Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.
Увы, дело было не в утрате доверия, а в том, что Берия испугал «товарищей» перспективой такой работы на благо державы, которой они — по разным причинам — вести уже не хотели. Им нужны были «заслуженные» лавры, а не неугомонный Лаврентий.
Этим все и определилось.
АНДРЕЙ Сухомлинов в своей книге о Берии к нему в целом нелоялен (позднее я об этом еще скажу) и поэтому мог написать следующее:
«Все, кто видел Берию в те дни (имеется в виду период после смерти Сталина. — С.К.), отмечают, что он был возбужден и деятелен… Даже в общении с членами Президиума ЦК он неожиданно перешел на «ты». А по воспоминаниям сослуживцев, при телефонных разговорах в их присутствии Берия нарочито… высмеивал и унижал членов Президиума ЦК, работая в основном «на публику».
Увы, такой, мягко говоря, пристрастный подход к Берии типичен для многих, пишущих о нем. Но что плохого в том, что человек деятелен, если он при этом толков? А на «ты» обращались друг к другу все члены Президиума — это следует хотя бы из заявлений Хрущева на «антибериевском» пленуме и из других речей на нем же (например, Булганина)…
«Обличающие» же «воспоминания сослуживцев» — это то ли воспоминания Судоплатова, то ли результат политкорректировки его воспоминаний. И правды в них столько же, сколько в рассказах о хамстве Берии по отношению к коллегам.
Сухомлинов пишет о Берии и так:
«Ему бы затаиться, как Хрущеву, не раскрывать раньше времени своих намерений, но он слишком долго шел к власти и потерял осторожность перед последним рывком…»
Ну а что мы имеем здесь? Много ли смысла и правды в заявлении, например, о том, что Берия-де «слишком долго шел к власти»? Как это понимать? Высшая власть давно принадлежала Сталину, и, пока Сталин был здоров, ее никто, в том числе и Берия, не оспаривал ни явно, ни тайно, хотя бы в собственных мыслях. Что же до самооценки Берией своего потенциала, то он и не скрывал ни от кого, включая Сталина, что именно себя считает единственным достойным преемником Сталина на посту Председателя Совета министров СССР.
Но вот натуру и суть Хрущева Сухомлинов определил точно! Хрущев давно затаился, а теперь, когда лев был мертв, шакал прыгнул, вонзив ядовитые зубы в свою жертву… Уже в 1989 году его зять Аджубей сделал такое невольно обличающее тестя признание:
«Одержав верх над Берия, Хрущев сразу вырвался вперед… Хрущев даже внешне очень изменился, стал более уверенным, динамичным… Иначе, более нагло, стала вести себя даже охрана Хрущева…»
Завуалировать инициативную роль Хрущева в устранении Берии для всех, не желающих исторической правды, не просто выгодно, но насущно необходимо. Скажем, в 1998 году в номере 5-м журнала «Новая и новейшая история» известный читателю доктор исторических наук, профессор, ответственный секретарь Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при президенте РФ Владимир Наумов сообщал:
«Как признал на июльском 1953 г. пленуме ЦК Маленков, вопрос о том, что делать с Берией, возник 12 июня, после обсуждения на очередном заседании его записок, подготовленных МВД, и постановлений президиума ЦК, принятых на основе той информации, которая содержалась в этих записках. Сепаратные переговоры с отдельными членами президиума продолжались более недели. Организаторами переговоров выступали Маленков и Хрущев… К 26 июня все члены президиума ЦК, кроме Берии, знали о характере предстоящего заседания. Фактически это был заговор президиума
ЦК против одного из своих членов. Все элементы заговора были налицо: строгая конспирация, секретная подготовка перечня обвинений, проработка сценария, распределение ролей, закулисные переговоры участников событий, формирование вооруженной группы генералов и офицеров, которым поручался арест Берии»…
Очень хочется профессору Наумову выдать произошедшее 26 июня 1953 года за коллективный заговор, хотя коллективным тогда было лишь пособничество членов Президиума главному и единственному подлинному заговорщику — Хрущеву.
Не знаю, что там «признал на июльском 1953 г. пленуме ЦК Маленков», но в сборнике документов 1999 года «Лаврентий Берия. 1953», где приводится доклад Маленкова, ни о чем, подобном сообщенному Наумовым, не говорится! И что забавно! Тот же Наумов является одним из составителей этого сборника, на странице 410 которого сказано, что фальсификация происходившего на пленуме началась уже на первой стадии подготовки стенографического отчета. Причем в неправленой стенограмме пленума, приводимой в сборнике, доклада Маленкова вообще нет — он приводится лишь по тому официальному стенографическому отчету, фальсификацию которого признает сам Наумов.
Чудны дела Твои, Господи, но куда им до дел Твоих блудливых и лукавых творений!
Причем Наумов в упомянутой статье пишет и так: «По поводу этого заседания президиума ЦК (на котором был арестован Берия. — С.К.) существует много версий, основанных не на фактах, а на домыслах. Но есть два достоверных свидетельства…»
Какие же это свидетельства?
А вот какие: «Одно из них принадлежит Хрущеву… Есть также свидетельство группы генералов и офицеров Московского военного округа, которые были привлечены Булганиным и Хрущевым для ареста Берии…»
Ну, свидетельства Никиты Хрущева, «отправившего» Сталина пьянствовать после начала войны на «ближнюю» дачу, может принимать за достоверные лишь тот, кому этого очень хочется или кому это выгодно.
Что же до «свидетельств» генералов, то, не принимая даже в расчет явную ложь этих «свидетельств», доказанную даже таким антибериевцем, как В. Карпов, надо заметить, что Жуков и K° появились в зале заседаний Президиума ЦК лишь в момент ареста, поэтому о предшествующих обстоятельствах и о ходе заседания знать не могли.
И такие вот. «историки», как профессор Наумов, пытаются наставлять на ум своих сограждан, у которых от подобных Наумовых и так уже ум за разум заходит! Между прочим, должен осведомить читателя, что домыслы Наумова относительно «признаний Маленкова, проработки сценария, распределения ролей, формирования группы военных» и т. д. практически текстуально воспроизвел (без ссылок на первоисточник) в своей книге и Сухомлинов — на страницах 14 и15.
Но чего нельзя отрицать, так это того, что раздражение против Берии у его коллег нарастало, и оно очень показательно прорвалось на июльском пленуме. Вот, скажем, стенограмма выступления Ворошилова:
«Ворошилов. …Особенно он распоясался… после смерти товарища Сталина… Он во всем и постоянно первый, он все предлагает, он все предвидит, он все знает, он всегда командует! Так это было, товарищи? (Обращается к членам Президиума.)
Голоса из президиума: «Так, правильно».
Или Хрущев, подавая реплику во время речи Микояна:
«Хрущев. Может сложиться впечатление, что мы… сидели и дрожали перед ним. Было много случаев, когда мы хорошо в зубы давали и принимали решения. А то получается впечатление, что мы сидели и глядели на него…»
Чье-то явное превосходство (пусть даже не подчеркиваемое) для посредственности нетерпимо. А к лету 1953 года почти весь Президиум ЦК КПСС превратился в коллективную посредственность, не способную, говоря языком современным, справиться с вызовами времени.
И, честно говоря, я не могу утверждать, что с ними мог справиться — без Берии — уже и сам Сталин, при всей его гениальности разменявший восьмой десяток лет.
Профессор Наумов пытается приписать Берии антисталинизм на том основании, что его записки, включая»
национальные», обличали-де «порядки, царившие при Сталине». Несколькими страницами дальше Наумов, забывшись, уже называет Берию «сталинским опричником», о реабилитации которого «не может быть и речи». Нет, Берия был учеником Сталина, но, как всякий толковый ученик, он уже обходил учителя, ибо надо было идти дальше. А в извращениях национальной политики были виновны именно руководители на местах — Хрущев и Мельников с Кириченко, Пономаренко и Патоличев, Снечкус и Гедвилас, а не Сталин. Если дело было в Сталине, то почему и после его смерти наболевшие вопросы подняли не республики, а Берия?
Кто-то, возможно, возразит мне: «Почему же Берия не выступил со своими инициативами при жизни Сталина, если дело было не в Сталине?» Но то-то и оно, что к 1952 году Сталина в немалой мере «играло» окружение. И это окружение в случае усиления активности Берии могло бы коллективно затюкать «активиста» просто из инстинкта самосохранения. Не путем интриг, а путем коллективного остракизма. Что, собственно, позднее и было сделано.
С другой стороны, как знать? Может быть, нечто похожее на то, что предлагал Берия, и должно было стать предметом внимания той загадочной «Тройки», которую Сталин так и не успел отправить в большой путь?
