Анна Кривошеина - Путь к Граалю
Что же позволяет нам говорить о миссии Ордена? Прежде всего, название. Считается, что храмовниками их назвали потому, что первый Дом тамплиеров в Иерусалиме был возведен на руинах легендарного Храма Соломона, который, по преданию, они хотели восстановить. Наивно предполагать, что сами тамплиеры согласились бы на название Ордена, которое не соответствовало его миссии. А работы в подвалах Храма Соломона были прекращены сразу же после признания Ордена Церковью в 1128 году. Так о каком же Храме тогда идет речь?
Очевидно, что не о физическом. Долгое (после распада Римской империи) отсутствие в Европе культурных и философских центров вкупе с растущим церковным догматизмом привело к культурному и духовному истощению, и потому мы до сих пор называем Средневековье «мрачным». Мрак невежества, предрассудки, утрата идеалов сделались приметой того времени. Европа нуждалась в глубоком духовном обновлении, которое бы затронуло внутренний мир человека, его мировоззрение. Полученное тамплиерами тайное знание позволяло им мечтать о возрождении Храма в самом глубоком смысле этого понятия — о возрождении Храма в душе человека. Для этого требовалось длительное обучение, которое не могло быть публичным, но намеки на которое мы находим в тамплиерской символике. Так, своеобразные «граффити», оставленные на стенах замка Шинон иерархами Ордена, заключенными туда после ареста, позволяют судить о доктрине тамплиеров. Три переплетенные окружности, образующие семь криволинейных треугольников, свидетельствуют о знании семеричного символизма; систематическое использование точных чисел с символическим значением (3, 6, 7, 8, 9, 12 и 13) говорит о связи с пифагорейцами, пусть и не напрямую. Этика цистерцианцев, ставшая благодаря святому Бернару этикой тамплиеров, обращает особое внимание на скромность, тонкость, любовь и служение своему Идеалу — универсальные качества, требовавшиеся от учеников любой философской школы древности.
Шартрский собор
Получается, что одновременно с грандиозным внешним строительством, которое велось на протяжении всего существования Ордена, не меньшее внимание уделялось строительству внутреннему: охраняя добродетели в человеческом сердце, рыцари-тамплиеры заботились о духовном возрождении, о Храме души человеческой. То есть делали то же самое, что и загадочные строители готических соборов, сумевшие наполнить свои устремленные ввысь творения таинственным светом витражей. Были ли строители соборов и тамплиеры одними и теми же людьми? Не так это и важно, ибо работа и тех и других была подчинена единому замыслу — вернуть Священное в жизнь человека, открыть ему путь к Священному. И те и другие не были должным образом поняты, но ничуть не смущались этим. Надпись, оставленная тамплиерами на колонне северного фасада Шартрского собора, гласит: «Пусть события идут своим чередом — ты должен доставить завет».
Вадим Карелин
Последняя молитва Жака де Моле
Хлопнула тяжелая дверь, прервав размышления Жака де Моле. Но уже через мгновение узник вновь погрузился в блаженное состояние покоя и умиротворенности. Посланец, которого он так долго ждал, предстал перед Великим Магистром и уверил его, что все указания выполнены и дело Ордена будет продолжено. Боль и тревога, не отпускавшие сердце старого тамплиера долгие шесть лет заключения, уступили место великой благодарности. «Свершилось, Господи…» Через несколько дней он отречется от всех слов против Ордена, восстановит его святость и чистоту и 18 марта 1314 года взойдет на костер.
Еще несколько дней — такая малость для того, кто не терял надежды долгих шесть лет, — и он станет по-настоящему свободным. Господи, с какой легкой душой он покинет этот мир! А сейчас? Разве сейчас есть хоть что-то, что может ограничить его свободу?!
Жак де Моле медленно повернулся на восток и закрыл глаза. Не чувствуя боли в старческих суставах и изуродованных пытками ногах, он опустился на колени прямо на холодный каменный пол. «Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой и слава Господня взошла над тобою», — только и смог расслышать прилежный скриптор, записывавший каждый звук в этой камере, ибо остальное было уже произнесено не физическими устами.
Великий магистр Ордена Храма молился. Всеми силами своей души он возносил благодарность Тому, ради кого жил, кому служил всю сознательную жизнь. Он никогда не просил чудес, но разве не чудо произошло сейчас? Факел орденской миссии, как и было предсказано, не погас, а передан в надежные руки, и можно не беспокоиться: дело будет продолжено. В другом месте, но с теми же символами; именно так ему сказали.
«Над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою. И придут народы к свету твоему, и цари — к восходящему над тобою сиянию…»
Герб Жака де Моле
Жак де Моле творил молитву, и окружавшая реальность постепенно растворялась в светлых образах, милых его сердцу. В них не было привычной строгости и четкости; впервые в жизни суровый рыцарь, посвященный в таинства изначального христианства, дал полную волю любви, теснившей его грудь.
Жак де Моле, последний Великий Магистр Ордена Храма.
Вот он стоит на коленях перед святым Бернаром. Их разделяют два столетия. Разве это имеет теперь значение? Он всю жизнь мечтал преклонить колени перед человеком, давшим Ордену мечту о Храме. О Храме, убранство которого «в религиозном энтузиазме его обитателей», в котором «можно преклоняться пред всеми видами добродетели и благих деяний». Святой Бернар, этот великий исповедник, знал, что для восстановления Храма на земле потребуется Новое рыцарство, чудесным образом сочетающее в себе монашеские и рыцарские добродетели. Сколько раз, еще не будучи принятым в Орден, размышлял Жак де Моле над его словами: «Если кто-либо сильно противостоит врагу во плоти, уповая лишь на крепость плоти, едва ли я отмечу это, ибо примеров тому множество. Также и когда кто-либо борется с демонами и пороками одной лишь духовной силою; нет в этом ничего удивительного, хотя и заслуживает похвалы, ибо мир полон монахов. Но когда видишь человека, мужественно опоясывающего себя обоими этими мечами, кто не сочтет это достойным всяческого удивления, тем более что ранее такого не случалось!»
Каждый рыцарь в Ордене в самой глубине души мечтал пройти обучение под покровительством Бернара — или чьим угодно, но в его духе. По учению Бернара Клервоского, чтобы различать, где скрываются темные силы, и не карать невиновных, рыцарь сначала должен победить демонов в себе, утверждаясь в целомудрии, бедности, послушании, молитве и посте. Великий Магистр на себе испытал, что это значит, и не раз отговаривал горячих юношей от опрометчивости в выборе рыцарского пути, ведь не ведали они еще своей истинной силы.
«Приими, Господи, всю свободу мою. Возьми память, разум и волю мою. Все, что имею или чем располагаю, все мне Тобою даровано, и потому предаю все в полное Твое распоряжение», — повторяли губы слова, с которых начиналось обучение.
Жак де Моле, до последнего часа остававшийся простым воином Христовым, вдруг вспомнил, как более сорока лет назад его посвятил в братья-рыцари Эмбер де Перо, генеральный смотритель Ордена. Тогда вновь посвященный впервые услышал слова этой молитвы, тогда ему впервые объяснили их сокровенное значение, которое стало понятным лишь много лет спустя. Его духовный наставник, чье имя он не имел права никому передавать, говорил о стяжании божественной благодати и о свободном выборе человека. Он объяснял неофиту, которому суждено было стать 23-м, последним Великим Магистром тамплиеров, как найти источник силы и благочестия, который не иссякнет вовеки. Знал ли он тогда, как будет благодарить его и молиться о его спасении его ученик Жак де Моле? Согласно учению тамплиеров, физическая природа человека ограничена и смертна. Лишь будучи осененной божественной благодатью, может расцвести и принести поистине прекрасные плоды его душа.
Самоуверенность в Ордене порицалась, но еще большей ошибкой считалось простое упование на Господа, парализующее свободную волю рыцаря. Нет, Царствие Небесное берется приступом!.. Знакомые строки всплыли перед мысленным взором Жака де Моле, и он не сдержал улыбки: надо же было ему назвать себя на процессе «бедным и неграмотным». Неграмотный Великий Магистр… Но в голове уже звучали слова святого Бернара: «Отними свободный выбор, и не будет того, чем спасаемся; отними благодать, и не будет того, что есть причина спасения. Дело спасения не может совершиться ни без того, ни без другого: во-первых, без того, чем совершается, во-вторых, без того, в чем совершается». Да, именно таким должен был мыслить себя тамплиер, надевший белый плащ, — чистым сосудом, готовым вместить и исполнить Его волю. Подлинным воином, готовым сразиться с демонами за вожделенную чистоту. Неслучайно в своем трактате «О военных хитростях» аль-Харави предупреждал Саладина, что рыцарей Храма надлежит особо опасаться, «ибо эти монахи одержимы в своем религиозном рвении и не обращают внимания на то, что происходит в остальном мире».
