Александр Никонов - За гранью реальности. Объяснение необъяснимого
Конечно, это были не зыбучие пески, а соляное озеро. И тонул не Антон — просто завязла машина. Однако, по утверждениям Ирки, «тик в тик» сон обычно не сбывается, в реальности всегда есть какие-то мелкие расхождения с сюжетом сна.
— Антон, а тебе не страшно было тонуть в зыбучем песке? — спросил я его. — Это же кошмар!
— Нет, не страшно. Я же во сне знаю, что я сплю. Поэтому не страшно. Всегда с интересом смотрю.
Кстати, этот маленький хитрый Антон делает удивительную терморегуляцию собственного тела. Если ему нужно не идти в школу, он берет градусник и за десять минут измерения повышает у себя температуру:
— Я просто представляю себе свое тело синим, а подмышки — красными. Просто сгоняю все тепло с тела в подмышки! И делается 37 с лишним градусов.
И Ирка разрешает ему не идти в школу. Не знаю, почему, но в последнее время «сеансы» проскопии стали случаться с Иркой не только во сне, но и наяву. В виде неких мимолетных видений, странных мыслей. Впрочем, возможно, это связано с целым комплексом «расшатывающих» организм обстоятельств. Ирка полетела в Лондон и шастала там целыми днями по экскурсиям, возвращаясь в номер только ночевать. Смена часовых поясов, климата, еды, воды, усталость — возможно, это сказалось.
Идет она к Тауэру мимо Темзы. И вдруг ей… ну не то чтобы мерещится, а, скажем так, представляется, что мимо нее справа скоро пробежит ребенок. А когда Ирка бросает взгляд на Темзу, почему-то думает, что там сегодня кто-то утонет. Она даже спросила своего спутника из местных, часто ли в Темзе тонут люди. «Нет, конечно», — удивленно ответил он. Действительно, часто ли в Москве-реке, в городской черте тонут люди? Темза такая же коричневая и грязная, как Москва, так же заключена в гранитные берега. Не купаются там люди.
И в этот момент мимо Ирки справа пробегает ребенок. «Неужто кто-то действительно утонет?» — думает она. А на выходе из музея Ирка со спутником видят такую картину: набережная огорожена полицейскими ленточками, и из воды извлекают труп.
На следующий день нелегкая занесла Ирку в небольшой английский городок милях в сорока от Лондона. Подъезжая к нему, она почему-то подумала, что одним из первых встреченных ею здесь будет инвалид на каталке. И точно — мимо провезли инвалида на каталке.
А вот сам я никаких вещих снов не вижу, хотя мы и родственники с Иркой. Зато моя жена видит! Только у нее «вещесть» снов какая-то односторонняя. Она предсказывает только болезни близких родственников. Галкой давно замечено: если она во сне ест пирожное — кто-то в семье заболеет. Исключений из этого правила пока не было. Срабатывает железно.
Любопытно, что некоторые люди видят вещие сны часто, а другие — всего раз в жизни. Моя коллега Лена Мулярова — спецкор журнала «Ваш Досуг» — видела вещий сон один раз в жизни. Было так. Лена готовилась к какому-то экзамену в вузе, а накануне ей приснился следующий сон: студенты пришли на экзамен, а экзаменатора нет. Нет и нет, нет и нет. А через какое-то время приходит паренек из деканата и говорит, что у экзаменатора случился сердечный приступ и он умер.
На следующий день Мулярова, как ни в чем не бывало, пришла на экзамен. И что вы думаете? Студенты пришли, а экзаменатора нет! Через сорок минут пришел кто-то из деканата и сообщил, что накануне у профессора случился приступ и он в больнице. Не умер, правда.
История 19 Крестильный крестик
Имя и фамилию этого человека я знаю, но не сообщу по причинам, которые станут понятны читателю по прочтении. Зато рассказ привожу практически дословно.
— Вот ты говоришь, чудес не бывает, Санек. Бывают! Сейчас расскажу. Был у меня крестильный крестик. Очень я им дорожил. Тебе не понять, ты человек неверующий. А для верующего человека крестильный крестик — это как. Ну да, как партбилет для коммуниста. В общем, святое что-то. Нельзя его терять. Только не путай нательный и крестильный. Нательный можно купить и носить на теле. А крестильный, он один-единственный в жизни, другой такой не купишь. Крестильный — это в котором тебя крестили.
И вот, короче, случилось так, что я впервые в жизни изменил своей жене. Случилось это на берегу реки, на пляжике песчаном. Ну был грех. Изменил, значит, встаю — а крестика нет на мне! Я нагнулся, стал искать — нету! А никуда не мог пропасть, вот только что я встал с этого места. Я даже песок просеивал. Не нашел! Ну что ты будешь делать?!.. Очень я тогда расстроился. Пришлось купить в ближайшей церкви новый крестик, очень похожий, чтобы жена ни о чем не догадалась.
Теперь у меня нет крестильного креста. Бог разорвал свою связь со мной. Что значит, «почему»? Я человек венчанный. А венчанный человек дает перед Богом обет супружеской верности. Я свой обет с Богом разорвал, нарушил клятву. И он разорвал теперь со мной свои отношения, которые были установлены во время крещения.
Считаюсь ли я теперь некрещеным? Э-э. Нет, наверное, я же крестился. Ты спрашиваешь, что тогда означает выражение «Бог разорвал отношения»?.. Ну не знаю, я не теолог. Но я, в общем, так истолковал происшедшее, что Бог недоволен мной. Может быть, я неправильное слово употребил — «разорвал». Не знаю.
История 20 Шашки наголо!
Эту историю Александру Бушкову рассказал один дядя. История и вправду необыкновенная. Настолько необыкновенная, что ее рассказ Бушков предваряет длинным — больше страницы — рассуждением о природе необыкновенного. О том, можно ли считать истинно необыкновенным явлением чертей, русалок, колдунов и разную прочую нечисть. Что необыкновенного в нечистой силе? Про нее рассказывают уже сотни лет! Обыкновенное дело… Что необыкновенного в летающих тарелках? Просто пришельцы с других планет прилетают к нам поглазеть, поизучать. Что необыкновенного в морских змеях и лохнесских чудищах? Это просто сохранившиеся до наших дней реликты, типа целаканта или дракона с острова Комодо.
Нет, настоящее необыкновенное должно быть действительно необыкновенно! То есть не иметь никаких объяснений. Просто вот в тупик ставит, и все! Ни на что не спишешь. «Ни тени объяснения, — как пишет Бушков: Я вам расскажу один случай, и вы, может, согласитесь…» И рассказывает.
Привожу своими словами.
Было это осенью сорок первого в нескольких десятках или даже сотнях километров на северо-восток от Москвы. В лесу. Там на тот момент располагался временный палаточный лагерь войск НКВД. Поведавший эту историю человек командовал ротой. Две-три недели они в лагере стояли. Без всякой задачи. Занимались всякой ерундой — чисткой оружия, зубрежкой уставов.
А потом все и началось. Приехал начальник с большими звездами в петлицах. Причем у рассказчика сложилось ощущение, что и звездатый начальник цели всего мероприятия не знал. А знал он только то, что положено. И положенное знание спустил вниз, проинструктировав офицеров, что им нужно делать. Еще момент: к каждому из офицеров НКВД был приставлен некий… ну, назовем его соглядатай. К каждому, повторяю, — вплоть до командира взвода. Эти проверяющие прибыли вместе со звездным начальником. И у них как раз никаких знаков различия на форме не было. Хотя одеты приставленные были в форменные кожаные плащи, бриджи, фуражки с околышем НКВД.
Параллельно к лагерю прибыли обычные армейские части. Именно не в лагерь, а к лагерю — они расположились в километре от палаток и организовали внешнее оцепление. А внутри этого армейского оцепления офицеры НКВД организовали второе, внутреннее оцепление. А рота рассказчика — третье. «Оцепление чего?» — спросите вы. А некоего пространства, опушки. Совсем пустой опушки леса.
Итак, рота рассказчика образовала третий контур оцепления, самый интересный. Роту расположили квадратом, лицом к опушке. Оружие предварительно велели сдать — все винтовки были составлены в пирамиду вдалеке от места оцепления, командиры рядом с винтовочными пирамидами сложили свои кобуры с пистолетами. Подъехал грузовик. В его кузове лежали шашки. Не дымовые. И не тротиловые. И не те, разумеется, которые «давненько не брал я в руки!.…». А холодное оружие. Лежали шашки в грузовике без ножен, аккуратно связанные пучками.
Приехавшие в грузовике люди раздали солдатам и офицерам третьего оцепления эти шашки. Комроты помнит даже, что шашки были блестящие, недавно заточенные, ухоженные. На клинке, который ему достался, была даже выбита дата изготовления — 1929 год.
А дальше начался форменный дурдом. Роту, построенную в каре, проинструктировали, какое положение в нужный момент должна была занять его шашка. Каждый боец должен был по команде взять клинок в правую руку, согнутую в локте. При этом клинок должен был располагаться не вертикально, параллельно телу, а с небольшим наклоном вперед. Потренировались немного. Тренировались, потому что позиция была совершенно неуставная, хотя и немного походившая на уставную позицию «шашки подвысь».
