание, а государственное теле- и радиовещание — это "все же лучше", чем приватизированные средства массовой информации. И что же? Средства массовой информации в Италии были вскоре приватизированы, Коммунистическая партия осталась ни с чем, а молодые пиратские радио вынуждены были развиваться без всякой поддержки. Если бы Компартия тогда поддержала автономных активистов, возможно, теперь бы мы имели совершенно другой медиа ландшафт в стране". Когда "Radio Alice" возникает в 1976-м году в Болонье, то оно оказывается одним из многих тысяч (даже через десять лет пиратских радио по Италии насчитывалось как минимум 6 000), но быстро занимает уникальное место на медиа-сцене. Для истории оно стало одной из первых ласточек автономистского движения, но в реальности его называли самым отвязным из политических радио всех времен и народов, "маоистски-дадаистским" и много как еще; в память о "Radio Alice" создан итало-британский фильм "Working slowly (Radio Alice)" и ему посвящено много воспоминаний. Основным признаком Radio Alice считали "спонтанность и обсценную лексику". У него не было ни программы вещания, ни постоянных ведущих, но вещало оно непрерывно. Оно первым догадалось использовать телефон как микрофон: кто бы ни позвонил, оказывался в эфире. Это позволило радио стать, по выражению исследователя Фридриха Тьетьена, «безголовым»: вместо того, чтобы вести целенаправленное вещание, оно становилось "перевалочным пунктом" общения, реле, — в полном соответствии с требования Брехта. Одним из лозунгов было: "Давайте вещать друг другу". Истоки Radio Alice приходится искать, конечно же, в насыщенном автономистском движении Италии 1970-х, в котором идеи сильного в стране марксизма переплетались с ростом радикальной сквоттерской и панковской контркультуры. Оно находилось в непосредственной близости к организованной политической борьбе радикальных группировок против власти. Напряжение усиливалось еще более оттого, что власти стремились обвинить любых левых в близости к террористическим "Красным бригадам", а те, если не имели прямых связей с «Бригадами», то все равно не отказывались от насильственных методов борьбы. Так и получилось, что радио послужило участником и катализатором мощных беспорядков протеста весной 1977 года. Через год с небольшим после начала своего существования, в ходе уличных боев студентов с карабинерами и введения в город армейских подразделений, "Radio Alice" было закрыто карабинерами, штурмовавшими редакцию, и его обвинили в непосредственной координации уличных сражений.
В Голландии радио тоже получили распространение в 1970-х, вместе с волной сквоттерства, когда вещание велось из захваченных сквотов, и властям приходилось с этим мириться, поскольку чтобы закрыть радио, требовалось захватить весь сквот. Сквоты, кроме радио, имели также бары с концертами, так что их музыкальная программа было стопроцентно «своей». Это и было поколение медиа-активистов, которые позже придумали термин "тактические медиа" и создали "цифровой Амстердам". Здесь сцена в основном преследовала задачи построения "Временных Автономных Зон" и не имела склонностей к коммунизму, в отличие от итальянцев. Но радио тоже работали в артистическом измерении больше, чем в информационном. Частью их программы было, по словам Герта Ловинка, "экспериментировать с медиа как таковым", поэтому они становились тем, что еще до появления слова «тактические» было названо "суверенными медиа" — то есть теми, которые не нуждаются в аудитории. Специфическим жанром «суверенного» радио был бесконечный музыкальный микс в эфире, которому предавались одинокие диджеи. Если не для массовой аудитории, то для отдельных личностей он мог оказаться более притягательным — до прихода интернета можно было с интересом «сёрфить» по эфиру, где тебя встречали чьи-то вдохновенные вибрации.
Но в Австрии и Германии строгие законодательства лишали энтузиастов и такой возможности. Вследствие запретов радиоэксперименты были очень редким. Чтобы запеленговать сигнал, требовалось не более 15 минут. Если кто-то брался за это дело, то шанс, что тебя услышат, мог возникнуть только если об эфире заранее делалось объявление, — а это вело к еще большему риску. Поэтому немногие энтузиасты записывали программу вещания на аудиокассету, устанавливали передатчик и оставляли его вещать подсоединенным к дешевому магнитофону. Понятно, что такое вещание, даже не будучи запеленгованным, не могло продолжаться долее, чем идет запись одной стороны аудиокассеты. Тем не менее, это занятие продолжает кого-то интересовать вплоть до последнего времени: Фридрих Тьетьен приводит данные, что с 1991 по 1993 полицией было изъято 34 таких портативных передатчика. А в 1998-м венских радиопиратов ждал локальный успех: одна из местных групп Radio Orange смогло получить лицензию и частоту, на которой теперь гонит свои подрывные волны.
И, наконец, Япония. Здесь в 1982-м году произошел настоящий взрыв пиратского радиовещания, благодаря студенту Токийского университета и молодому артисту Тетсуо Когаве, который нашел в насквозь запретительном национальном телекоммуникационном законодательстве разрешение использовать передатчики низкой мощности, зарезервированные для использования при переговорах на посадочных полосах аэропортов и для подобных технических нужд. Это положило начало волне увлечения радио на мини-FM-волнах. В течение нескольких месяцев столица Японии покрылась сетями мини-FM-щиков: поскольку передатчик не мог охватить радиуса более километра, большинство из активистов устанавливали цепи передатчиков, чтобы они продолжали сигнал. Тетсуо Когава говорит, что это был максимально артистический подход: поскольку художники рассматривают свойства нового средства вещания не функционально, а как его признак уникальности, — работа на мини-FM часто превращалась в перформанс с настройкой антенн и улавливанием чужого вещания.
К началу 90-х Информационная Эра уже стучалась, если еще не вошла в дверь, и в ее свете радио начали получать дополнительное теоретическое освещение. В 1992 году автономистским издательством Autonomedia в Нью-Йорке был издан сборник "Radiotext(e)" (редакторы Нейл Штраусс и Дэвид Мандль), который одним из первых, положил начало большому дискурсу о радио: здесь были собраны разнообразные эссе о радио, от заново прочитанного Брехта до современников Хаким Бея, Герта Ловинка, Тетсуо Когавы, Марка Дери, и других.
