Александр Невзоров - Отставка господа бога. Зачем России православие? (сборник)
Носовые костные формации дают право предположить некоторую (не избыточную) крупноносость нашей героини. Ее глазные орбиты велики, круговые мышцы глаз явно не отличались массивностью, а вот ризориус (m. risorius) был развит вполне убедительно, что дает некоторое право предположить, что жрица была глазастенькой и смешливой.
Судя по сочетанию молодости и основательной стертости зубов, барышня, мягко говоря, не голодала. Она любила поесть – и имела такую возможность, но набрать вес (судя по состоянию суставных поверхностей таза и задних конечностей) не успела и скончалась, не утратив стройности.
Степень ее «фигуристости» определить, увы, уже нереально, но то, что скелет принадлежал даме, несомненно. Наилучшим и (в высокой степени) точным признаком пола является форма схождения нижних ветвей лобковых костей. У мужчин она напоминает угол (angulus pubis), у дам – арку (arcus pubis).
(Отметим, с какой трогательной заботой знаток загробной женской красоты Ендрихинский восстановил частичный вылом на лобковой кости.)
Каков был рост этой красавицы?
Таренецкий и Шавловский в своих работах предлагают вычислить его по длине позвоночника (от верхнего края передней дуги атланта до верхушки копчика 67 см), но с моей точки зрения, старый метод Лангера здесь будет уместнее: «Рост равняется длине бедра, от верхушки большого вертела до самой выпуклой точки латерального мыщелка, взятой четыре раза». Применив его, мы получим рост, несколько превышающий 160 см.
В качестве финальных штрихов добавим, что жрицы Исиды каждые два дня сбривали все волосы на теле и голове, а по храму дефилировали в весьма живописном головном уборе, имитирующем птичью голову с коровьими рогами.
Итак.
Мы произвели краткий осмотр препарата, набросали его анатомический портрет – и подошли к самому любопытному.
К вопросу: имеет ли этот скелет какое-нибудь отношение к Древнему Египту?
Таренецкий был убежден, что имеет. Свое мнение он весьма категорично зафиксировал в авторитетном издании «Записки Императорской Академии Наук в СПб., т. IX № 4».
Мы вправе предположить, что Александр Иванович ошибся и что данному скелету не более чем 200–300 лет, что он не имеет никакого отношения к Древнему Египту, культу Исиды и мумификациям.
Конечно, есть современные способы датировки костных останков, в частности, метод ускорительной масс-спектрометрии, с помощью которого этот спор можно было бы решить раз и навсегда.
УМС прекрасно зарекомендовал себя при датировке именно костного материала. С помощью установки ANTARES была сделана фантастически точная временная идентификация костяных шахматных фигурок из Венафро.
Но!
У Таренецкого не было ANTARESа. Свои заключения он основывал только на анатомии и, отчасти, на исторической репутации препарата.
Посему данный спор будет увлекательнее, если и с нашей стороны мы тоже представим только анатомические и исторические доводы.
Вкратце – история появления препарата № 1045 в фундаментальном музее кафедры нормальной анатомии ВМА.
Ergo, sceletus.
16 ноября 1898 года скелет был подарен (или передан) МХА княгиней М. В. Волконской, купившей его в музее города Гиза непосредственно у г-на Бурриана (Bourriant), директора музея.
Предположительно (по косвенным и на данный момент непроверяемым данным), что в Санкт-Петербург скелет прибыл в саркофаге.
Никакая специальная документация, к примеру таможенная, этого не подтверждает. Впрочем, это ни о чем не говорит: саркофаг мог быть оформлен как частный багаж княгини. Здесь надо отрешиться от стереотипа о саркофаге как о чем-то «базальтовом и невероятно огромном». Это мог быть легчайший клееный папирусный или деревянный саркофаг, подобный тому, что мы видим в музеях цивилизации Милана или Комо.
Если мы принимаем версию наличия саркофага (а источник – мало склонная к фантазиям М. В. Волконская), то вместе с ней мы принимаем и очень высокую вероятность интактности мумии, пересекшей границу Российской империи. То есть мы говорим о теле, оформленном по всем правилам древнеегипетского похоронного ритуала: саркофаг, льняные пелены, осмоление, амулеты, которые по погребальному обряду размещались под слоями пеленальных бинтов, и т. д.
Именно в таком виде его должен был «проводить» из Гизы продавец (Бурриан), по мнению которого скелет относится к временам XXII династии и «принадлежал» жрице Исиды.
Бурриан, кстати, приложил к саркофагу записку, в которой кратко изложил переводы иероглифических текстов на его фронтальной и латеральных поверхностях.
Переводы не содержат никакой существенной информации: посвящения Озирису, признание Исиды «хозяйкой неба» и пр. Их точность, напомню, остается всецело на совести г-на Бурриана.
Но!
«При развертывании мумии, уже здесь, не было найдено ни скарабея, ни какой-либо надписи» (И. Шавловский).
Для справки:
XXII (ливийская) династия начала свое царствование около 1000 лет до н. э., то есть значительно позже Эхнатона, Тутанхамона, Хоремхеба, Рамзеса Великого (II), Херхора и других знаменитых фараонов. Мумификационные процедуры уже не новация, а совершенно обыденное дело. Все технологии мумификации давно отработаны и конвейеризированы.
С учетом того факта, что именно Исида считалась родоначальницей и покровительницей мумификации, жрицы ее храма никак не могли избегнуть множества обязательных посмертных процедур: отделения внутренностей и подошвенных апоневрозов, вымачивания тела в натро-солевом растворе, смоления, пеленания и т. д.
Известна древнеегипетская пунктуальность в сохранении почти всех внутренних органов покойника (кроме головного мозга), а также в следовании методикам их консервирования, сушки и сбережения в канопах (специальных сосудах) или в полостях тела.
Менее известно, что даже ногти на руках и ногах были обязательным компонентом целостности трупа.
Кропотливейший и, вероятно, самый авторитетный исследователь способов и видов мумификации Уоррен Даусон пишет следующее: «За время продолжительного пребывания в содовой ванне эпидерма сходила, а вместе с ней и волосы. Именно по этой причине принимались особые меры для укрепления на месте ногтей так, чтобы они не сошли с вымоченной кожей. Для достижения этой цели бальзамировщики надрезали кожу вокруг основания ногтя каждого пальца рук и ног так, чтобы образовался естественный наперсток. Чтобы удержать ноготь на месте, каждый такой наперсток обматывали ниткой или обвивали проволокой. У мумий царей и богатых людей наперстки кожи вместе с ногтями закрепляются при помощи специальных металлических напалечников» (Dawson W. R. Making a Mummy, Journal of Egyptian Archaeology, XIII (1927)).
Судьбу отошедшей от тела эпидермы и волос уточняет Дж. Эллиот: «При мумиях обычно находилась отпавшая от них в соляной или содовой ванне эпидерма, преимущественно в виде свертка» (Elliot Smith G. and Wood Jones F., Arch. Survey of Nubia, report for 1907–1908).
Известны случаи отдельного и специального (пакетированного или в канопах) сохранения даже внутренних жировых тканей, что могло произойти по анатомической наивности парасхитов, принявших жировые разросты за отдельный орган (мумии Тутмоса III из XVIII династии; Мернепта из XIX династии; женская мумия в гробнице Аменхотенепа II из XVIII династии).
Срезанные с ног подошвы засаливались и в период XXI–XXVI династий почти обязательно прилагались к телу (Лукас А. Материалы и ремесленные производства Древнего Египта, М., 1958).
Следует отметить, что никакой культивации эстетики смерти в ее сегодняшнем «хэллоуинском» понимании у древних египтян не было.
Напротив. Покойник (-ца) должен был выглядеть бодрым и симпатичным. Тело умащалось благовониями, корицей и кедровым маслом, подкрашивалось хной, а его формам придавалась естественная анатомическая полноценность и даже некоторая пухлость.
Чаще всего это делалось путем набивки мумии лишайниками (мумии Сипта из XIX династии, Рамзеса IV из XX династии, Джедптахефонху из XXI династии).
Эллиот Смит, впрочем, предлагает и многочисленные примеры набивки мумий резаной соломой, чистыми опилками или опилками в смеси со смолой и песком.
Отдельным, но важным в контексте обсуждаемого нами вопроса стоит и откровенный культ глаз, апофеоз которого приходится на XX династию. Для создания искусственных глаз в глазнице самой мумии использовался обсидиан, слоновая кость, хрусталь, синее, белое и прозрачное стекло, а для более парадных образцов на накладных масках – и полосатый алебастр, яшма, обсидиан. Подвижные (шарнирные) веки могли быть сделаны из бронзы, меди или золота, для их закрепления в скуловом отростке лобной кости и в ее глазничной части высверливалось 3–4 отверстия.
* * *Для чего мы сейчас вспомнили все эти нюансы древнеегипетских похоронных ритуалов?
Исключительно для того, чтобы удивиться тому, насколько все эти строго обязательные процедуры никак не отразились на анатомических кондициях любимицы препаратора Ендрихинского.
