Валерий Коровин - Главная военная тайна США. Сетевые войны
Сегодня США фактически заблокировали тоненький перешеек на Южном Кавказе. Там идет активная работа по блокированию выхода России на Иран через Грузию и Азербайджан, однако «пробиться» через все более колеблющийся в своей проатлантистской ориентации Азербайджан все-таки проще, чем через контролируемые американцами Афганистан и Пакистан к Индии. Поэтому наиболее простым и доступным способом нашего выхода к теплым морям является все-таки Иран. Именно поэтому ситуация вокруг Ирана имеет четкую, ярко выраженную геополитическую подоплеку. По сути, это вопрос жизни и смерти: сможет или не сможет Россия вырваться из удушающих объятий «Анаконды».
В условиях насаждающейся со стороны США одно-полярной доминации и стремления этого государства диктовать всем странам мира свою волю поведение Ирана нужно трактовать не иначе, как выступление против однополярного мира и попытку хотя бы задать вектор многополярности. В ситуации, когда Россия занимает откровенно пассивную позицию, а целое десятилетие до этого она вообще строго ориентировалась на Запад, такое поведение Ирана является просто героическим. Иран — это государство, которое осмелилось пойти против воли США и заявить о своем суверенитете и праве на самостоятельность.
К тому же, войдя в одиночное противостояние с США, Иран бьется и за наши стратегические интересы, ведь это нам нужен выход к Индийскому океану, и, пока Иран сопротивляется, шанс все же обрести его у нас остается. Именно это очень раздражает и пугает американцев. А ну как Россия спохватится и двинется в геополитическое контрнаступление на южном направлении? Поэтому Америка торопится, и иранская ядерная программа, которая так беспокоит США, является лишь поводом для того, чтобы вмешаться в дела суверенного Ирана и взять его под свой контроль, невзирая на последствия, причем осуществить задуманное по тому же кровавому сценарию, что и в Ираке и Афганистане, США явно опасаются.
Действия США отвечают четко выверенной геополитической схеме: найти повод, вмешаться в дела суверенного государства, лишить его суверенитета, поставить под свой контроль и тем самым отторгнуть еще одну территорию от большого евразийского пространства. Причем сделать это желательно руками внутренней атлантистской сети, кропотливо создаваемой в Иране с момента Исламской революции. В этих условиях Иран практически в одиночку бьется за многополярный мир. Сейчас к этому процессу подключается Венесуэла Чаве-са. Также примкнуть к многополярному клубу склоняется все более набирающий геополитическую субъектность Китай. Россия же пока только лишь говорит о такой возможности робко и неуверенно.
Анализируя создавшуюся ситуацию, понимаешь, что если американская агрессия все-таки осуществится «горячим» образом, что с уходом Буша все менее вероятно, и десуверенизация Ирана произойдет, то следующей американской целью станет уже сама Россия. Объятия «Анаконды» сомкнутся. Начнется финальная фаза достижения единоличного мирового могущества Америки — удушение России с последующим распадом и десуверенизацией, что будет фактически означать исчезновение России как геополитического субъекта с карты мира. Еще не поздно осознать стоящую перед нами угрозу. Чтобы сохраниться, Россия должна как минимум поддержать Иран, а в идеале — включиться в процесс многополярного переустройства мира.
Реально же в этом вопросе все эти годы российское руководство вело себя достаточно пассивно, хотя и не признавая того, что еще не доказано, и ставя под сомнение любые обвинения Ирана в подготовке к изготовлению ядерного оружия, осуждая вместе с этим антиизраильские заявления иранского руководства. Хотя, по большому счету, в нынешней ситуации России выгодно, чтобы Иран все-таки обзавелся ядерной бомбой, которая зафиксирует альтерглобалистский статус Ирана по факту, дав России карт-бланш на геополитическую реабилитацию. Между тем Иран всячески подчеркивает, что создание ядерного оружия противоречит нормам ислама и не является его целью. Речь идет лишь о сохранении суверенитета этим государством, что даст России возможность укрепить свой суверенитет, а в случае, если Россия открыто и явно поддержит Иран — заставит США смириться с построением многополярного мира. Если Иран все же настоит на своем, завтра мы, скорее всего, будем жить в многополярном мире. Если же он дрогнет и не устоит, абсолютный единоличный диктат США станет реальным как никогда.
Что же мешает России открыто и в полной мере выступить на стороне Ирана? Дело в том, что после прихода к власти президента Махмуда Ахмадинеджада, Иран сделал основную ставку на популярность в исламском мире, вместо того чтобы проводить геополитическое сближение с континентальной Европой, Россией и Китаем. Резкие иранские заявления в адрес Израиля создают некую двусмысленность, и в этих условиях, если Россия однозначно и полностью поддержит Иран, она автоматически попадет и под обвинения в антиизраильской позиции, что, в конечном итоге, станет толчком к маргинализации России. При всем желании помочь Ирану Путин и Медведев на это никогда не пойдут, что, несомненно, правильно. К тому же ставка Ирана на популярность в арабском мире даже с точки зрения ислама не так однозначна, так как большинство стран арабского мира исповедуют радикальные формы ислама, зачастую завязанные с ваххабизмом и различными формами исламизма, что во многом противоречит иранскому шиизму. Такая позиция сильно сужает поле для маневра иранскому руководству, маргинализирует Иран, низводит его до статуса региональной державы. Отказ Ирана от ориентации на континентальную Европу, с которой Россия пытается налаживать долгосрочные стратегические отношения, на Китай и на саму Россию является с точки зрения геополитики и евразийства значительным упущением. Иран, если он претендует на геополитическую субъектность, должен расширить свой внешнеполитический формат.
И, хотя приоритетным направлением для России является континентальная Европа и ось Париж — Берлин — Москва, после значительно ухудшившейся обстановки на этом направлении в результате смены еврокон-тиненталистов Шредера и Ширака евроатлантистами Меркель и Саркози, безусловно, ось Москва — Тегеран становится основой геополитической континентальной евразийской конструкции. Иран же, совершая резкие выпады в адрес Израиля и склоняясь едва ли не к «панарабизму», не дает России возможности полноценно занять проиранскую позицию, ставя российское руководство в двусмысленное положение.
Таким образом, сближение России и Ирана должно стать процессом обоюдным, подразумевающим взаимные уступки. Для этого Ирану необходимо перейти от тупикового панисламизма к внятной и последовательной континентальной евразийской стратегии, четко определив приоритеты своего геополитического и стратегического развития в отношениях с Москвой, континентальной Европой и Китаем. Тем самым он сделает свою субъектность, свое влияние и свой вес, а также аргументацию перед Западом гораздо более весомыми и убедительными, нежели сейчас. Панисламизм, тем более экстремистский, не выход. Ведь ислам как таковой не является геополитическим субъектом, а в создавшейся напряженной ситуации речь в первую очередь должна идти о евразийской континентальной стратегии.
Япония — Китай — Россия
На сегодняшний день нет никаких существенных факторов, которые бы сдерживали Россию в проведении стратегии на укрепление государства, а также в осуществлении независимой внешней политики. При этом понятно, что не стоит совершать откровенно конфронтационных по отношению к политическим оппонентам действий как на международной арене, так и внутри страны. Взвешенная внешняя политика, проводимая сегодня Кремлем с учетом национальных интересов, способность избегать резких действий, четкая выверенность решений, использование стратегии сдержек и противовесов — вот факторы, дающие возможность в ближайшее время стабилизировать ситуацию как в стране, так и на внешнеполитической арене.
Тем более что для взвешенных, но решительных действий во внешней политике ситуация сегодня сложилась как никогда благоприятная. Это характеризуется достаточно ясной тенденцией со стороны ряда государств, направленной на акцентировку необходимости переструктурирования мировой карты по принципу многополярности, а также стремление некоторых государств — региональных лидеров к проведению более независимой от диктата США региональной политики с учетом в большей степени интересов государств, входящих в состав этих регионов. А накрывший планету глобальный финансовый кризис только расширил клуб сторонников независимого от США развития. Все это необходимо использовать сегодня России, дабы обозначить свою приверженность асимметричному мировому укладу. Китай, Германия, Япония, Сирия, Италия, Индия, Белоруссия, Израиль — любые геополитические партнеры сегодня возможны в том или ином конкретном случае. Геополитика асимметрии, неожиданное выстраивание самых причудливых комбинаций для выхода на реальные горизонты многополярности сегодня не сдерживается относительно Кремля никакими идеологическими, конфессиональными, политическими или социальными критериями. По сути, нынешняя власть, пользующаяся огромной поддержкой своего народа, оказывается в исторически беспрецедентном положении для глобальной планетарной игры в асимметрию.
