РОМАН ПЕРИН - ГИЛЬОТИНА ДЛЯ БЕСОВ
Готовясь к войне, Сталин, как уже отмечено выше, был вынужден менять левинсонов на ивановых. В первые месяцы войны Сталин очень тесно общается с начальником Генштаба Борисом Михайловичем Шапошниковым (1882-1945). Г. Жуков в своих воспоминаниях говорил, что Сталин называл его только по имени-отчеству, никогда не повышал на него голоса, и он был единственным человеком, которому Сталин разрешал курить в своем кабинете. А ведь Шапошников был полковником царской армии и не скрывал своей религиозности. Это еще одно свидетельство того, что Сталин ценил прежде всего профессиональные качества человека, а не его происхождение и идеологическую преданность марксизму-ленинизму.
Как бы ни старались представить начало войны, но «обезглавленная Красная Армия» встретила всю мощь войск Третьего Рейха достойно.
Сражения в первые дни войны
22 июня. 28 танковая дивизия под командованием генерала И. Черняховского уничтожила фашистский моторизованный полк.
22 июня. 1-я бригада под командованием полковника Москаленко уничтожила 42 танка врага.
22 июня. Все корабли Черноморского флота организованно встретили налет немецких самолетов. Повреждений кораблей не было.
23 июня. Немцы были выбиты из г. Перемышля.
23 июня. Авиация Черноморского флота произвела первый налет на военные объекты Румынии: Констанцу, нефтяные районы Плоешты.
25 июня. Два лидера «Москва» и «Харьков», крейсер «Ворошилов», два эсминца внезапно появились перед Констанцей и в 5 часов утра обстреляли город.
Жестокие сражения развернулись под Брестом, Минском, Могилевом, Луцком, Ровно, Даугавпилсом.
Немецкое командование о сопротивлении Красной Армии
Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер докладывал, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. 26 июня он сообщал в ставку, что группа «Юг» очень медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. Генерал указывал, что на стороне противника отмечается твердое и энергичное руководство. 29 июня он подтвердил, что сведения с фронта показывают, русские всюду сражаются до последнего человека. Генерал Браухич свидетельствовал, противник сражается фанатично и ожесточенно. Потери танковых войск, в людях и технике значительны. Красная Армия — первый серьезный противник в войне.
Вывод. За первые три недели тяжелых боев фашисты потеряли 92 тыс. убитыми и ранеными. Авиация противника к 19 июля лишилась почти 1300 самолетов. (Полнер Е.Д. История Отечества. СПб., 1993).
Из воспоминаний генерал-майора немецкой армии фон Бултара:
«Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой... Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны все новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем предполагалось...
Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению... У него оставалось еще достаточно кадров, чтобы укомплектовать командным составом новые формирования и обеспечить их боевую подготовку» (Цитируется по: И.В. Сталин. Штрихи к биографии. М., ТОО «Новина», МП «Гелиос», 1995. Выделено мной – Р.П.)
Это факты, а не художественная интерпретация первых дней войны. Безусловно, были трагические ошибки и огромные потери, несоизмеримые по всем правилам военной науки для обороняющейся стороны. Но они объясняются и высоким профессионализмом немецкого военного командования и оснащенностью немецкой армии. Их армия на тот период была лучшей в мире, и этого нельзя сбрасывать со счетов, предъявляемых Сталину. Он сделал все, что было возможно в условиях противостояния «ленинской гвардии» разрушителей, активно сопротивляющихся появлению русской государственной элиты.
Из нижеприведенных воспоминаний Милована Джилоса особо стоит отметить, что:
1. Сила русского офицерского ядра в советской армии была замечена и определена как политическая линия Сталина на усиление боевых качеств армии.
2. От офицеров не требовали зубрить марксизм-ленинизм, какэто наблюдалось в поздние времена.
3. Сталин настойчиво проводил панславянскую политику и видел в ней гарантию безопасности славянского мира. Только сейчас, после децентрализации славян, бомбежек Югославии и войны на Кавказе, мы можем в полной мере оценить его опасения.
«Если отбросить односторонние догматические и романтические увлечения, то я бы и сегодня, как и тогда, высоко оценил качество Красной Армии, и в особенности ее русского ядра.
Хотя советский командный состав, а еще в большей степени солдаты и младшие командиры воспитаны политически односторонне, однако во всех других отношениях у них развивается инициатива, широта культуры и взглядов. Дисциплина — строгая и безоговорочная, но не бессмысленная — подчинена главным целям и задачам. У советских офицеров не только хорошее специальное образование, одновременно они — наиболее талантливая, наиболее смелая часть советской интеллигенции. Хотя им сравнительно хорошо платят, они не замыкаются в закрытую касту; от них не требуют чрезмерного знания марксистской доктрины, они прежде всего должны быть храбрыми и не удаляться от поля боя — командный пункт командира корпуса возле Ясс был всего в трех километрах от немецких передовых линий. Хотя Сталин и провел большие чистки, в особенности среди высшего командного состава, это имело меньше последствий, чем предполагают, так как он одновременно без колебаний возвышал молодых и талантливых людей, — каждый офицер, который был ему верен, знал, что его амбиции будут поняты. Быстрота и решительность, с которой Сталин во время войны производил перемены в высшем командном составе, подтверждают, что он был находчив и предоставлял возможности наиболее талантливым. Он действовал одновременно по двум направлениям: вводил в армии абсолютное подчинение правительству, партии и лично себе и ничего не жалел для усиления ее боеспособности, улучшения уровня жизни ее состава, а также быстро повышал в чинах наиболее способных.
Сталин был холоден и расчетлив не меньше Молотова. Однако у Сталина была страстная натура со множеством лиц, причем каждое из них было настолько убедительно, что казалось, что он никогда не притворяется, а всегда искренне переживает каждую из своих ролей. Именно поэтому он обладал большей проницательностью и большими возможностями, чем Молотов.
Он без подробных обоснований изложил суть своей панславистской политики:
— Если славяне будут объединены и солидарны — никто в будущем пальцем не шевельнет. Пальцем не шевельнет! — повторял он, резко рассекая воздух указательным пальцем.
Кто-то высказал мысль, что немцы не оправятся в течение следующих пятидесяти лет. Но Сталин придерживался другого мнения:
— Нет, оправятся они, и очень скоро. Это высокоразвитая промышленная страна с очень квалифицированным и многочисленным рабочим классом и технической интеллигенцией, — лет через двенадцать — пятнадцать они снова будут на ногах. И поэтому нужно единство славян. И вообще, если славяне будут едины — никто пальцем не шевельнет.
Сталин обладал необычайно чутким и настойчивым умом. Помню, что в его присутствии невозможно было сделать какого-либо замечания или намека без того, чтобы он тотчас этого не заметил. И если помнить, какое значение он придавал идеям, — хотя они были для него лишь средством, — то напрашивается вывод, что он видел и несовершенство созданного при нем строя. Этому сегодня есть немало подтверждений, в особенности в произведениях его дочери Светланы. Так, она пишет, как, узнав, что в Куйбышеве создана специальная школа для эвакуированных детей московских партаппаратчиков, он воскликнул: «Ах вы!.. Ах вы, каста проклятая!»
Явление Сталина весьма сложно и касается не только коммунистического движения и тогдашних внешних и внутренних возможностей Советского Союза. Тут поднимаются проблемы отношений идеи и человека, вождя и движения, значения мифов в жизни человека, условий сближения людей и народов. Сталин принадлежит прошлому, а споры по этим и схожим вопросам если начались, то совсем недавно.
Добавлю еще, что Сталин был — насколько я заметил — живой, страстной, порывистой, но и высокоорганизованной и контролирующей себя личностью. Разве, в противном случае, он смог бы управлять таким громадным современным государством и руководить такими страшными и сложными военными действиями?
Тщетно пытаюсь себе представить, какая еще, кроме Сталина, историческая личность при непосредственном знакомстве могла бы оказаться столь непохожей на сотворенный о ней миф. Уже после первых слов, произнесенных Сталиным, собеседник переставал видеть его в привычном ореоле героико-патетической сосредоточенности или гротескного добродушия, что являлось непреложным атрибутом иных массовых фотографий, художественных портретов, да и большинства документальных кинолент. Вместо привычного «лика», выдуманного его собственной пропагандой, вам являлся буднично-деятельный Сталин — нервный, умный, сознающий свою значимость, но скромный в жизни человек... Первый раз Сталин принял меня во время войны, весной 1944 года, после того, как облачил себя в маршальскую форму, с которой потом так и не расставался. Его совсем не по-военному живые, безо всякой чопорности манеры тотчас превращали этот милитаристский мундир в обычную, каждодневную одежду…
