Игорь Пыхалов - Клевета на Сталина. Факты против лжи о Вожде
12-го ноября на явку действительно, с соответствующим паролем, прибыл (по неизвестной нам переправе английской разведки), как вскоре выяснилось, белый офицер — секретный сотрудник английской разведки, работающий по линии РОВС и нефтяной секции Торгпрома (ГУКАСОВ).
Указанное лицо было взято под тщательное наружное и внутреннее наблюдение.
16-го ноября, проходя с нашим агентом в 3 часа 35 мин. дня по Ильинке около д. 5/2 против Старо-Гостиного двора, агент английской разведки случайно встретил Вас и сделал попытку выхватить револьвер.
Как сообщает наш агент; ему удалось схватить за руку указанного англоразведчика и повлечь за собой, воспрепятствовав попытке.
Тотчас же после этого названный агент англоразведки был нами секретно арестован.
О ходе следствия буду Вас своевременно информировать.
Фотокарточку арестованного, назвавшегося ОГАРЕВЫМ, прилагаю.
Приложение: Упомянутое.
Зам. председателя ОГПУ (Акулов)»[136] Сталин и Киров идут пешком с заседания XVI съезда ВКП(б). Москва, 26 июня 1930 годаНа записке резолюция: «Членам П. Б. Пешее хождение т. Сталину по Москве надо прекратить. В. Молотов» и подписи Л. Кагановича, М. Калинина, В. Куйбышева и А. Рыкова.[137]
А вот датированный тем же числом протокол допроса Огарёва:
«16 ноября, примерно в 3,5 часа дня, идя вместе с Добровым от Красной площади по направлению Ильинских ворот; с левой стороны по тротуару я встретил Сталина. Встреча состоялась недалеко от В. Торговых рядов. Сталин был одет в солдатскую шинель, на голове был картуз защитного цвета. Рядом с ним шёл по левую руку господин в тёмном пальто и в кепке. У этого лица в глаза мне бросилась большая борода рыжего цвета. И только переведя глаза налево, я уже в трёх шагах от себя заметил и Сталина. Я сразу его узнал по сходству с портретами, которые я видел. Он мне показался ниже ростом, чем я его себе представлял. Шёл он медленно и смотрел на меня в упор. Я тоже не спускал глаз с него. Я заметил, что за ним сразу же шло человек 8. Мы так близко сошлись на тротуаре (он был достаточно узок), что я даже задел рукой его соседа (рыжебородого). Первая моя мысль была выхватить револьвер и выстрелить, но так как я был в этот день не в куртке, а в пальто, а револьвер был в кармане штанов под пальто, то я понял, что раньше чем я выстрелю меня схватят. Это меня остановило, тем более что встреча со Сталиным была совершенно неожиданной. Пройдя несколько шагов, я подумал, не вернуться ли мне, чтобы выстрелить. Но присутствие 8 человек, следовавших за Сталиным, меня и тут остановило. Весь этот эпизод поразил меня тем, что у меня было представление, что Сталин всегда передвигается только на автомобиле, окружённый плотным кольцом охраны, причём машина идёт самым быстрым ходом. Именно такое представление о способах передвижения руководящих лиц большевиков всегда вызывало у нас наибольшие затруднения при постановке вопроса о террористическом акте. Мне было обидно, что я упустил такую возможность, и сказал Доброву: «Как странно! Когда встречаешь, ничего не предпринимаешь, а когда захочешь встретить, но не встретишь». «За границей мне никто не поверит».
ОГАРЁВ Допросил: Нач. 3 Отделения ЭКУ ОГПУ Дмитриев»[138]На последнем листе имеется рукописная помета: «т. Сталин, установлено, что назвавшийся Огарёвым является на деле Платоновым-Петиным, помощником резидента английской разведки по лимитрофам Богомольца. За последние годы Платанов-Петин семь раз был в Союзе, сознался. И. Акулов».[139] -
Глава 8
1941: Миф о разбежавшейся Красной армии
В 1920-1930-е годы на Западе было модным считать Советский Союз «колоссом на глиняных ногах». Станут ли русские сопротивляться всерьёз в случае внешней агрессии? Совсем недавно Россия пережила очередное смутное время. Взбунтовавшаяся чернь осмелилась посягнуть на самое святое — власть и привилегии благородных сословий. Оставшаяся без надлежащего руководства страна обречена на гибель и распад. Вот что писал, сидя в тюремной камере после подавления «пивного путча» будущий правитель «Третьего Рейха» Адольф Гитлер:
«Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось её государственное существование, и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам — превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счёт именно германского ядра в её высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своём подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории».[140]
Сходных мнений придерживались и многие российские эмигранты. Проиграв гражданскую войну, бывшие хозяева жизни нашли пристанище на Западе, в бессильной злобе глядя, как Россия обходится без них. Сейчас, сейчас, ещё немного, и возомнившие о себе хамы поймут, что же они натворили. Осознают, раскаются, приползут на коленях, умоляя бывших господ смилостивиться и вернуться. Стоит явиться освободителям в иноземных мундирах, неважно, английских, французских или германских, как измученные сталинским режимом мужики тут же бросятся резать ненавистных большевиков:
«Но как бы ни оценивать шансы «мирной эволюции», мирного врастания социализма в кулака (можно утверждать, что издали — виднее), один факт остаётся для меня абсолютно вне всякого сомнения. Об этом мельком говорил краском Тренин в «Последних Новостях»: страна ждёт войны для восстания. Ни о какой защите «социалистического отечества» со стороны народных масс не может быть и речи. Наоборот, с кем бы ни велась война, и какими бы последствиями ни грозил военный разгром, все штыки и все вилы, которые только могут быть во ткнуты в спину красной армии, будут воткнуты обязательно. Каждый мужик знает это точно так же, как это знает и каждый коммунист! Каждый мужик знает, что при первых же выстрелах войны он в первую голову будет резать своего ближайшего председателя сельсовета, председателя колхоза и т. д., и эти последние совершенно ясно знают, что в первые же дни войны они будут зарезаны, как бараны».[141]
Можно понять И. Л. Солоневича, писавшего эти строки в 1935 году. Совсем недавно сбежал из СССР, пользуясь ротозейством лагерного начальства. Равно как и «краскома», на которого ссылается Иван Лукьянович. П. Н. Тренин — советский лётчик, бежавший из СССР в начале 1930-х, во время Великой Отечественной войны нашёл бесславную смерть в рядах власовской армии.[142] Предатели всегда ненавидят тех, кого они предали.
Правящие круги западных демократий также оценивали шансы СССР устоять в будущей войне весьма невысоко. Помимо морально-политического состояния советского общества, они выдвигали и технические соображения. И так уже сильно отставшая в промышленном развитии от ведущих стран Запада, в результате революции и гражданской войны наша страна потеряла ещё десять лет. Форсированная индустриализация 1930-х позволила совершить мощный рывок вперёд, однако западные «доброжелатели» привыкли относиться к советским достижениям скептически.
Так, в датированной 2 августа 1939 года инструкции для британской делегации на переговорах военных миссий СССР, Великобритании и Франции было сказано следующее:
«Другим затруднением является состояние внутренних коммуникаций России. Железные дороги работают в настоящий момент с максимальной нагрузкой и не могут выдержать никакого дополнительного бремени. Если в течение первых недель войны они могли бы выполнять свою роль по мобилизации армии, то промышленность и другие важные отрасли оказались бы в большей или меньшей степени парализованы. По истечении двух или трёх недель военная мобилизация должна была бы быть остановлена или, по меньшей мере, приостановлена, с тем, чтобы избежать полного паралича промышленности и всей жизни страны».[143]
