Владимир Филиппов - Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
Однако успех этого похода исчисляется не только добытыми материальными ценностями.
В этот раз покоренные Ярославом в Эстонии земли приобрели новый статус. Приобретенные территории определялись в качестве отдельного держания удельного князя, который становился вассалом князя Новгородского. Этим действием Ярослав продолжал борьбу с орденом и дальше. Бывший князь Кукейноса Вячко официально был назначен верховным правителем новгородских владений в Эстонии. Он становился не просто наместником Юрьева, а получил в управление все добровольно желавшие принять вассалитет русских эстонские области. Подати, собранные им, шли в распоряжение князя Ярослава.
Личная дружина князя Вячко насчитывала около двухсот отборных воинов. Для поставленных ему задач такого количества бойцов вполне хватало.
Скорее всего, идея посылки в Юрьев князя Вячко с русской дружиной принадлежит именно Ярославу. По его задумке, Юрьев становился столицей вновь создаваемого княжества. Лучшей кандидатуры, чем он, было не подобрать. Во-первых – это был человек преданный, отважный до безрассудства, воинственный и деятельный.
Во-вторых, он ненавидел немцев личной ненавистью за то, что они изгнали его из Кукейноса, где Вячко княжил долгие годы. Он остался без вотчины и стал изгоем. Опаснее врага для немцев придумать было трудно. Ни на какой компромисс князь с крестоносцами бы не пошел.
Итак. Бывший князь Кукейноса Вячеслав Борисович, он же Вячко. Кем был этот человек, которому Новгородский князь Ярослав Всеволодович безоглядно доверил такое сложное, мало кому по плечу выполнимое задание? Ярослав неплохо разбирался в людях. Знал, что любого, первого попавшегося на таком ответственном посту не оставишь. Не сдюжит. Да и дело загубит. Ведь здесь даже не граница. Здесь уже тыл врага. И выстоять в предстоящей борьбе сможет только тот, кто сам нагонит страху на окружающих и не пойдет ни на какой сговор с врагом. Вячко лучше всех соответствовал всем этим требованиям.
Что же это за князь такой, и каким образом он оказался на службе у Ярослава Всеволодовича? И почему недоверчивый князь Ярослав доверил ему такие большие полномочия? Всеволодович жаловал не часто, но если жаловал, то знал кого. Если дружил, то знал с кем.
Итак.
Князь Вячеслав Борисович, или, как его называли, – Вячко. По одной версии, происходил он из полоцких князей, однако О. М. Рапов, вслед за Татищевым, считал его происхождение от смоленской ветви Рюриковичей. Более точных указаний нет, но для нас это, в итоге, окажется не так уж и важно. Княжил он в городе Кукейносе, что находился на правом берегу Западной Двины, там, где в нее впадает речка Кокна.
По одной из версий, название города русское – Куконос – по имени этой самой речки и значит «мыс Кокны». Другое толкование основывается на дословном переводе с латышского – место сноски, свозки дерева, дров. Это толкование не находится в неизбежном противоречии с приведенным выше, так как здесь, возможно, имеется случай смысловой адаптации имени, заимствуемого из чужого языка (хотя возможен и обратный вариант).
Кукейнос входил в сферу влияния Полоцкого княжества, а «король Вячко», как называли его немцы, был вассалом князя Владимира Полоцкого. «Королевство» его было маленьким и ничем не примечательным, а ресурсами обладало ничтожными. Слишком уж много на Руси было к тому моменту и таких князей, и таких «королевств». На многое Вячко не претендовал, ему было важно свое удержать. Ни в какие авантюры не лез, исправно собирал дани и оброки с подвластных земель, творил суд и расправу над подданными, а когда случался набег, рубился в порубежных схватках с литовцами. Как и положено в приграничье. Словом, жил так, как и десятки других мелких князей того времени, ничем из их массы не выделялся и даже не подозревал о том, что скоро этой спокойной и размеренной жизни придет конец. А его имя навсегда войдет в историю.
Жизнь Вячко начала меняться в 1201 году, когда в устье Западной Двины высадились немецкие крестоносцы во главе с епископом Альбертом Буксгевденом и основали город Ригу, которая стала их плацдармом для завоевания Прибалтики. Тогда Вячко этому явлению большого значения не придал, мало ли кого там занесло на дикие берега Двины! Да что там Вячко, полоцкие князья не обратили никакого внимания на пришельцев, и подобная политическая близорукость вышла боком не только им, но и всей Руси в целом. Однако, когда к 1205 году его собственные владения стали граничить с землями крестоносцев, Вячко встревожился. Отмахнуться от проблемы было уже нельзя, хочешь, не хочешь, а с соседями надо устанавливать контакты. И только от тебя зависело, какие они будут – дружеские или…
Сам князь Вячко противостоять этой напасти с Запада никак не мог, даже если бы сильно захотел. Не тот у него был масштаб, не те силы, не то влияние. Но в Полоцке многозначительно отмалчивались. А значит, князь Кукейноса был предоставлен сам себе, и все вопросы ему приходилось решать самостоятельно, исходя из складывающейся обстановки.
Судя по всему, никакого негатива молодой князь к крестоносцам не испытывал. Скорее даже совсем наоборот. Его рассуждения практически полностью повторяют логику действий Псковского князя Владимира. Ведь его новые соседи – это не дикие литовцы или ятвяги, это крестоносцы, рыцари. Все хорошо, все модно. И если удастся найти с ними общий язык или, что совсем хорошо, стать союзниками, так это только на пользу пойдет и ему, и его маленькому «государству». Молодой Вячко попытался оказаться прозорливее своего полоцкого сюзерена и не начинать взаимоотношения с соседями с конфликта. Для которого, впрочем, пока и повода не было.
Обеспокоенный тем, что «латинские пилигримы» поселились всего в трех милях от него, он принимает смелое решение – прояснить ситуацию в личной встрече с епископом, для чего спускается на корабле вниз по реке. Чтобы нанести этот визит по собственному желанию, без приглашения, ему приходится предварительно выслать в Ригу гонца. Из этой записи следует, что Вячко вступает в контакт с епископом не первый раз, и «дипломатический этикет» в отношениях между Ригой и королем Вячко из Кукейноса (как его величает Генрих) уже согласован. Встреча имела типично протокольный характер.
«Когда король Вячко из Кукейноса услышал, что пришли таким большим отрядом латинские пилигримы и поселились по соседству всего в трех милях от него, он, добыв через гонца пропуск от епископа, отправился к нему на корабле вниз по реке. После рукопожатий и взаимных приветствий он тут же заключил с тевтонами прочный мир, который, впрочем, недолго продолжался. По заключении мира, простившись со всеми, он радостно возвратился к себе» (Хроника Генриха Латвийского).
На первый взгляд, русский князь в своих действиях был совершенно прав, поскольку все шло как нельзя лучше. Можно даже сказать, ему было чем гордиться. Проявив активность, дружелюбие и маленькую толику хитрости, Вячко разом умерил аппетиты братьев-рыцарей насчет своего движимого и недвижимого имущества. Скрепил договор рукопожатием, а большего для настоящего рыцаря было и не нужно. Вдобавок князь нашел себе сильного союзника от все больше и больше донимавших его владения литовцев. Это было тем более актуально, что влияние в этих землях Полоцка слабело день ото дня. Если так пойдет дальше, то недалек тот день, когда Кукейнос со всех сторон будет окружен врагами и без могущественного союзника будет просто раздавлен, несмотря на всю решимость князя и мужество его небольшой дружины. Теперь же можно было спать спокойно.
А угроза со стороны литвы была действительно нешуточная, поэтому можно понять, почему князь «радостно возвратился к себе».
Дело в том, что то, что Вячко увидел на землях, подвластных католикам, произвело на него очень сильное впечатление. Немцы защищали подвластные им племена ливов, и на корню пресекали все попытки как литовцев, так и эстов совершать грабительские набеги на земли своих подданных. Ответные карательные акции следовали молниеносно, грабителей крестоносцы не миловали, и в итоге местное население стало смотреть на рыцарей как на своих защитников. На первый взгляд такая ситуация выглядит парадоксальной, но дело в том, что у нас как-то принято недооценивать опасность со стороны Литвы, особенно на фоне действий меченосцев. А ведь по большому счету хрен редьки не слаще. Просто немцы были более цивилизованные, чем дикие литовские язычники. Правда, и цели у тех и других были совершенно разные. Но тогда никто и предположить не мог, что именно литовцы станут самым страшным бедствием для Руси, а не крестоносцы Прибалтики. И что произойдет это очень скоро.
Так что основания для радости такому союзу и такому союзнику у Вячко, так же как и у Владимира Псковскго, изначально действительно были. На словах у немцев все было красиво и гладко. Но столкнувшись с ними на деле, оба князя резко изменили свое мнение о рыцарях Христовых. И это не случайность. Те, кто не успели этого сделать и слепо доверились братьям-меченосцам, погибли намного раньше, успев лишь осознать свои ошибки, но не что-либо изменить.
