Татьяна Миронова - Из-под лжи
Единственный, до того никогда, нигде и никем не упоминаемый факт из жизни Государыни Александры Федоровны, который приводит в своих воспоминаниях называющая себя великой княжной Анастасией гражданка Н.П.Билиходзе, – это сообщение автора книги "Я, Анастасия Романова…" о том, что Ее Величество "в университете не училась"; "Я видела, – пишет Н.П. Билиходзе, – ее бумаги: она хотела учиться, но не пришлось". Понятно, что подобное "откровение" кроме как глупостью и назвать нельзя. Ну, на самом деле, какие такие материнские "бумаги" могла видеть дочь, из которых явствовало бы, что мать хотела учиться, но "не пришлось". Бумагой, то есть дипломом, аттестатом, свидетельством, можно доказать наличие образования, а каким дипломом можно засвидетельствовать отсутствие оного? Хорошо известно, что Александра Федоровна имела степень бакалавра философии, хотя это вовсе не означает, что ей пришлось просидеть пять лет на студенческой скамье Оксфорда, высшее образование члены королевских семей получали дома. Император Николай Второй получил два высших образования – военное и юридическое, но "бумаг" об этом он тоже вряд ли имел. Но вот та значимость, с которой автор книги "Я, Анастасия Романова…" преподносит или давно известные истины, или такие вот глупости, или, как мы увидим чуть позже, просто сплетни, подтверждает только одно: ничего нового о семье, о матери автору сказать нечего, вот и приходится придавать вес, солидность пустякам. Еще один "семейный секрет" в подтверждение знаний царского дома изнутри приводит автор книги "Я, Анастасия Романова…": "В нашей семье на вещах ставился особый знак, это как бы пароль. В затруднительных случаях по этому знаку помогут и пропустят". Ни описания таинственного знака, ни указания, на каких вещах ставился знак – драгоценностях, одежде, книгах… – Билиходзе не дает. Как не говорит она и о том, в каких таких "затруднительных случаях", как "помогут" и куда "пропустят", и кто поможет, кто пропустит предъявившего "пароль"? Но даже если действительно такой особый знак был, где гарантия, что вещами с "паролем" давно уже не завладели охранники Ипатьевского дома или потомки Юровского, Радзинского, Войкова, производивших изъятие вещей после расстрела Царской Семьи, Впрочем, всерьез все это комментировать нельзя, ни к истории, ни к филологии все это никакого отношения не имеет, тут надо с медиками консультироваться или со следователями, специализирующимися на аферистах.
Но, допустим, престарелая женщина забыла или не смогла толком рассказать о деталях, ведомых лишь члену семьи, есть в книге и другие приметы, по которым можно судить об авторе, действительно ли это Великая Княжна из Царского Дома Романовых. Ведь автор книги, как очевидец, может подтвердить верность одних исторических источников и опровергнуть другие. И она действительно свидетельствует… В главе с щемяще трогательным названием "Мама" собраны… сальные скабрезности о Государыне Императрице Александре Федоровне, и опять же ни одного нового слова, все из давно уже перемеленного-пересуженного, из давно уже убедительно разоблаченных наветов. Вы только представьте себе, чтобы, вспоминая детство, дом, убиенных родителей, маму, взрослая уже, старая, век пережившая дочь не находила ничего более достойного в своей памяти о матери кроме даже не пережитого, нет, даже не увиденного, нет, а якобы услышанных от прислуги сплетен о любовной истории, приписанной Ее Величеству и другу Императора графу А.А.Орлову, в 1908 году умершему от туберкулеза. И в каких словах "вспоминается" сие дочерью, которой было в ту пору семь лет: "История закончилась тем, что отец застал их вдвоем. Увидев государя, граф был в смущении и выстрелил в себя, но остался жив. Об этом эпизоде рассказывала прислуга: "Граф за вашу маму застрелился". Как вам нравится такой пассаж, чтобы прислуга в царском доме растолковывала семилетней Великой Княжне, как граф стреляется из-за ее мамы. На самом деле первоисточник этого клеветнического водевиля – книга "Последний самодержец", изданная в Берлине в 1912 году и пропитанная ненавистью к Самодержавной России, ее Царям (37). Потом этот сюжет кочевал от одного клеветника к другому, докочевал и до наших дней, растиражированный разными пикулями и радзинскими, дополнившими его в раскраску собственными выдумками. И вот новое "свидетельство", и от кого – от якобы родной дочери Императрицы! Хорошо хоть не сама видела – "прислуга рассказывала"…
Еще один бульварный сюжет в "воспоминаниях Анастасии Романовой", опять же со слов неведомой "прислуги" – история о том, как Григория Ефимовича Распутина посещала вдова Холодцова, никакого отношения к Императрице не имевшая, но почему-то вспомнившаяся старушке Билиходзе в связи с "мамой". И, удивительное дело, опять же вспомнилось Билиходзе, как сущая правда, то, что черным валом газетной клеветы обступало Их Величества в военные предреволюционные годы. Именно в те годы революционеры широко развернули и щедро проплатили газетную травлю сибирского странника и богомольца Григория Ефимовича Распутина, сочно и смачно расписывая небылицы о срамных похождениях старца, целили вроде как в царского молитвенника, но умелым рикошетом били в Царскую Семью. Народ изумлялся скверне, якобы окружавшей Царя и Царицу, переставал верить в благодать самой Царской Власти.
Сегодня уже доказано, что "пьяные оргии Распутина", о которых визжала дореволюционная еврейская пресса, – подлог, что так называемый "Дневник Распутина", хранящийся в Государственном архиве Российской Федерации, и "письма Распутина" в отделе рукописей Российской государственной библиотеки – грязная и грубая подделка, что для создания скандалов в ресторанах использовался человек, "похожий на Распутина", однако, на радость сегодняшним ненавистникам Государя Императора, та, которая называет себя Его дочерью, пишет: "Я видела в Григории изверга, нечистую силу, ведь он сводил с ума кого хотел, каких только дам не водил в баньку. Прислуга рассказывала…". И все это прислуга рассказывала пятнадцатилетней великой княжне?! Дальше – больше, называя Государыню своей матерью, она выносит приговор ей, человеку безупречной чистоты и высочайшей нравственности: "Первый помощник мамы в государственных делах – Распутин… Мама постоянно советовалась с ним… Государыня многое прощала ему. Распутин был нехороший человек и очень повредил нашей семье". Выходит, собственная дочь подтверждает распространяемые перед революцией слухи, что "Россией управляют сумасшедшая немка и пьяный мужик"?
С чьего голоса поет мемуаристка, именующая себя великой княжной Анастасией Николаевной, утверждая, что "Государыня любила заниматься политикой, но это у нее не очень-то получалось"? В марте 1917 года, когда Государя Императора Николая Александровича свергли с Престола, его младшей дочери было 15 лет, могла ли девочка-подросток так взвешенно судить, получалось ли у мамы заниматься политикой или нет. Вообще могла ли девочка задумываться над тем да еще выносить столь жесткие категоричные оценки. Подобное суждение вообще не может исходить из уст великой княжны, ведь мать-Императрица была святыней для своих дочерей и никакие силы не могли бы заставить уцелевшую, вышедшую живой из кровавой мясорубки дочь сказать об умершей матери плохо, тем более клеветать на нее. Но какой образ Ее Величества Александры Федоровны предстает в воспоминаниях "дочери": истеричная, раздражительная, часто падающая в обмороки, вмешивается в государственные дела и любит это делать, вовлекает в политику "изувера" Распутина и "лукавую" Вырубову, в войну сочувствует немцам, дарит раненным германским офицерам золотые иконки (только к чему они лютеранам)… Помилуйте, кто же писал этот портрет, дочь ли? И впрямь образ самой "дочери" при чтении главы из ее книги вырисовывается прелюбопытный. Очень зла, способна жестоко отзываться о мученически погибшей матери, лгунья, пользующаяся наветами, очерняющими ее родителей, патологическая сплетница, обсуждающая поступки матери-Императрицы с прислугой, которая в присутствии дочери "посмеивалась, когда мама коверкала слова". Из книги "Я, Анастасия Романова…" можно сделать вывод, что автор книги в юном возрасте была потрясающе двуликой – лицемеркой, притворщицей. А как иначе объяснить, как совместить описание в книге детских впечатлений младшей дочери Государя от общения с Г.Е. Распутиным, А.А. Вырубовой с подлинными письмами великой княжны к ним же.
Вот как откровенно неприязненно, даже враждебно вспоминает автор книги "Я, Анастасия Романова…" об Анне Александровне Вырубовой: "Мне представляется, что Вырубова легкомысленная и лукавая женщина… У меня не было дружбы с Вырубовой, мне не нравилось, что она морочит голову маме… Держаться старалась от нее подальше, Анна не имела ко мне никакого интереса". Но вот оригинал письма великой княжны Анастасии Николаевны к той же Анне Александровне из Тобольска, датированный 10 декабря 1917 года: "Моя родная и милая, спасибо тебе большое за вещицу. Так приятно ее иметь, так ужасно напоминает именно тебя, Вспоминаем и говорим о тебе часто и всегда молитвенно вместе. Собачка, которую ты подарила, всегда с нами и очень мила. Устроились тут уютно. Мы четыре живем вместе. Приятно видеть из окон маленькие горы, которые покрыты снегом. Сидим много на окнах и развлекаемся, глядя на гуляющих, Привет Жуку. Всего хорошего тебе желаю, моя дорогая. Целую крепко очень. Христос с тобою, Твоя А" (4, с. 163). Сравнение этих двух документов озадачивает. Неужели 16-летняя Анастасия Николаевна, вместе со всей семьей переживавшая в Тобольском заточении оскорбления и унижения в положении бесправных узников, знавшая о близости смерти, писала в те дни вот такие лицемерные письма Анне Александровне, неискренне посылая ей христианские благословения и уверения в любви, а затем на старости лет решилась признаться в своей давней неприязни к самой верной, преданнейшей и лучшей подруге матери и всей Семьи?
