Итоги Итоги - Итоги № 38 (2013)
Недочитали / Общество и наука / Телеграф
Недочитали
/ Общество и наука / Телеграф
Чтобы ваш ребенок вырос успешным и образованным, не отказывайте ему в удовольствии совместного чтения на ночь. По мнению психологов из Оксфорда, родители слишком рано перестают читать вслух своим детям. Как правило, это происходит в 7 лет. В это время ребенок начинает ходить в школу, и считается, что он уже достаточно самостоятельный и может читать сам. Ан нет. Специалисты предупреждают: прекращение чтения вслух малышу отнюдь не приучает его к самостоятельности, а приводит к тому, что ребенок перестает любить книги, и это не лучшим образом сказывается на его успеваемости. Опросив британских детей, ученые выяснили, что половина ребятишек в возрасте от 8 до 9 лет вовсе не читала дома. Если две трети 6-летних детей получают удовольствие от совместного с родителями чтения на ночь, то уже начиная с 7 лет количество любителей этого занятия падает на 44 процента. Специалисты объясняют это отказом многих родителей проводить таким образом время с детьми. При этом более половины опрошенных ребятишек отметили, что с удовольствием бы послушали сказку на ночь.
: Empty data received from address
Empty data received from address [ http://www.itogi.ru/russia/2013/38/194087.html ].
За богоносца ответишь / Общество и наука / Культурно выражаясь
За богоносца ответишь
/ Общество и наука / Культурно выражаясь
Статья Путина в New York Times отозвалась по обе стороны океана обострением державных комплексов. Теперь и в США, и в России охотно дискутируют на тему национальной исключительности. Писатель Сергей Шаргунов попытался отыскать ее следы и на звездно-полосатом полотнище, и на российском триколоре...
Всеобщий интерес вызвала «переписка» через СМИ сенатора Маккейна и президента Путина. Путин напомнил американцам о том, что все народы созданы равными и США должны избавиться от комплекса исключительности. Маккейн обиделся, посчитав сказанное «оскорблением Америки». Обиделся искренне, как ребенок. Интересно, что свою статью он хотел дать в «Правду», считая, видимо, до сих пор ее главной газетой России, а попал вообще на сайт с аналогичным названием. Позиция Маккейна — пример политической архаики, типичной для США. Такую позицию легко высмеивать, но прежде в ней желательно разобраться.
Американцы с их двойными стандартами предлагают законченную концепцию — как направить «на путь истинный» другие страны. Обычно при этом говорят о нарушении прав человека и недостатке демократии. И сами верят в это, несмотря на то что на смену «плохим» режимам зачастую приходят уж совсем отмороженные радикалы. Но американцы искренне полагают, что «варварские режимы» угрожают всему «свободному миру» и должны быть свергнуты.
Следует сказать о свободе в самой Америке. Свобода бывает разная: социальная, политическая, идеологическая, психологическая. И наличие одной или двух не гарантирует остальных. В США хорошая судебная система, соблюдается равенство граждан перед законом, все нормально с разделением властей. С выборами и системой партийного представительства дела обстоят похуже. Типичная ситуация: большинство избирателей симпатизируют одному кандидату, но мнение выборщиков склоняется в сторону другого. Ну а внушаемость рядовых граждан так велика, что в смысле пропаганды США можно поставить рядом с современной Россией.
Америка — великая страна, она старомодна и уникальна одновременно. Это относится и к мессианству. У нас в России часто говорят, что патриотизм, коллективная мечта, любой «большой проект» — от лукавого, что это все «тоталитарные комплексы». В США никто ничего подобного не говорит и не думает, несмотря на ошибки, просчеты и ложь государственных лиц. США — страна мечты и высокого самосознания. Там спорят о Сирии, но имеют консенсус в вопросах долгосрочного развития страны.
России до этого уровня пока далеко по понятным причинам. Одна из таких причин — огромное недоверие людей друг к другу и особенно к власти. Отсутствие конкуренции и равенства перед законом, тотальная коррупция — все это убивает мечту. А в США с этим как раз все в порядке. Демократия не политическая, а низовая, коммунальная, повседневная у них присутствует. Хотя после разоблачений Сноудена мы знаем, что и сами американцы, и их соседи, и союзники находятся под колпаком американских спецслужб. Тем не менее в США есть ощущение развития и дерзновения, там знают, что правительство высоко ценит благополучие гражданина. В России же невинных легко бросают в тюрьмы, а остальных — на произвол судьбы. У России есть великое прошлое, но большая и глобальная мечта не может быть основана только на прошлом, она должна иметь виды на будущее.
И все-таки русские и американцы в чем-то похожи. Несмотря на сегодняшнее наше положение, российское мессианство никуда не делось. Мы не можем без этого. России, как и США, требуется харизматичный лидер, выражающий коллективные амбиции, а это рано или поздно ведет к мессианству. В России, как и в США, принижение своей истории всегда отзывается болью, поэтому обиженная реакция Маккейна, как бы мы к ней ни относились, все же в чем-то явно рифмуется с подсознанием русского человека.
Мне кажется, в истории стран и народов существует ген мессианства и от него уже никуда не денешься. Он будет определять национальную идею. Наша национальная идея — это идея справедливости. Поэтому русская литература так много места уделяла правдоискательству. Даже сейчас, несмотря на продажность российских элит, я вижу этот настрой, присутствующий в русском человеке. Как бы ни пытались сегодня молодых людей выдать за праволиберальное «городское поколение», за «креативный класс», это бесполезно. В них тоже живет русский максимализм, о котором писали Николай Лосский и Николай Бердяев.
Жажда искоренения коррупции, требование чистоты выборов — в России это псевдонимы большой русской мечты, отголоски вековых поисков правды. Они напоминают нам о традиции протопопа Аввакума и раскольников, о народной религиозности, о мечте крестьянских низов, которые решили завоевать правду и землю в 1917 году, но отвергали большевиков и госколлективизм. Мне импонируют эти надрыв, максимализм, подлинность, которые нельзя просчитать средствами трехгрошовой комбинаторики.
Каждый народ в какой-то момент истории входит в зону больших амбиций. Подчеркиваю: каждый. Поэтому здесь нет никакой национальной исключительности. Это как приливы и отливы, как Дух, который дышит, где хочет. ХХI век везде становится преодолением постмодерна. Следовательно, возникнет некая реабилитация утопии. Значит, следует ждать больших перемен.
Ноль калорий / Дело / Капитал
Ноль калорий
/ Дело / Капитал
«Тарифная «диета» поможет нашим гигантам скинуть «финансовый жирок», который накопился в период быстрого роста тарифов»
Президент России Владимир Путин, несмотря на возражения естественных монополий, согласился заморозить тарифы на 2014 год. В условиях, когда внутренние цены растут галопом уже не первый год, когда членство в ВТО не дает повысить импортные пошлины, когда зарплаты растут быстрее производительности труда, а гипотетическая девальвация рубля вряд ли сможет стать допингом для промышленности, это решение выглядит неким спасительным лекарством. Однако на самом деле у него вполне могут оказаться горький привкус и побочные эффекты, от которых потом придется дополнительно лечиться. Так чем грозит нашей экономике замораживание тарифов? Давайте разберемся.
На первый взгляд вроде бы сплошные плюсы. Главный из них — снижение затрат на производство товаров и услуг. Например, одна только обрабатывающая промышленность тратит на оплату продукции естественных монополий (то есть на топливо, энергию, железнодорожные перевозки) баснословные деньги. В первом полугодии текущего года они составили порядка 690 миллиардов рублей, или около 8 процентов всего выпуска отрасли. Заморозка тарифов даст обрабатывающей промышленности в целом около 140 миллиардов рублей экономии в год и позволит сократить темпы инфляции примерно на 1 процентный пункт.
Не стоит забывать, что динамика и уровень трудовых, энергетических и сырьевых издержек — один из важнейших факторов конкурентоспособности национальной экономики. Судя по этим показателям, сейчас российская экономика, похоже, находится у кризисной черты. Рассчитываемый институтом «Центр развития» НИУ ВШЭ индекс конкурентоспособности составляет около 87,4 пункта, что примерно на 13 пунктов ниже уровня, когда Россию накрывали кризисы 1998-го и 2008—2009 годов.
