Газета Завтра - Газета Завтра 825 (89 2009)
Вопрос был исчерпан, делегации откланялись. И отправились вместе пить азербайджанский чай с армянским коньяком. Сусальная идиллия? В азербайджанско-армянских отношениях сусальности не было и долго не будет, но чай с коньяком имели-таки место, как и смешанные браки, дружба между простыми людьми, взаимная поддержка, нормальное общение.
Межнациональная вражда в годы сталинизма сошла на нет. В общесоюзном духовном, правовом, политическом, экономическом поле учёт национального осуществлялся естественным образом, как неотъемлемая часть интернационального процесса строительства социализма и улучшения условий жизни трудящихся независимо ни от каких территориальных факторов. В сталинской семье народов был авторитетный и могучий старший брат. Он выковал надёжный идейно-материальный инструмент - диктатуру пролетариата, и вручил его младшим братьям. В совместной, невиданной по грандиозности работе и борьбе члены семьи порой делились между собой жизнями, отчего делёж остального, даже земли и хлеба, отступал на задний план.
Хрущёвщина открыла дорогу ползучей, а затем всe более крепнущей капитализации нашей страны, а значит - социальной, национальной, религиозной и всякой иной розни. Рознь, порождаемая частной собственностью на землю, на средства производства и, наконец, на сам человеческий интеллект, вырвалась из проклинаемых либерастами советских оков на простор антисоветского СНГ и празднует свой байрам.
Сталинизм обвиняют в нагнетании страха. Да, и правильно поступал, нагнетая его в конкретных секторах социума, ещё не избавившихся от червоточин шовинизма. Если отдельным членам общества с неразвитым сознанием страх мешает резать соседа, инородца, чужака, отличающегося одеждой, едой, говором, формой носа наконец, то выходит, что он может быть необходимым, полезным, благотворным явлением. Хотя бы в течение некоторого времени, пока не будут воспитаны люди, у которых причина и следствие в образе преступления и наказания будут сняты ВЫСШИМИ смыслами вочеловеченного бытия. Тогда и Магадан с Колымой перестанут быть конкретным или абстрактным пугалом.
Капиталистического строя без этнических антагонизмов не бывает. Проблемы Карабаха, Чечни, Абхазии, Юго-Осетии, Приднестровья получили половинчатое, деформированное урегулирование. Эти регионы беременны войной. По-настоящему справедливое решение их проблем возможно только в рамках строя антикапиталистического - с ликвидацией корней и первопричин.
Компрадорская буржуазия в постсоветских квазигосударствах хорошо уяснила, что антирусская политика - залог её обогащения. У неорганизованных, запутанных, дезинформированных трудящихся нерусской национальности большой ясности нет. Многие из них, прозябая в своих "новых независимых госудасртвах" и беспочвенно мечтая об интеграции с Россией, подпадают под влияние если не компрадоров, то собственного отчаяния и ожесточения. Состояние упадничества роднит их с русскими, против которых - трагический парадокс - направлено их спонтанное озлобление. Они тоже, как наш общий враг, начинают злорадствовать, злословить и злотворить в отношении русского человека, который сегодня, с надетой на него колодкой западной "демократии", бессилен, бесправен, потерял лицо. Существование его может закончиться.
Но не худо бы понимать: если не станет русских, то в мире, наверное, останутся индийцы и китайцы, немцы и зулусы, мексиканцы и арабы, но в разное время и по-разному обязательно исчезнут узбеки и эвенки, башкиры и эстонцы, ингуши и карелы, грузины и абхазы… Чтобы докумекать до этого, не надо корпеть над научной литературой и потеть, защищая университетский диплом. Надо заглянуть в школьный географический атлас, посмотреть на часы и немного подумать. О чём? О неумолимости закона исторического сожительства и выживания, такого разного и такого одинакового для пространства и времени, сегодня именуемого бывшим советским.
Переменчивые обстоятельства не должны ни от кого заслонять важнейшую константу.
Только подняв русских, можно освободить и возродить Россию. Только возродив Россию, можно восстановить то, что мы называем Советским Союзом. Только восстановив Союз, можно утвердить историческую державу, простирающуюся минимум на трёх континентах: европейском, азиатском, американском (русским должна принадлежать освоенная их предками Аляска!). Только утвердив такое трёх- или даже четырёхконтинентальное государство (русским должна принадлежать открытая ими Антарктида!), можно овладеть всей Евразией. Разумеется, не в территориальном смысле, а в смысле безоговорочного идейного и материального влияния. Только овладев Евразией, можно свергнуть капитализм во всепланетном масштабе, после чего исчезнет само понятие войны.
Кроме как русскому народу, это некому возглавить.
Александр Лысков СВЕТ-ОЗЕРО
Города умирают от потопов, землетрясений, от чумы и холеры. От избытка солнца или его недостатка. И еще, наверное от того, что горя и несправедливости в них было больше, чем правды и радости.
Капля переполнила чашу, и чаша опрокинулась.
Само Белое озеро круглое, как чаша диаметром 40 километров. Чаша - полная. Штормовая. Под низкими облаками - бурые валы. А выглянет солнце, и озеро, словно изморосью подернется, воссияет чудной белизной.
А на берегу озера - чаша порожняя, земляная: замкнутый крепостной вал высотой пятнадцать метров. Внутри, в кратере - музейные строения.
Или это пирамида, обращенная вершиной вниз?
От этой пирамиды лучами улицы. Главная - купеческая. На ней, как водится в таких городках, Гостиный ряд с множеством арок и подвалов, церкви, не счесть магазинов и лавочек. Далее деревянное предместье. А потом - лесистая равнина, и по ней одна прямая просека двести километров до Вологды, до железной дороги. Другая - сто пятьдесят - до Череповца. Перевоз - автобусы и несколько частников на старых "Волгах". Один из них - грузин, толстяк. Говорит совершенно без кавказского акцента, чисто по-вологодски. Вот и "Череповец" произносит с местным форсом, с ударением на втором слоге.
У здешних мужиков в моде - белые "капитанки" с крабами и короткими лакированными козырьками, брезентовые штормовки.
Я недоумевал сначала: а где же их лодки моторные, казанки возле домов? Потом устыдился - все на воду спущено давно. Навигация на излёте. Тут у каждого - лодка. А у самых оборотистых - даже катера наподобие противолодочных.
Большинство озером живет, рыбокомбинатом. Переработкой молока. Потом - торговлей, кто за прилавком, кто на "газели", кто на подбивке дебета-кредита. Ну, конечно, еще разные казенные должности: от почтальона до городского головы. Еще пенсионеры с доходом. Небольшой порт есть. Но там зарплата с перебоями. Немного туризма. Вот, пожалуй, и вся экономика.
В частном секторе городка немало богатых, недавно построенных особняков. Дамочки из этих строений ездят на "Ауди", господа - на "Фордах". Есть крепкие, подрубленные, хорошо отремонтированные дома середняков, ездящих, конечно, на "Жигулях". Но и масса лачуг.
Может быть, обитатель одной из них лежал на обочине дороги, под кустом. Сладко спал. И над ним голову свесила вороная кобылка с проседью на шее.
Люблю лошадей. В детстве было на них поезжено в сенокосную пору. Думал, почему это мне фильмы-вестерны нравятся? Как-то дошло: да там же кони дивные. Там же без конца седла и уздечки!
Поговорил с "воронухой". Печеньем покормил из дорожной сумки. Присел, стал рассматривать конструкцию повозки. Если и самоделка, то талантливая, грамотная. Ступицы, поворотный круг передней оси источают свежий солидол. Видно, водитель кобылы следит за техникой, не пропойца. Случайно перебрал человек.
Тут и милиция подъехала по вызову девушек из соседнего магазина.
Ну-ка, понаблюдаем нравы местных силовиков. Растолкали возчика, причем называют его по имени. Думаю, теперь мужика в "уазик", в пятую дверцу головой вперед. Нет. Помогли ему, вмиг протрезвевшему, сесть на дроги. Кобыле по крупу - шлеп, и - счастливого пути.
Приятно слышать цокот копыт, громыхание тележных колес по ухабам сонной улочки провинциального городка…
Даже не верится, что уже не раз скакали здесь кони Апокалипсиса: кони мировой чумы XII века, кони Батыя, кони поляков в Смутное время, и, наконец, кони НКВД, замечательно описанные в одноименном стихотворении Станислава Куняева.
Это стихотворение наизусть знает питерский скульптор Игорь Мостовой, с которым мы договорились встретиться в Белозерске. У него здесь съемная дача на берегу озера, небольшая яхта - прицеп к джипу. И проект монументальной скульптурной композиции под условным названием Двенадцать Белозерских баб. С виду они будут, как каменные бабы с острова Пасхи. Очень условные. От пяти метров в высоту до трех. В них можно будет угадать и стройных, и богатырш, и беременных, и старых, и красавиц, и дурнушек. А стоять они должны, по замыслу Игоря, хороводом на крепостном валу, короновать его, над всем городком возвышаться и с каждого корабля озерного видимыми быть.
