Александр Огнев - Правда против лжи. О Великой Отечественной войне
По словам Г, Куманева, А. Микоян рассказал: «Когда незадолго до войны в Москву из Берлина на несколько дней, приехал наш посол Деканозов, германский посол ф. Шуленбург пригласил его на обед в посольство. На обеде, кроме них, присутствовал лично преданный Шуленбургу советник посольства Хильгер и переводчик МИД Павлов. Во время обеда, обращаясь к Деканозову, Шуленбург сказал: «Господин посол, может, этого еще не было в истории дипломатии» поскольку я собираюсь вам сообщить государственную тайну номер 1: передайте господину Молотову, а он, надеюсь, проинформирует господина Сталина, что Гитлер принял решение 22 июня начать войну против СССР. Вы спросите, почему это я делаю? Я воспитан в духе Бисмарка, а он всегда был противником войны с Россией… Обед на этом был свернут, Деканозов поспешил к Молотову. В тот же день Сталин собрал членов Политбюро и, рассказав нам о сообщении Шуленбурга. заявил: «Будем считать, что дезинформация пошла уже на уровне послов» (Пр.22.06.1989). Если так быао на самом деле, то почему Сталин не поверил немецкому послу? Видимо, он мог подумать, что Шуленбург сообщил о предстоящем нападении Германии — не по своей инициативе — для провоцирования советского руководства на необдуманные шаги, для того, чтобы запутать ею: если по каким-то каналам ему стала известна точная дата германского нападения на СССР, то подтверждение ее Шуленбургом может поколебать веру в ее истинность. Возможно, его начальство поставило своей целью заставить наше командование подтянуть к границе больше войск, чтобы это облегчило вермахту успешно выполнить план «Барбаросса». Впоследствии Жуков признавал: «Нарком обороны, Генеральный штаб и я в том числе считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам. Казалась бы, это правильное решение, но ход военных событий первых недель войны показал, что мы допустили в этом вопросе ошибку. Врагу удалось прорвать фронт нашей обороны и в короткий срок захватить материально-технические запасы округов, что резко осложнило снабжение войск и мероприятия по формированию резервов» (275).
СССР опоздал развернуть свои войска, в результате чего понес огромные потери, а его обвиняют в том, что он своей подготовкой к войне против Германии спровоцировал ее нападение. Эта ложь столь эффективно пропагандируется, что ей поверили многие наши люди. Поддался ей и Б. Лебедев, считающий, что «не в чем оправдывать И. В. Сталина и наше высшее руководство, даже если ими в 41-м году планировалось напасть на фашистскую Германию» (СР.20.01.2000), Выходит, наши заклятые «друзья» правы в оценке СССР как агрессора и инициатора войны, а это не безобидное обвинение. Лебедев так доказывал свою мысль: «Американцы той поры, выходит, тоже агрессоры, раз вступили в войну с фашистской Германией». Эта аргументация хромает Гитлер по своей инициативе объявил войну США. Американцы готовились к войне с Японией, но не хотели прослыть ее зачинщиком. Военный министр Стимсон записал в своем дневнике: «Как бы нам сманеврировать, чтобы Япония сделала первый выстрел, и в то же время не допустить больших опасностей для нас самих». Напомнив, что еще до нападения на СССР Германия оккупировала рад стран Европы «и в глазах всего мира однозначно была признана агрессором», И. Прелин заключил: «Если бы в этих условиях СССР решил напасть на Германию на стороне Англии, этот шаг был бы встречен с энтузиазмом и ни в коем случае не был бы расценен как акт агрессии!» (СР. 17.02.2000). В. Гаврилов тоже полагал, что Сталин имел «моральное право спланировать и первым начать войну против фашистской Германии»: «Такая война, наступательная по способу ведения, была бы оборонительной с политической точки зрения. Она была бы оправдана не только с точки зрения военной стратегии и национальных интересов СССР, но и в общем контексте надежд и чаяний народов, оказавшихся вовлеченными во вторую мировую войну. Разве Великобритания и США нас бы за это осудили? Нет, конечно, они бы только приветствовали такое развитие событий, поскольку к этому сами подталкивали всячески Сталина Англичане, вне всякого сомнения, приветствовали бы удар СССР по Германии, потому что он гарантировал бы их от угрозы вторжения на Британские острова» (Вж. 2ООО.№ 3. С.27).
В этих рассуждениях игнорируется исключительная сложность политической обстановки того времени и возможность серьезной опасности иного поворота событий. Дело было даже не столько в неготовности нашей страны к большой войне, сколько в позиции Англии и США, Сам Гаврилов указал: «Сталину была доложена стенограмма заседания американского правительства, из которой следовало: если войну «спровоцирует» Советский Союз, то США будет сохранять нейтралитет. Разведка неоднократно докладывала Сталину о стремлении правящих кругов Лондона сблизиться с Германией и одновременно столкнуть ее с СССР, чтобы отвести угрозу от Британской империи» (27–29). Молотов говорил Стаднюку. «Если бы мы в это время сами развязали войну против Германии, тогда Англия без промедления вступила бы в союз с Германией… И не только Англия. Мы могли оказаться один на один перед лицом всего капиталистического мира…» Это предположение имело под содой реальную почву. Подталкивая Германию к походу на Восток, английский премьер Чемберлен перед отлетом после Мюнхенского соглашения заявил Гитлеру: «Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах». Гальдер написал 21.05.1939 г.: «Мы ищем контактов с Англией на базе разделения сфер влияния в мире» (T.I. C412). Англия и Франция объявили войну Германии, напавшей на Польшу, но вели «странную» войну. Германское командование объявило, что с сентября 1939 г. по май 1940 г. немецкая армия потеряла на Западном фронте 196 человек убитыми, 356 человек ранеными, 144 человека пропавшими без вести, 11 самолетов. Такое развитие событий подтвердило правильность оценки нашим правительством позиции Англии и Франции, которые, не желая воевать с Германией, хотели столкнуть ее с СССР. Во время советско-финской войны они планировали нападение на нашу страну, решили сформировать экспедиционный корпус в составе 150 000 человек для отправки в Финляндию, подвергнуть бомбардировкам советские нефтепромыслы в Баку, Майкопе, Грозном.
Нарком государственной безопасности СССР Меркулов сообщил 1103.1941 г. в ЦК ВКП(б) и СНК о данных, полученных из английского посольства в Москве, относительно подготовки фашистской Германии к нападению на СССР. Английский посол Крипе, собрав английских и американских корреспондентов и предупредив их, что его информация «носит конфиденциальный характер и не подлежит использованию для печати», заявил: «Многие надежные дипломатические источники из Берлина сообщают, что Германия планирует нападение на Советский Союз в этом году, вероятно, летом…если Гитлер убедится, что он не сумеет победить Англию до того, как Америка сможет оказать ей помощь, он попытается заключить мир с Англией на следующих условиях: восстановление Франции, Бельгии и Голландии и захват СССР. Эти условия мира имеют хорошие шансы на то, чтобы они были приняты Англией, потому что как в Англии, так и в Америке имеются влиятельные группы, которые хотят видеть СССР уничтоженным, и, если положение Англии ухудшится, они сумеют принудить правительство принять гитлеровские условия мира. В этом случае Гитлер очень быстро совершит нападение на СССР» (Вв. 2002.№ 3. С.56). Гитлер надеялся сделать Англию своей союзницей. В 20-е гг. он считал, что «двумя единственно возможными союзниками Германии являются Англия и Италия». Его заместитель по нацистской партии Гесс, прилетев 10.05.1941 г. в Англию, предложил английскому правительству мир и совместную борьбу против СССР. На этих переговорах искали повод обвинить его в агрессивных действиях, чтобы Англии можно было бы выйти из войны. Управление стратегических служб США в августе 1943 г. представило на Квебекской конференции Рузвельта и Черчилля и такой вариант действий: «Попытаться повернуть против России всю мощь побежденной Германии, пока управляемой нацистами или генералами». В 1944 г. Черчилль посчитал, что «Советская Россия стала смертельной угрозой» и потому надо «немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения» (Т.З. С.574). Если бы мы первыми нанесли военный удар по вермахту, то это стало бы политическим подарком для Германии и Англии. Василевский мудро заметил, что «преждевременная боевая готовность Вооруженных Сил могла принести не меньше вреда, чем. запоздание с ней. От враждебной политики соседнего государства до войны дистанция огромного размера»(93). Это, в частности, позволило бы гитлеровской пропаганде и нынешним ее продолжателям с большей эффективностью обвинять СССР в агрессивных намерениях.
Советское руководство не хотело и боялось войны с Германией, а Коликов в «Огоньке» (200О.№ 23) приписал ему план завоевать весь мир. Опору для заведомой лжи он нашел в книгах «гениального историка» (не предателя!) Резуна, не раз разоблаченного сочинителя фальшивок Коликов заявил, что «Гроза» — это план войны не только против Германии, но и против «всего мира»: «Если бы Гитлер не упредил Сталина в 1941 году, план «Гроза» реализовался бы полностью и до Берлина мы дошли бы на восьмой день войны, к Ла-Маншу вышли бы на двадцатый, а к Гибралтару — на сороковой. 16 августа война в Европе была бы закончена». Потом была бы разгромлена «подлая Британия», а «первая бомба могла бы упасть на Нью-Йорк уже в 1944 году». Вот такой бред публикует «Огонёк», отрабатывая деньги, получаемые от своих хозяев. Коликов вещал: «Разумеется, коммунизм был бы построен не на всем земном шаре, а лишь на шестой ее части — за счет ограбления остальных пяти шестых, только что присоединенных». Обвинять СССР, помогавший многим народам, в стремлении грабить другие страны… Право же, «Огонёк», заболевший пещерным антикоммунизмом, переплюнул самого Геббельса. Журнал попросил своих единомышленников ответить на вопрос чего бы добился Сталин, если бы он сумел привести план «Гроза» в действие в 1941 г.? Заядлый либерал К. Боровой, не сомневающийся в существовании замысла Сталина захватить весь мир, посчитал, что «возникла бы трансконтинентальная империя, если бы Сталин напал первым». Профессор И. Андреев утверждал: «Европу бы Сталин, конечно, взял. А вот Америку — сказать трудно». По мнению «Огонька», Сталин был хуже и опаснее Гитлера, который, напав на СССР, совершил благо, не позволил ему покорить Европу, а, может быть, и весь мир. Конечно, редколлегия «Огонька» знала, что она пустила по белому свету заведомую фальшивку, но ведь ее хозяевам важно испачкать историю Советского Союза, внушить читателям, что он был исчадием зла, источником агрессии, представлял угрозу всему цивилизованному миру.
