Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #4
Прогерманская ориентация в верхах Эстонии и Латвии шла вразрез с настроениями народов этих республик. Посол Чехословакии в Латвии сообщал 21 сентября 1938 года в Прагу: “Даже при поверхностном знакомстве с положением в Латвии нетрудно убедиться в том, что латышский народ в большинстве своем настроен антинемецки. Подобные антинемецкие настроения берут свое начало еще со времен владычества прибалтийских баронов в Латвии… Наиболее многочисленный слой Латвии крестьянство, хотя оно и не сочувствует политике, проводимой в Советском Союзе в области сельского хозяйства, всё же страшится её менее, чем власти баронов, о которых латышский народ знает, что они полны мести за проведенную в Латвии земельную реформу… Эти бароны в большинстве своем входят в национал-социалистические дружины, которые в случае оккупации Латвии немецкими войсками смогут расправляться с неугодным им элементом, а бароны займут наиболее важные административные посты”.
Из той же докладной записки следовало, что антигерманские настроения были распространены и в Эстонии: “Знатоки предсказывают, что Эстония в случае войны и поражения польской политики скорее встанет на сторону России, чем на сторону Германии”.
Оценивая позицию Литвы, посол Чехословакии писал: “Что касается Литвы, то дать ответ здесь еще труднее, ибо Литва до сих пор играла на двух струнах: немецкой и русской”. Но, заявлял посол, скорее всего “Литва также решила бы в пользу России”.
Несмотря на симпатии к фашистам в Италии, президент Сметона настороженно относился к нацистской Германии. Еще в декабре 1933 года Сметона так оценил роль германского нацизма: “Он открыто агрессивен и стремится не только получить утраченные в последней войне земли, но и новые территории за счет балтийских стран, а потом и России”.
К концу 30-х годов в правящих кругах Литвы усилилась обеспокоенность угрозой, исходившей от Германии и Польши. Посланник Финляндии в Литве сообщал 29 марта 1937 года в Хельсинки: “Территория Литвы находится между Германией, Советским Союзом и Польшей. Если произойдет столкновение между этими государствами, то это будет стоить Литве жизни. Такая устрашающая перспектива заставляет Литву искать самую надежную позицию. Является аксиомой, что искать защиты у Англии и Франции — нельзя, они далеко. Нейтралитет? Но на практике нейтралитет означает полнейшую изолированность. Таким образом, Литва должна выбирать между Польшей, Германией и Советским Союзом, причём Литва выбирает последнее. Трудности, существующие у Литвы во взаимоотношениях с Германией и Польшей, не существуют у нее во взаимоотношениях с Советским Союзом… В Литве не сомневаются в том, что Советский Союз естественный друг, и если опасность, угрожающую со стороны Польши и Германии, расценивают как очень большую, то является только естественным, что дружба с Советским Союзом занимает такое большое место во внешней политике Литвы”.
В ответ на сближение с Советским Союзом Литвы в этой республике активизировалась германская агентура. Советская разведка сообщала, что 10 и 28 июня 1938 года “в Клайпеде в районе порта немцами были организованы многочисленные демонстрации, которые носили ярко выраженный фашистский характер и сопровождались лозунгами в честь Гитлера и великой Германии. Демонстрации были приурочены к дням захода в порт немецких пассажирских пароходов. При разгоне последней демонстрации было применено оружие. Насчитывается более 100 человек раненых, из которых несколько человек тяжело и один умер. Среди пострадавших большинство литовцев. В Клайпеде царит сильное возбуждение… Литовские правительственные круги убеждены в том, что события в Клайпеде спровоцированы немцами и являются подготовкой к захвату Клайпедской области Германией”.
Вскоре Гитлер перешёл от провокаций к действиям. В марте 1939 года Литве был предъявлен ультиматум с требованием передать Клайпеду (Мемель) и прилегающий к городу район Германии. Попытки Литвы заручиться поддержкой Англии и Франции к успеху не привели. Литовское правительство капитулировало и подписало 22 марта 1939 года договор о передаче Клайпеды Германии.
Хотя Германия декларировала в этом договоре обязательства о ненападении на Литву, латвийская миссия в Брюсселе сообщала: “Никто не верит, что Германия остановится на границах Клайпедской области, она в первый подходящий момент пойдет дальше. Судьбу Литвы считают уже решенной и с такой же точки зрения начинают смотреть также на Латвию”.
Французская газета “Ле Суар” от 14 апреля 1939 года писала: “Кто хочет начать военный поход против России, тому надо держать в своих руках Клайпеду. Клайпедская область — это хороший мост для нападения. После Клайпеды, надо думать, последует Данциг, а затем после Данцига — Рижский порт в Латвии. После него, очевидно, Таллин в Эстонии. Эти порты в руках Германии будут пистолетами, направленными против Прибалтики и против России… Балтийское море станет озером Германии”.
В ходе переговоров весной 1939 года между Польшей и Германией по поводу Данцига немцы предлагали полякам вместо Данцигского коридора выход к морю за счет земель Латвии.
Одновременно германская дипломатия усилила давление на Эстонию и Латвию, чтобы добиться подписания с ними договоров о ненападении. Такие договоры были подписаны 7 июня 1939 года. В Латвии шутили: “Германия может быть теперь спокойна: Латвия на неё не нападет”. На деле новые договоры использовались для усиления германского влияния.
Уже в июне 1939 года Эстонию посетил начальник штаба сухопутных сил Германии Гальдер, а затем начальник германской военной разведки Канарис. Утверждалось, что они обсуждали ввод немецких войск в Эстонию, в том числе и сухопутным путем через Латвию и Литву. 21 июня итальянский посланник в Таллине сообщал в Рим о том, что в “правящих кругах Эстонии говорят о возможности оккупации Германией островов Хийумаа и Сааремаа”.
14 июля четыре германских эсминца прибыли в Рижский порт. Агент латвийской охранки сообщал: “Немцам известно до последней мелочи всё, что намереваются предпринять латыши… В каждом государственном и общественном учреждении они имеют своих агентов и доброжелателей. Поэтому нечего удивляться, что Германия полностью осведомлена о положении не только в экономике, но и в военном ведомстве”.
Казалось, что захват прибалтийских стран Германией — это дело времени. Тогда в случае войны германские войска оказались бы под Ленинградом за несколько дней.
Тем временем начавшийся весной 1939 года кризис в германо-польских отношениях свидетельствовал, что скорой войны в Европе не избежать. Начались консультации между Москвой, Парижем и Лондоном о коллективном отпоре германской агрессии. В ходе этих консультаций 8 мая 1939 года Великобритания объявила, что в случае германской агрессии СССР должен прийти на помощь Польше, Румынии и Бельгии, но Великобритания и Франция отказывались помогать СССР, если бы Германия захватила прибалтийские страны. Как свидетельствовал советник американского посольства в Париже 30 мая: “Если Латвия и Эстония подвергнутся нападению со стороны Германии и не будут защищаться или воздержатся от того, чтобы просить Россию о помощи, то обязательство о взаимопомощи не вступит в силу”.
К тому же после заключения договора с Германией Латвия объявила, что не нуждается в гарантиях своих границ других стран. На этом основании Великобритания усилила свои возражения против обязательств помощи СССР в случае вторжения Германии в прибалтийские страны.
Латвийский посланник в Брюсселе сообщал китайскому послу в Бельгии: “Оставляя прибалтийские государства вне гарантий, Германии указывают путь к границам Советского Союза… Если определенные границы оставляют негарантированными, то из этого ясно, что… Чемберлен желает, чтобы Германия всё же оказалась в конце концов в состоянии конфликта с Советским Союзом, что является давнишним планом Чемберлена”.
Вновь и вновь советская дипломатия требовала от Запада распространения гарантий на прибалтийские страны. Снова и снова эти требования отвергались.
В ходе начавшихся в августе 1939 года англо-франко-советских переговоров советская делегация настаивала на вводе англо-французских военно-морских эскадр в Балтийское море и предлагала разместить их на Аландских островах, Моонзундском архипелаге, в портах Ханко, Пярну, Хаапсалу, Айнами, Лиепая. СССР предлагал, чтобы советский Балтийский флот действовал совместно с англо-французскими эскадрами. Эти предложения Запад отвергал.
Лицемерная политика Запада, проявившаяся, с одной стороны, в срыве реальных соглашений по отпору германской агрессии, а с другой стороны, в проведении тайных переговоров с Германией, имевших целью достижение нового “Мюнхена”, была обусловлена желанием развязать советско-германскую войну.
В этих условиях СССР пошел на подписание 23 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении. С одной стороны, благодаря этому договору СССР получил отсрочку от войны с Германией почти на два года, которые были использованы для наращивания советского военного потенциала. С другой стороны, прилагавшийся к договору секретный протокол гарантировал СССР невмешательство Германии в дела западных областей Украины, Белоруссии, Бессарабии, Прибалтики и Финляндии.
