Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №12 (2001)
То есть, по сути, получила согласие на прямое участие России в военных действиях на территории Афганистана, ибо эвфемизм “не гуманитарные грузы”, конечно же, никого не может обмануть, в том числе и талибов. Особенно после 8 октября, когда все стало на свои места, когда закончилась бессмысленная комедия с отрицанием фактов приземления американских военно-транспортных самолетов на узбекских аэродромах, а заместитель председателя думского комитета по обороне Алексей Арбатов открыто объявил, выступая по телевидению, не только о массированных поставках Россией вооружений Северному альянсу и о присутствии на территории Афганистана обслуживающих технику российских специалистов, но и о вероятном близком участии российской авиации в погромных налетах на Афганистан. Таким образом, участие России в военной операции стало совершившимся фактом. А поскольку вряд ли афганцев убедят путинские софизмы, согласно которым жертвы бомбардировок и ракетных обстрелов среди мирного населения должны быть отнесены на счет террористов (здесь российский президент превзошел даже генерала Уэсли Кларка, в дни натовской агрессии в Югославии назвавшего жертвы среди мирного населения “побочным ущербом”), то объявление талибами войны Узбекистану можно считать закономерным и вряд ли последним шагом, что изменит всю ситуацию по южной дуге в крайне неблагоприятную для Российской Федерации сторону.
Впрочем, еще до гипотетического перенесения военных действий на территорию стран Центральной Азии геостратегический баланс изменился здесь самым радикальным образом, ибо именно бывшие среднеазиатские республики первыми стали той зоной, куда массированно входят силы НАТО. Здесь позволю себе небольшое отступление и самоцитирование. Еще в начале 1998 года, оценивая итоги цепи натовских “больших маневров”, развернувшихся от акватории Черного моря до Тянь Шаня*, я писала: “Сегодня уже вряд ли можно сомневаться в том, что дальнейшее расширение НАТО на восток будет происходить де-факто, без обременительных процедур де-юре — совершенно излишних там, где все, как говорится, можно брать голыми руками” (“Завещание адмирала Корнилова”. — “Наш современник”, № 1, 1998).
Как видим, осенью 2001 года это и произошло, Россия же в третий (как принято считать, решающий) раз за 10 лет упустила возможность воспользоваться той свободой маневра, которую давала ей далеко неоднозначная реакция в мире на римско-легионерские притязания Америки. Так было во время войны в Заливе, так было во время войны в Югославии, так было на протяжении месяца, предшествующего англо-американским ударам по Афганистану. Несмотря на очевидные одиозные стороны правления талибов, грядущая карательная операция вызвала отторжение в целом ряде стран — причем и на Западе, и на Востоке. Сенсацией можно равно считать как отказ Саудовской Аравии предоставить расположенные на ее территории военные базы в распоряжение Коалиции, так и резолюцию ПАСЕ, согласно которой самолетные удары по США следует считать преступлениями, но не военными действиями. Как следствие, было подчеркнуто в резолюции, “Америка в своих ответных акциях должна руководствоваться антитеррористическими резолюциями ООН и СБ и ставить задачей передачу под суд авторов, организаторов и спонсоров этих преступлений, и не стремиться к поспешному реваншу”.
О своем отказе от участия в Коалиции заявила ЮАР, и даже Хавьер Солана отверг само предположение об участии войск ЕС в контртеррористической операции. Да и большинство стран-участниц НАТО, заявив о формальной солидарности со Штатами, отнюдь не торопится перейти к активному участию в операции, прекрасно понимая, сколь большими могут оказаться издержки. Насторожилось уже и общественное мнение этих стран, — начались даже в США антивоенные демонстрации, и в таких условиях угодливая ретивость России заставляет задаться классическим вопросом: “Что это — глупость или измена?” Впрочем, за эту аморальную ретивость она уже начинает платить по счетам, и первым таким платежом можно считать почти несомненную утрату ею влияния в Центральной Азии.
Разумеется, американцы, примерявшиеся к гигантским континентальным пространствам бывшего СССР еще четыре года назад, теперь, получив здесь базы, в обозримом будущем отсюда не уйдут.
Ведь “борьба с бен Ладеном” для них лишь предлог к реализации гораздо более глобального проекта, и еще два года назад российский исламовед А. Игнатенко в своей статье “Фантом, созданный ЦРУ”, отметил, что бен Ладен является фигурой, произвольно помещаемой американцами в ту точку земного шара, где они намереваются провести очередную партию своей “Большой Игры”. Сегодня же ставки в этой игре исключительно высоки, о чем, в частности, дает немалое представление прозвучавшее несколько лет назад выступление Строуба Тэлботта в Бостонском совете мировых проблем, где он заявил о намерении США дотянуть НАТО до “Великого шелкового пути”. Если эту экспансию осуществить грамотно, подчеркнул он тогда, то это “позволит проложить дорогу через всю Европу вплоть до Армении и Азербайджана на Кавказе, до Казахстана и Киргизии в Средней Азии, т. е. до границ Китая. Услышав об этих дальних экзотических странах на том конце “шелкового пути”, меня могут спросить, где же географические пределы расширения НАТО? На это я отвечаю: давайте не спешить с обозначением пределов, давайте держать открытыми двери НАТО”.
Не вдаваясь в подробности проблемы “Великого шелкового пути”, напомню лишь, что речь идет, разумеется, не о конкретной тропе или колее, которые можно изобразить линией на карте, но, по определению российского востоковеда А. М. Петрова, об “историко-культурном коридоре международного значения, который тянулся от Китая до Черного и Средиземного морей”. В контексте начавшегося XXI столетия контроль над “Великим шелковым путем” означает контроль не только, и даже не столько над транспортными трассами в их классическом понимании, сколько и прежде всего над энергоресурсными потоками. А под этим углом зрения переоценить значение Афганистана просто невозможно. В свое время немало было написано о том, что и талибы были приведены американцами к власти в контексте проектов строительства западными компаниями трубопроводов из Туркмении к Аравийскому морю. Сегодня к этой игре вокруг “трубы” присоединяется Узбекистан. Однако “ученики” вышли из повиновения, к тому же все более претендуя на львиную долю контроля над наркотрафиком*. В конце 1998 года британские спецслужбы установили, что Усама намерен взять под контроль весь афганский наркобизнес — не здесь ли кроется одна из причин мощной “контртеррористической операции”? Ведь притязания специфических американских ведомств на полноту такого контроля также хорошо известны и описаны в ряде весьма серьезных исследований. Хорошо известно также, сколько тесно сотрудничали американцы в 1999 году с албанской ОАК, чьи связи с наркомафией являются притчей во языцех. Тогда, на Балканах, западный альянс вновь прибег к услугам демонизированного было бен Ладена, и хотя сегодня, быть может, США и намерены вывести эту фигуру из игры (чего нельзя утверждать с полной достоверностью), в целом американские, как и английские спецслужбы никогда не откажутся от такого эффективного инструмента, как контролируемые ими и связанные с криминальным подпольем диверсионно-террористические группы.
Спецслужбы всех стран и во все времена пользовались этим инструментом, однако во второй половине ХХ века, в контексте соперничества двух сверхдержав, явление это вышло на качественно иной уровень, приобрело совершенно иные масштабы. А потому естественно задаться вопросом: не является ли одной из многих целей глобальной “контртеррористической операции”, начатой США, в том числе и прополка слишком густо разросшихся “грядок” с тем, чтобы повыдергивать из них те группировки, которые были либо ориентированы на СССР и в полноте контроля над которыми не уверены США (в процессе уже прошла информация, что сейчас США пытаются заполучить всю информацию об агентуре КГБ в арабском и мусульманском мире), либо соотносятся с неугодными американцам политическими режимами, либо, влекомые стихией явно вступающего в фазу турбулентности мира, просто слишком автономны и претендуют на роль самостоятельных субъектов экономических и политических процессов, в том числе и в сфере контроля над энергоресурсными и финансовыми потоками? Если это так — а выступление Путина 9 октября дает все основания думать, что в Кремле понимают значение, по крайней мере, этого последнего мотива действий США, — то Россия совершает роковую ошибку, полагая, будто сможет пожать свою долю дивидендов, присоединившись к этим действиям. Напротив, позиция ее в сфере “параполитического инструментария”, несомненно, ослабеет вследствие проведенной Штатами прополки — как, впрочем, резко уменьшаются и ее легальные политические возможности в регионе.
