Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса
Множество американских комментаторов в то время путало деятельность Нико-лаи с деятельностью Абвера, не зная, что они осуществлялись параллельно.
Если 2 июня 1938 года газета «Нью-Йорк таймс» была встревожена из-за дела Румриха, несмотря на доброжелательный нейтралитет, который демонстрирует президент Ф.Д. Рузвельт по отношению к Берлину, то совсем не так обстояло дело с «Тайм», журналом либерального истеблишмента. «Тайм» в этом самом 1938 году помещает на свою обложку портрет Гитлера как «человека года», явно по подсказке деловых кругов, у которых есть свои интересы в Германии.
Дж. Эдгар Гувер, директор Федерального бюро расследований, тем временем добивается, чтобы количество агентов его службы, занимающихся наблюдением за проникновением иностранных шпионов, увеличилось с пятисот до восьмисот человек. Но какими бы талантливыми и надежными они ни были, у них еще нет достаточных знаний и опыта, чтобы справиться с проникновением агентов не только Германии, но также и СССР. Будущее это докажет.
В Берлине Генрих Мюллер в этот момент демонстрирует все больше доброжела-тельных жестов по отношению к Абверу. Он предоставляет Абверу имена не-скольких информаторов, завербованных резидентурой Гестапо в Вашингтоне. Среди них американец немецкого происхождения Уильям Дж. Сиболд, мать ко-торого живет в Гамбурге, и который получил агентурный псевдоним «Трэмп», однажды попав под контроль Абвера.
У Сиболда есть радиостанция для передачи своей информации в Берлин через Гамбург. В его сети работают Герман Ланг, Э.М. Рёдер, красивая артистка и натурщица Лилли Стейн (Штайн), которая служит курьером, публицист Фредерик Жубер Дюкейн и полдюжины инженеров и техников, внедренных на амери-канские заводы, некоторые цеха которых занимаются производством вооруже-ния.
То, что Николаи также сыграл свою роль за немецкими кулисами в эти годы, предшествовавшие Второй мировой войне, и даже во время ее, является бес-спорным фактом. Доказательством служит конференция, созванная Гитлером 7 февраля 1939 года, с участием Рудольфа Гесса, двух или трех офицеров ген-штаба и полковника Николаи собственной персоной.
На конференции обсуждаются выводы, которые можно сделать из последней книги английского военного писателя Бэзила Лиддел Гарта «Оборона Велико-британии». Можно ли, исходя из нее, прийти к заключению, что Лондон психо-логически и материально готовится к тому, чтобы выступить на войну против Берлина?… Последует ли Франция за Лондоном?… Итак, можно ли рассчиты-вать, что даже если Берлин захватит Польшу, Лондон и Париж не будут беспо-коиться ради спасения Варшавы больше, чем они беспокоились ради спасения Вены или Праги? Такими были вопросы, которые задал им Гитлер.
Вальтер Николаи, следовательно, остается советником, к которому еще прислу-шиваются в тайных лабиринтах режима. Канарис и его команда относятся к нему с недоверием. Гейдрих и Мюллер терпят его лучше, поскольку поддержи-вают его вторжения в свои соответствующие сферы.
ГЛАВА V
5.1. Советские сети под носом Гестапо-Мюллера
Чистки 1937–1938 годов изменили расклад сил вокруг Сталина, не изменяя ни на йоту методы его тайных эмиссаров, направленные на то, чтобы шаг за шагом прийти к августовскому пакту 1939 года. В Москве больше нет военных, кото-рые осмелились бы обсуждать его стратегию. Военная разведка, ГРУ, усколь-завшая от контроля чекистов до массовой резни, которой Николай Ежов во гла-ве госбезопасности руководил как лесоруб, решивший стереть с лица земли весь лес, в 1938 году является уже только аморфным скелетом. Наиболее ак-тивные сети в мире пребывают почти в состоянии сна. В Германии несколько ячеек продолжают собирать информацию, но большая ее часть, пройдя через сложную систему промежуточных этапов, кладется в Москве под сукно. В боль-шинстве случаев Александр Григорьевич Орлов, начальник ГРУ с ноября 1938 по апрель 1939 года, тщательно просеивает ее, прежде чем сообщить самое важное Сталину. Иван Иосифович Проскуров, его преемник с апреля 1939 по июль 1940 года, поступает так же.
Их коллегой в НКВД, начиная с сентября 1938 года, является Всеволод Никола-евич Меркулов, пришедший туда вслед за Лаврентием Павловичем Берией, когда последний заменил Николая Ежова в высшем руководстве служб безопасно-сти СССР. Хотя Меркулов тоже выходец с Кавказа, он, тем не менее, соперник Берии. Как обычно, Сталин иногда играет, противопоставляя одного другому, используя одновременно и уцелевших разведчиков ГРУ для маневров.
Об этом контексте следует помнить, чтобы можно было лучше проанализиро-вать последствия произошедшего, резонансом отразившиеся в паутине совет-ских сетей, сотканных в Германии. Окажемся ли мы теми редкими летописцами, которые удивятся пассивности в этом отношении службы Гестапо-Мюллера, все-гда считавшегося большим специалистом по коммунистической подрывной дея-тельности?
Немецкая военная контрразведка много раз наносила удары по этой паутине между 1929 и 1936 годами. После чего пришлось тщетно ожидать, чтобы Геста-по, под руководством Мюллера, покрывшее всю Германию плотной сетью своих информаторов, арестовало хотя бы одного крупного советского шпиона или уничтожило хоть одну из наиболее активных советских сетей.
Что же тогда делают с другой стороны политическая контрразведка, т. е. внут-ренняя служба безопасности СД (SD-Inland), и внешняя разведка СД (SD-Ausland) которые должны были бы заботиться о чистоте чувств и действий нацистских партийных кадров, какой бы пост они ни занимали? Именно этот вопрос никогда не задавали себе историки Германии. И, однако, вот вам «Брай-тенбах», настоящее имя Вилли Леман, завербованный Москвой в 1929 году в самом сердце полиции, который в 1933 году поступил на службу в Гестапо. В 1937 году и до тех пор, пока он не был разоблачен пятью годами позже, Леман был человеком, осуществлявшим связь между канцеляриями Мюллера, СД и Аб-вера, по наиболее значительным делам шпионажа. Следовательно, он был важнейшим элементом системы советского шпионажа.
Второе замечание на эту тему: как стало возможно, что в своих отчетах по «Красному оркестру» в конце 1941 года и в 1942 году Гестапо-Мюллер забыл даже один раз назвать имя Лемана, или хотя бы упомянуть его в схеме органи-зационной структуры, приложенной к своим докладам? Может быть, Мюллер желал так скрыть свое отсутствие бдительности, или же это замалчивание должно было защитить Лемана?
В своих воспоминаниях Павел Анатольевич Судоплатов, один из высокопостав-ленных руководителей разведывательных служб СССР, ограничивается тем, что сообщает, что Леман действительно работал на Москву и, что после войны нашли только ссылку на его имя в архивах тюрьмы Плётцензее в Берлине. Мюллер, однако, упоминал в своих отчетах Альфреда Барта, немца и советского агента, сброшенного на парашюте 5 августа 1942 года. Вскоре после этого его схватила полиция, и он-то и был виновен в аресте Лемана, и спас свою жизнь, согласившись принять участие в дезинформационной радиоигре со своей раци-ей.
Альфред Барт, арестованный англичанами в 1945 году, был в следующем году отправлен в СССР и незамедлительно расстрелян за измену.
Под именем торгового атташе Эрдберга Александр Коротков был одним из той небольшой первой команды тайных участников переговоров с немцами, кото-рых не отозвали назад в Москву после 1937 года. Они участвовали в перегово-рах в тени некоторого «Рудольфа», настоящее имя Василий Михайлович Зару-бин, до того времени кого-то вроде разъездного инспектора НКВД.
Вскоре мы встретим Зарубина в Польше, лицом к лицу с немецкими офицерами из СД и Гестапо, когда в оккупированной одновременно Германией и Советским Союзом и расчлененной Польше объединенные советско-немецкие группы ведут охоту на людей. Василий Зарубин еще раз появится в Канаде в 1944 году в ка-честве посла, в действительности, однако, руководителя советских агентурных сетей в этой стране и в США. Супруга Зарубина, Елизавета, приехавшая с ним в Берлин в 1938 году, была одним из офицеров-кураторов Вилли Лемана с 1930 года… В 1938 году Коротков сменил ее в качестве руководителя Лемана, но он воздерживался от контактов с агентом, так как именно в этот момент такой кон-такт, будь он раскрыт, скомпрометировал бы весь процесс переговоров, направленных на заключение пакта о ненападении, отныне уже неотвратимого. В 1941 году Леману придется жаловаться Короткову на то, что его бросили про-сто так, и он даже не знал, дошли ли на самом деле до Москвы его записки и донесения, которые он передавал через систему тайников.
5.2. Множество просочившихся агентов
Конечно, ни одна служба контрразведки не совершенна. Игра не легка. Шпионы и двойные агенты всегда сумеют проскользнуть через сети контрразведки, но, тем не менее, в 1937 году и после Москве в Германии служит только Леман. Штаб рейхсмаршала Геринга уже наполнен офицерами или служащими, которые работают для аппарата, который несколькими годами позже назовут «Красным оркестром».
