Владимир Большаков - Путин навсегда. Кому это надо и к чему приведет?
Зачем тогда, спрашивается, нужны эти банки-карлики и банки-гномы? Для многих иностранных аналитиков — это большая загадка. Для тех, кто научился работать в условиях капитализма по-русски, загадки тут никакой нет. Дело в том, что налогообложение в России построено таким образом, что законное развитие производства невыгодно, и, чем больше усовершенствуется Налоговый кодекс, тем невыгоднее оно становится. Российская экономика основана на великом множестве хитроумных схем, прежде всего на серой зарплате, на бухгалтерском учете, построенном таким образом, дабы показать налоговой инспекции, что проверяемый ею бизнес убыточен. Именно с помощью таких трюков предприятия в РФ уходят от налогообложения. Власти смотрят на это сквозь пальцы по двум причинам — во-первых, если налоговики прижмут бизнес по-настоящему, у чиновников исчезнет неисчерпаемый источник взяток, а во-вторых — остановится производство. Все знают, что самые верные и надежные союзники предприятий, работающих по абсолютно не прозрачным серым схемам — это мелкие и средние банки. Бороться с "обналичкой", которой они все живут — это разрушать экономический базис российской экономики. Теневой оборот служит единственным резервом для увеличения ВВП. Если бы предприятия могли нормально функционировать в условиях охоты на них фискальных и правоохранительных органов, то они бы не прятали девять десятых своего оборота в тень, подальше от тех, кто приватизировал функции государственного надзора и контроля. Сейчас же только спрятавшись от государева ока, можно позволить себе обновлять основные фонды.
Вплоть до начала финансового кризиса 2008 г. российское государство не было источником ликвидности для банков. Российские банки ходят за "длинными деньгами" на Запад. Там они берут большие кредиты под 4 процента годовых, а потом перепродают их клиентам в РФ вдвое-втрое дороже. За счет этого предприятия могут брать кредиты, за счет этого развивались ипотека и потребительский кредит. "Если на Западе брать "длинные деньги" больше не удастся, — пишет В. Кучеренко, — то для хилой экономики РФ это — катастрофа. В то же время, на Запад за "длинными" и долгими кредитами пошли и крупные компании РФ (здесь-то брать не у кого). Пошли и "Газпром", и "Роснефть". В самые сжатые сроки российские компании нахватали на Западе долгов вдвое больше, чем РФ за годы правления Ельцина. Чтобы отдавать такие тяжелые долги, российскому большому бизнесу приходится все время перекредитовываться. То есть, перезанимать деньги, брать новые кредиты для того, чтобы отдать старые. И если источники кредитов на Западе иссякнут, крупные компании РФ окажутся банкротами. Страна в очередной раз может пасть жертвой "либерального фундаментализма", коим наши верхи маются с декабря 1991 года. По данным Ларса Расмуссена, аналитика Danske Bank, — внешние долги российских предприятий достигли к середине 2008 г. 500 млрд. долларов, или 32 % ВВП, и по большей части нуждались в рефинансировании во втором полугодии 2008 — первой половине 2009 года. На спасение отечественных компаний Центробанк направил 50 млрд. долларов, что привело к очередному снижению золотовалютных запасов и к увеличению оттока капитала из России. Пришлось программу затормозить, когда стало ясно, что наши "патриотические" олигархи используют государственные средства "по назначению", переправляя эту помощь на свои счета в западных банках. При этом усилившаяся переуступка долгов частных предприятий увеличивала риски для всей государственной финансовой системы, о чем предупреждали Москву даже западные банки, включая Danske Bank. И вот 22 февраля 2009 г. газета Financial Times забила тревогу: "Западных банкиров все сильнее тревожит способность российских компаний выплатить $500 млрд. корпоративных долгов после заявления правительства России о приостановке программы помощи размером $50 млрд. из-за уменьшения резервов". Описывая сложившуюся ситуацию, газета пришла к выводу, что подобное изменение политики правительства РФ "стало началом игры в покер с высокими ставками, в которой участвуют иностранные кредиторы, правительство России и олигархи. Банкиры хотят получить государственные гарантии, прежде чем начать реструктуризацию сделок, а правительство сопротивляется, поскольку у него не хватает средств. Между ними оказались олигархи, которым, чтобы выжить, нужно в этом году реструктурировать более $130 млрд. долгов". Одним из таких олигархов оказался Олег Дерипаска, владелец РУСАЛ, долг которого к началу 2009 г. составил около $17 млрд., $7 млрд. из которых компания должна иностранным кредиторам. На принадлежащих Дерипаске предприятиях объединения БАЗЕЛ в июне 2009. возникли стихийные бунты, т. к. олигарх не платил зарплату рабочим с марта.
Правительство России в результате неконтролируемых корпоративных займов оказалась как бы между Сциллой и Харибдой — западные банкиры открыто заявили, что уровень государственной поддержки российского корпоративного долга отразится на способности России получать иностранное финансирование в будущем. А в случае крупных дефолтов банки Запада, по их словам, могут отвернуться от России на годы. Справедливости ради, замечу, что рост корпоративного долга во многом был косвенным следствием политики, проводимой Минфином. Ну, скажите на милость, почему взять десятки миллиардов долларов кредитов в европейских банках на постройку новых трубопроводов "Газпрома" (да еще и под большой процент!) — это рыночно, а занять те же суммы для того же самого у собственного государства — нерыночно? Почему лучше отдавать сотни миллиардов "у. е." с процентами на Запад, чем возвращать их Российской Федерации? Почему рыночным считается попадание страны в опасную зависимость от внешних сил? Риторический вопрос! Да потому, что в России законы капиталистического рынка не действуют, а действуют чиновничьи циркуляры, регулирующие этот рынок таким образом, чтобы чиновник мог постоянно и безнаказанно обирать тех, кто на нем работает. А все это только усугубляет компрадорский характер российского государства.
Именно поэтому степень монетизации — то есть насыщение экономики оборотными средствами — в России тревожно низка. Еще в 2005 г., когда я был главным редактором журнала "Финансовый контроль", наши авторы били тревогу по поводу того, что в России обращается едва ли пятая часть от необходимого ее экономике количества денег (См. В. Михаленко. "Что ждет Россию?", "Финансовый контроль" № 2(39), 2005). Избыток ликвидности, то есть денежные излишки, без дела прозябающие на корсчетах коммерческих банков, — чистая фикция. Эти деньги не могут быть пущены в длительный оборот по целому ряду обстоятельств: это, во-первых, остатки на счетах предприятий, во-вторых, работа с неснижаемым остатком, который есть у банка (это, как правило, четверть оборота). Его можно давать в качестве овернайта, можно дробными частями ссужать на неделю на межбанке. Но получить эти деньги в коммерческий оборот хотя бы на полгода уже проблемно — ведь это средства предприятий до востребования. Банки неохотно дают кредиты, и тем паче не хотят инвестировать. Ни один российский здравомыслящий банкир не инвестирует денег без залога, гарантий или без полного банковского контроля над предметом инвестирования. То есть, внутренних прямых инвестиций как таковых у нас вообще нет — это те же самые кредиты или самофинансирование чужими деньгами. К слову сказать, настоящего фондового рынка у нас тоже нет: обращаются акции-фантики нескольких эмитентов, все остальное — мусор. А раз нет фондового рынка, никакие излишки либо сбережения не могут быть пущены в экономический оборот. И финансовый кризис 2008 г. это наглядно доказал: едва ли не в одночасье российские олигархи-владельцы крупнейших корпораций выбыли из списка миллиардеров журнала "Форбс", т. к. их акции мгновенно обесценились. А банки, получив под кризис от правительства огромные средства для обеспечения ликвидности, тут же перевели эти деньги за границу, а там под них получили лакомый низкопроцентный кредит. И вновь далее — по вышеописанной схеме.
Одной из основных задач центральной власти после ухода Б. Ельцина было преодоление компрадорского характера российского государства. Демократический фасад и провозглашение России в Конституции государством социальным не определяли его сущности. Определяет ее экономический базис, в основе которого, увы, до сих пор заложена экспортно-сырьевая ориентация. Компромисс разных элитных групп России на условиях допуска к разделу доходов от сырьевого экспорта позволил на время стабилизировать ситуацию в стране. Но компрадорская элита так и не признала Россию за свой "родной дом". Она обрела его в США, Англии, Франции, других центрах капиталистической метрополии, где она имеет свою недвижимость, свои капиталовложения, свои газеты и футбольные команды, где она отдыхает и посылает туда учиться своих детей. И уж в самую последнюю очередь эта компрадорская элита заинтересована в развитии России.
