Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет
Как в трижды проверенных кустах оказалась бомба? Как в состоянии сверхготовности служб ФСБ пострадали люди, которые в святой день оказались на запланированном, значит, охраняемом шествии? И еще и десятки «как?» да «почему?». Посылать проклятия на головы бандитов — занятия, хотя и страстное, но пустозвонное. Уже кляли, уже проклинали. Дальше что?! Дагестан на Северном Кавказе — это обнаженный фитиль, пропитанный бензином. Теперь уже поздно — все вспыхнуло само.
Энергетика мщения превратилась в движущее начало — вот где корень обреченности и отчаянного стона: «Господи, подскажи, что делать-то? Кто защитит?» А ведь ответ не так прост. От кого защитить? От ваххабитов, от воинствующего ислама, от киллеров или боевиков? От чиновников, милиции, для которых опасность, страх — не более чем товар?
Мы ни на йоту не продвинулись в нашей политике в северокавказском регионе. Хасавюрт и соглашения, в общем-то, всего лишь, декларация о намерениях идти к миру, подписанные тогдашним секретарем Совбеза генералом Александром Лебедем и тогдашним начальником Вооруженных сил незаконной Ичкерии бывшим советским полковником Асланом Масхадовым, все клянут, как предательства, несуразность. Это не так. Предательство было до Хасавюрта — первая чеченская война. Опрометчивость российской армии, попавшей в ловушку этого предательства. Шаг Александра Лебедя был попыткой нащупать основные контуры иной политики в регионе.
Есть ли параллель с кавказской войной эпохи Шамиля? И да и нет.
Тогда, в XIX веке, вечно бунтующий предводитель кавказских горцев Шамиль понял бесперспективность партизанской войны с русскими и в 1855 году склонил голову перед царским престолом. Обратим внимание, что царь не уступил внутреннему призыву к мщению, что было бы правомерно, адресуясь к жертвам, которые понесла русская армия на Кавказе. Царь-реформатор Александр II поступил алогично и мудро. Он, первоначально разгромив войска Шамиля и окружив их остатки в одной из крепостей, предложил мятежному чеченцу почетный плен, а затем и приблизил его к царскому двору. Он признал достоинство Шамиля. Он одарил стареющего предводителя горцев своей милостью и почестями, наградив титулом потомственного дворянина, подарив дом в Калуге и небольшое имение в Калужской губернии.
То были другие времена! С этим утверждением трудно спорить.
Хасавюртовский мир был ситуацией наоборот. Неизмеримо более мощная Россия стала инициатором мира в Чечне. Этим своим шагом Россия, путь не вслух, но признала, что военная сила оказалась неспособной установить порядок и найти взаимопонимание в Чечне. Чеченского рецидива могло и не быть, восторжествуй в свое время нестандартная идея Михаила Полторанина. В 1992 году, находясь на посту вице-премьера российского правительства и почувствовав неадекватность поведения тогдашнего чеченского лидера Джохара Дудаева, он рекомендовал Борису Ельцину использовать ход Александра II и одарить Дудаева, как некогда Шамиля, почестями. Повысить его в звании до чина генерал-полковника, назначить заместителем министра внутренних дел или министра обороны РФ. Дудаев был летчиком и к тому времени имел чин генерал-майора.
На переговоры в Грозный поехали тогдашний Госсекретарь РФ Геннадий Бурбулис и Михаил Полторанин. Идею осуществить не удалось. Высшая власть страны не оценила замысла.
Июнь 2002 года.
Алексей Пушков, один из ведущих политических обозревателей ТВЦ, предложил мне принять участие в традиционном круглом столе, который он с успехом проводил. Народ собирается респектабельный, с амбициями: журналисты, политики, аналитики, политологи и все те, кто любит поговорить «за будущее страны», «пути ее развития», умеет это делать и втайне считает себя интеллектуальной элитой общества.
На этот раз все выглядело привычно: летние костюмы, манерные куртки, рядом с подчеркнутой небрежностью в одежде и, конечно же, галстуки — солнечно-желтые, розоватые с переливом, воздушно-серые, уходящие в пронзительную голубизну: от Кордена, от Гуччи, от Юдашкина и других модельных домов. На этом фоне агрессивный, похожий на разорившегося русского помещика начала XX века Александр Ципко, заместитель редактора в ту пору полуразвалившейся «Литературной газеты», верный своей манере задирать всякого оратора и при этом безостановочно говорить.
Поджарая Ирина Хакамада, легко вступающая в разговор на любую тему. В этом смысле, возможно, она была сравнима только с Сергеем Кириенко, тоже одним из лидеров СПС. Этакий автоматически миниатюрный мужчина. Однако школа неуемной говорливости правых не только чувствовалась, но и торжествовала.
Тема дискуссии была, как всегда, пространной, словно помыслы власти от ЦК КПСС до наших дней: «Куда идет Россия?» или «Быть ли России великой?» А может еще парадоксальнее: «Нужен ли России суверенитет? И, если да, то, для каких целей?»
С. Караганов, И. Хакамада, А. Ципко, А. Арбатов, А. Кокошин, Г. Павловский, С. Марков — короче говоря, весь политический бомонд тех дней.
Повод к разговору: прошедший сверхактивный, с точки зрения внешнеполитического действа, май. Встреча Путин — Буш в Москве, плюс три международных саммита.
Господи, интеллигенция в России, если чем-то заболевает, то надолго. А, если быть более точным, навсегда.
Непрекращающийся спор государственников и рыночников: «славянофилов» и «западников», либералов и консерваторов. Иногда окраска разговора менялась. Реформаторы обрушивались на державников. Одни отказывали России в собственном пути, смеялись над помешательством на мессианских идеях. Тут же получали отпор, ответно обвиняясь в угодливом проамериканизме. Впрочем, все говорили умно, давая понять, что говорят не только от себя, а уже услышаны и понятны там, «наверху». Или услышаны и не поняты. Но это их не очень расстраивает, потому что «верх», отчасти, они сами.
Я ушел с ощущением зрителя, посетившего кинотеатр повторного фильма. Говорится не в обиду, так как я тоже выступал и могу быть оценен участниками так же иронично и даже ядовито.
Путин успешен в международных делах. Пока успешен. Можно запутаться в названиях саммитов, участником которых за два последних месяца был российский президент. После сверхактивных демаршей в сторону Европы и Америки Путин едет в Казахстан, где раскручивается азиатский вариант. Пытается помирить Индию с Пакистаном. Мира не добивается, но ситуации не портит. Затем, Петербург, где проверяются отношения уже с Китаем. А накануне звонок Буша, который сообщает Путину, что США утверждают за Россией статус страны с рыночной экономикой. И тотчас два государственных телевизионных канала наперебой начинают торжественный молебен во славу президента и его международных успехов.
Тем не менее успехи есть? Ваш неуспех — не всегда успех вашего врага. На прошлой неделе Алексей Пушков назвал период конца мая и начала июня периодом отступления силовиков и государственников в команде президента перед натиском Семьи и правых сил. В сутках всего 24 часа и, естественно, президент, вдохновленный внушенными ему успехами на международной ниве, а успех очевиден, снова и снова устремляется: либо на Европейский, либо на Азиатский, либо на Американский континент.
Президента, не без его участия, вытесняют из внутренней жизни страны, отдаляют от решения экономических проблем. Таким образом, вся экономическая политика страны оказывается под контролем премьера и той группы правительства и администрации, которая была поставлена прежним президентом и Семьей. Если к этому добавить некий клуб олигархов из числа нефтяных, металлургических магнатов, банкиров, а также задействованный повторно в качестве экономического эксперта институт, возглавляемый Егором Гайдаром, то мы получим некое продолжение неблагополучных реформ с повторным переделом собственности, ослаблением позиций государства и как собственника, и как регулятора процесса.
Президент уже сейчас, в середине своего первого президентского срока, оказался в плену той части своего окружения, которую переигрывает питерский десант силовиков по всем статьям. Вливание государственников (а выходцы из ФСБ, военные, если так можно выразиться, по составу крови — государственники) не дало усиления державных идей в президентской администрации, и уж тем более в правительстве. Кстати, формирование правительства президент выпустил из-под своего контроля. Формально он утверждает любые назначения, но ме-ханизма, проникающего внутрь процесса, у него пока нет. Все кадровые назначения в правительстве контролирует та часть президентской администрации (Волошин и иже с ним), которая была сформирована Ельциным и олигархами той поры.
