Дмитрий Калюжный - Понять Россию умом
А импортируют американцы в основном как раз капитал, что выяснил тот же Леонтьев.
Кстати, интересный вопрос: а как США получили свое экономическое лидерство? К началу Первой мировой войны ВНП США составлял 33% от мирового, а после Второй мировой уже 50%. Они на войнах НАЖИВАЛИСЬ. А мы-то после победы в хозяйственном отношении не слишком отличались от Германии 1945 года, а в чем-то Германии было и полегче. Она пострадала от бомбежек, но ее города не сносились до фундамента, как Сталинград или Воронеж. Вряд ли наш ВНП достигал тогда даже 5% от мирового, а нам еще и бомбу приходилось делать, и ракеты. До 1961 года американцы над нами летали, как хотели.
Сейчас доля США в мировом ВНП лишь 20%, и она неуклонно падает. И ВНП этот во многом зациклен на саму Америку, а ведь раньше Америка брала экспортом. С 70-х годов даже уровень жизни в США постоянно снижается.
К сожалению, история ХХ века дает американцам слишком соблазнительные уроки: они легко могут повысить удельный вес своего ВНП, не напрягаясь, а лишь развязав войну в Европе или Азии.
Собственный рынок
Збигневу Бжезинскому приписывается идея создания своего рода «санитарной зоны» из бывших республик СССР на западных границах России. Предполагалось, что страны, преграждающие при поддержке всего Запада путь России в Европу, будут в перспективе в хозяйственном отношении изолированы и независимы от России. С севера эту группу стран будет протыкать, как шампур, газопровод из Норвегии, с юга – нефтепровод из Средней Азии через Турцию.
А чем страны «санитарной зоны» (лимитрофы, «граничные») будут платить за эти нефть и газ? Ведь их экономики в составе глобальной, мировой – неконкурентоспособны! И можно ли создать «санитарный кордон» из стран с неустойчивой экономикой? Или Запад исключит их из мировой экономики, чтобы они не разорились? Если да, то как же принципы?
Возможно, эта затея Бжезинского будет все-таки реализована. Но такая «санитарная зона» просуществует лишь до тех пор, пока в России будет правительство, склонное материально поддерживать антирусские и антироссийские режимы в соседних странах. В прошлый раз такой же санитарный кордон сожрал Гитлер, в этот раз законы глобальной экономики справятся и без него.
Ведь лимитрофам выгодно торговать с нами, выгодно включаться в наш, российский рынок. Нам это тоже выгодно, но при соблюдении определенных условий. Страны бывшего соцлагеря находятся между нашей, дорогой и затратной экономикой, и западной, более эффективной. Им выгодно продавать нам, а покупать там.
Чтобы не допустить подрыва нашего собственного производства, нужно добиться от них большего разнообразия продукции, не дублирующей нашу. Мы не можем допустить и серьезной своей зависимости от поставок их продукции – народ-то уж больно ненадежный. Следует запретить им реэкспорт ликвидных российских товаров. Экспортом заниматься будем сами, «помогать» нам не надо.
Для вхождения в наш рынок нашим партнерам придется ввести на экономических границах с Западом тот же таможенный режим, что и нам.
То есть у наших родных «народных демократий» выбор таков: либо их валюта меняется на «деревянные», либо на доллары. Либо они в западной экономике – тогда они ничего продать никому не смогут, либо в нашей – тогда от западной они должны быть в значительной степени изолированы.
Перспектива
Парадигма
Парадигма: некая идея или теория, лежащая в основе научной дисциплины.
«Экономика – это дисциплина, изучающая, каким образом общество с ограниченными ресурсами решает, что, как и для кого производить».
В этом определение скрыто противоречие. Не дело науки, определять для человечества цели. Этим занимается этика (мораль), а наука (в том числе и экономика) лишь говорит, достижимы ли эти цели и каким образом.
Официальная парадигма западной экономической теории связана с понятием эффективности. Критерию «эффективности» совершенно безразлична судьба «неэффективного» работника, но почти полная занятость трудоспособных на Западе объясняется применением второго принципа: «человек должен трудиться», иначе там сейчас было бы полно безработных. То есть, можно сказать, в западной парадигме участвует второй принцип, условно формулируемый как: «Своих не бить!».
Есть еще и третий принцип. Западные экономисты всегда имеют в виду ограниченность ресурсов. И все решения в экономике они рассматривают как их дележку. И если двое объединяются и делают что-то полезное для обоих, то, с точки зрения западных экономистов, эти двое отнимают что-то у третьего!
Какой принцип должен лежать в основе НАШЕЙ экономики? Здесь парадигма экономической науки должна определять эффективность производства на нашей территории, а не вообще в мире. Либо у нас не будет никакой экономики, либо будет своя, в чем-то отличная от мировой. То есть, во-первых, наша основная парадигма должна отличаться от общемировой, и даже ей противостоять. Во-вторых, наша основная идея должна быть воспринята обществом и элитой сознательно.
Действительный перелом тяжелой российской ситуации наступит тогда, когда каждый человек задаст себе вопрос: «собираюсь я здесь оставаться или собираюсь уезжать?» Тут даже не важно, каким будет ответ, важно, чтобы был хоть какой-нибудь.
Надо ли говорить, что наши государственные деятели не должны рассматривать варианты проживания своих потомков где-то, кроме как здесь? Большие сомнения вызывают правители, не видящие в России будущего даже для своей собственной семьи, предпочитающие получать образование, медицинские и прочие услуги, иметь жилище где-то, но не здесь. Возможно, следует принять специальный закон на эту тему. Тогда их политика будет такова, чтобы знакомые и дорогие им люди – внуки и внучки – в зрелом возрасте не оказались в стране, переживающей катастрофу отсутствия ресурсов.
Видимо, основной критерий «правильности» нашей экономики должен состоять в том, чтобы каждый человек мог при желании работать. Чтобы для этого были все необходимые условия: сырье, оборудование, возможность получения образования. Чтобы возможности каждого использовались. И чтобы производилось не что-то «вообще», а то, что другие захотят приобрести.
Многие боятся, что Запад скупит наши заводы и фабрики. Но скупать нашу экономику невыгодно. Она в любом случае будет приносить им убытки. Что же касается всех нас, то общее замечание таково: все предложения, как выйти из кризиса без резкого снижения жизненного уровня – несерьезны. Сегодня половина жизненного уровня в России обеспечивается за счет импорта. Наши кредиторы в любой момент могут потребовать безусловной выплаты по кредитам. В этом случае включается механизм банкротства, и вся выручка от экспорта поступает заимодавцам. Выбор этого момента за Западом, а не за нами.
Поэтому-то легких решений нет ни сейчас, ни у будущих руководителей. Их, с одной стороны, будет обжигать народный «желудочный» протест, с другой – давление «новых русских», пытающихся отстоять остатки прежней роскоши. Свою долю потребуют и наши друзья-заимодавцы с Запада.
Приходит пора отдавать долги. Иллюзия благосостояния сменяется реальной нищетой на грани физического выживания. И правильную парадигму нам все-таки придется принять, хотим мы этого или нет.
Время свободного выбора кончилось, началось время принудиловки.
Желания и реальность
Очень часто выход из ситуации не виден обществу потому, что не соответствует его желаниям, его умонастроению. Например, план войны с Наполеоном, предложенный шотландцем Барклаем и Кутузовым, содержал признание неприятного и неприемлемого для всего русского общества того времени факта: мы не можем победить Наполеона тем способом, который считался тогда правильным, – разбив его армию в генеральном сражении.
Сегодня все наше общество страстно хочет, чтобы российская валюта была самой лучшей. Чтобы не за долларом в мире гонялись, а за рублем, и чтобы рубль был надежней золота. Потому что считается, что правильная победа в экономическом соревновании – это когда рубль свободно конвертируется, да к тому же и постоянно растет по отношению к другим валютам. Но вот только верны ли такие представления?
Запад победил нас, просто показывая глянцевые картинки своего благосостояния. Если бы заранее была показана реальная картина западного образа жизни, да к тому же применительно к российским реалиям, то умонастроения общества были бы иным уже в 80-х годах, а не к концу 90-х.
Несмотря на предупреждения советской пропаганды, люди подсознательно приняли неверное представление о движущих мотивах Запада. Слишком многие вплоть до нападения НАТО на Югославию думали, что целью Запада является объединение всех стран в единое рыночное сообщество, богатое и свободное.
Если бы тогда было понято, что нет опасности скупки нашей экономики – а есть только опасность ее уничтожения, – то обстановка в обществе 90-х годов, возможно, была бы иной. Ведь многим рабочим все равно, что производится на его предприятии и кто будет директором, японец или американец, лишь бы платили зарплату.
