Сэм Шенбаум - Шекспир. Краткая документальная биография.
Что же произошло? Есть основания предполагать, что для Джона Шекспира наступили тяжелые времена. Прежде столь педантично посещавший собрания городского совета, од перестал являться на них после 1576 г., пропустив все, кроме одного заседания, о чем свидетельствуют сохранившиеся до наших дней протоколы. Его собратья по совету, очевидно, продолжали надеяться на его возвращение, так как год за годом - дольше, чем в случае отсутствия какого-либо другого члена совета, - они сохраняли его имя в списке олдерменов. Свое внимание к нему они выказывали и иными способами. Когда в совете встал вопрос о налоге для экипировки солдат, они потребовали с Джона всего лишь три шиллинга и четыре пенса, то есть сумму, которую выплачивали члены муниципалитета, вместо того чтобы потребовать двойной налог, который взимался с олдермена. Однако прошло больше года, а он все еще не выплатил даже эту урезанную сумму. В день выборов в 1578 г. городская корпорация строго оштрафовала (на 20 шиллингов) одного из отсутствовавших, Джона Уилера, но мастера Шекспира оставила безнаказанным. В следующем ноябре совет проголосовал за то, чтобы каждый олдермен давал четыре пенса в неделю на нужды бедных, кроме "г-на Джона Шекспира (Shaxpeare) и мистера Роберта Братта, которые не должны платить каких-либо сборов". Братт был старым и немощным и, во всяком случае, не считался больше олдерменом: ему оставалось жить меньше года. Наконец 6 сентября 1586 г. совет избрал двух новых олдерменов, "ибо г-н Уилер желает выйти из нашего общества, а г-н Шекспир (Shaxpere) не является на объявляемые заседания в течение долгого времени".
Картина получается довольно цельная. Джон Шекспир наделал долгов и теперь обменивал землю на наличные деньги. 14 ноября 1578 г. он выручил 40 фунтов стерлингов, заложив часть наследства своей жены (дом и 56 акров земли в Уилмкотте) ее зятю Эдмунду Лэмберту из Бартона-на-Хите, которому уже был должен. В тот же самый день Роджер Сэдлер, пекарь с улицы Хай-стрит, составил завещание, отметив, что Эдмунд Лэмберт и Эдвард Корнуэл (второй муж Маргарет Арден) должны ему 5 фунтов "в счет долга мистера Дж. Шекспира (Shaksper)". Когда на Михайлов день в 1580 г. наступил срок уплаты 40 фунтов, Джон не смог вернуть их. Таким образом, Лэмберт продолжал удерживать за собой заложенное имущество и владел им еще семь лет до самой своей смерти. После этого началась тяжба в Суде королевской скамьи в Вестминстере - Джон пытался взыскать свое имущество с сына и наследника Лэмберта, Джона. В исковом заявлении Шекспира против Лэмберта от 1588 г. перчаточник утверждал, что Джон Лэмберт обещал ему уплатить к 26 сентября 1587 г. дополнительные 20 фунтов стерлингов в обмен на формальную передачу последнему в полное владение уилмкоттского имения Джоном и Мэри Шекспирами, а также их старшим сыном Уильямом (Johannes Shackespere et Maria uxor eius, simulcum Willielmno Shackespere filio suo). Лэмберт заявлял, что не давал каких-либо подобных обещаний. В другом иске, возбужденном через десять лет, на этот раз в канцлерском суде, Джон и Мэри Шекспиры утверждали, что они предлагали старшему Лэмберту эти 40 фунтов за свое имущество, но тот отказался их принять: он хотел, чтобы они выплатили ему деньги по другим долгам. Шекспиры никогда не вернули себе земли, которая являлась частью имения Эсбис. В ноябре 1578 г. Джон и Мэри Шекспиры передали право еще на 86 акров земли в Уилмкотте, включавшие в себя луговину и пастбище, родственнику Уэбба и другим лицам на несколько лет, по истечении которых земля должна была быть возвращена первоначальным владельцам, с тем чтобы перейти в собственность наследников Мэри; и вновь нужда в наличных деньгах, безотлагательная нужда, видимо, побудила их заключить эту сделку. Шекспиры были вынуждены также отказаться от своей девятой части во владении двумя домами и 100 акрами земли в Снитерфилде, от имущества, которое они сдавали в аренду Александру Уэббу, первому мужу Маргарет Арден. Все это они продали в 1579 г. сыну Уэбба Роберту за ничтожную сумму в 4 фунта стерлингов.[4.13]
Неприятности происходили одна за другой. Во время летней судебной сессии 1580 г. Джон был оштрафован на 20 фунтов стерлингов за неявку в Суд королевской скамьи для представления доказательств своей лояльности по отношению к общественному порядку. (В это время королевские власти подобным же образом наказали по всей Англии более 140 человек, наложив на них штрафы в размере от 10 до 200 фунтов стерлингов; за что - неизвестно.) Тот же самый суд оштрафовал Джона на 20 фунтов, взятых с него в качестве залога за некоего шляпочника, который не представил вовремя гарантий своего хорошего поведения, Вместе оба этих штрафа составили сумму, равную той, которую Шекспиры задолжали Лэмберту по закладной. Удалось ли когда-либо взыскать с них эту сумму после того как их дело было передано в казначейство, из имеющихся в настоящее время документов неясно. Очевидно, Джон Шекспир не всегда имел верные суждения о тех, за кого поручался. Так, 10 фунтов, которые он заплатил, беря на поруки Майкла Прайса, злонамеренного жестянщика из Стратфорда, были для него потеряны. То же самое произошло с 10 фунтами, вложенными им в качестве гарантии за брата Генри, задолжавшего 22 фунта. В данном случае последовал иск, и, чтобы избежать тюрьмы, Джон обратился к своему другу, олдермену Хиллу, за поручительством и даже истребовал судебный приказ о защите неприкосновенности личности от произвольного ареста, с тем чтобы передать дело в другой суд.
Помимо того что обстоятельства не благоприятствовали Джону, его удручали и недоброжелатели. Летом 1582 г он ходатайствовал о залоге мирных намерений от четырех лиц - Ралфа Коудри, Уильяма Рассела, Томаса Логгинджа и Роберта Янга, - "боясь смерти и членовредительства".[4.14] Старый Коудри, мясник с Бридж-стрит, был в то время бейлифом, но в молодости его не раз штрафовали за драки. Коудри вновь встретился с Джоном Шекспиром, когда тот в последний раз присутствовал на заседании городского совета 5 сентября 1582 г. Они вместе способствовали избранию нового бейлифа, уладив, видимо, свои разногласия, в чем бы те ни состояли.
Осенью 1591 г. Тайный совет, подстрекаемый ревностным архиепископом Кентерберийским, начал одно из периодических расследований состояния духовного здравия подданных королевства. На сей раз Тайный совет приказал уполномоченным в каждом графстве сообщить о всех тех, кто предоставлял убежище священникам из римско-католических семинарий, иезуитам или "беглецам" и "всем тем, кто упорно отказывается обратиться к церкви". В Стратфорде примерно в марте следующего года осведомители (вероятно, церковные старосты) составили список "уклоняющихся", которые не посещали раз в месяц церковь, как того требуют законы ее величества, и в заключение добавляли: "Мы подозреваем, что поименованные ниже девять лиц отсутствуют на службах из боязни вызова в суд". Среди этих людей назван и Джон Шекспир (Shackspeare). Во "втором свидетельстве" от 25 сентября следующего года уполномоченные - сэр Томас Люси и другие судьи - с удовлетворением сообщили имена католиков, которые в течение года подчинились или обещали подчиниться церкви. В том же самом свидетельстве уполномоченные повторили сказанное их осведомителями об этих девяти: "Говорят, что последние девять человек не ходят в церковь из страха перед вызовом в суд за долги".[4.15]
Кое-кто рассматривает этот эпизод как свидетельство того, что трудное положение, в котором оказался Джон Шекспир, является следствием не столько его денежных затруднений, сколько его уклонения от официальной: идеологии. Они видят в нем этакого нонконформистского мученика католической или пуританской веры, отважно или лукаво бросавшего вызов власти и принимавшего участие в отправлении запрещенных обрядов при безмолвной поддержке других "уклоняющихся" из городской корпорации, или же человека, телесно и духовно сломленного властью и потому удалившегося от общественной жизни. Такие толкования не лишены романтической привлекательности, однако Джон Шекспир был торговцем, а не мыслителем. Религиозные воззрения Джона (каковы бы они ни были) вовсе не должны были мешать ему присутствовать на тех заседаниях, где его собратья пуритане вроде Роберта Перрота, состоятельного пивовара, и католики вроде представителей рода Коудри - сохраняли свою веру и свои должности (если их не смещали за упрямое нежелание сотрудничать с властью). Осведомители и уполномоченные в двух случаях ясно констатировали, что Джон Шекспир боялся вызова в суд за неуплату долга. Ни один из этих девяти стратфордских жителей не значился в списке "уклоняющихся" в 1593 г., и большинство из них испытывало финансовые затруднения, например несчастный Джон Уилер-младший: мы знаем, что через несколько лет его дом "совсем разрушился", а амбар "так прогнил, что, того и гляди, рухнет". В ту эпоху помощники шерифа могли производить аресты по воскресеньям и церковь была наиболее вероятным местом, где можно было настичь намеченную жертву. Не являлись ли они туда разыскивать Джона Шекспира по требованию Уильяма Бербеджа, в течение многих лет тщетно пытавшегося взыскать с него причитающие ему 7 фунтов плюс возмещение судебных издержек?[4.16]
