Савелий Дудаков - Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России
Оказывается, получивший традиционное еврейское образование Рубинштейн чуть ли не с пеленок возненавидел иноверцев. Он "с начала своей карьеры был одержим тем, чтобы истолковать свою склонность к шахматам как своего рода миссию". Отсюда его прилежание в изучении теории шахмат. Его рост как шахматиста, утверждает Алехин, шел во времена декаданса, когда царствовала венская школа, "основанная евреем Максом Вайсом". Пропагандистами этой школы было "еврейское трио": Шлехтер-Кауфманн-Фендрих.
Последние фигуры прилеплены Алехиным, вероятно, из почитания сакрального числа.
В становлении шахматиста Рубинштейна сыграл роль, как писал Меньшиков, некий русский полковник. Чувство неблагодарности не обязательно должно быть присуще каждому, как, скажем, Алехину.
Правдой является то, что Рубинштейн научился играть в шахматы поздно, в 14 лет.
Учился он по учебнику на древнееврейском языке, изданному И.Л. Зосницем в Вильно в 1880 г. Насмешки над образованием Рубинштейна неуместны. Он, действительно, не получил светского образования и, в отличие от других, не заканчивал училища правоведения. Но в своей области, области религиозной, его знания были обширны и вряд ли уступали выпускникам Петербургской Духовной академии. Кстати, знаниями языков он вряд ли уступал чемпиону мира. Посетившему его в 1961 г. польскому журналисту он предложил говорить на любом языке: польском, русском, немецком или французском. Добавим сюда идиш и иврит, и мы будем иметь представление о его лингвистических познаниях. Считается, что Рубинштейн никогда не писал на шахматные темы, за исключением комментария к нескольким партиям. Но мной обнаружена небольшая статья Рубинштейна в первом номере ивритского журнала по шахматам58. Статья объясняет начинающим принцип быстрого развития фигур и занятия центра. Что же касается личного счета между чемпионом России 1912 г. и чемпионом мира, то он вполне объясним возрастом и усиливающимся психическим заболеванием Рубинштейна. Насмешки над болезнью никогда никого не украшали. Итак, из 5 довоенных встреч Алехин выиграл 4 при одном поражении. Особенно впечатляет победа Рубинштейна в Вильно в 1912 г., когда в открытом варианте испанской партии – стихии Алехина, черным цветом, молодой человек был сокрушен отнюдь не шаблонным образом. После войны роли переменились: Алехин одержал шесть побед при одном поражении и двух ничьих. Итого: +8 -5, +2» Счет, весьма почетный для Рубинштейна, если учесть привходящие обстоятельства. (Добавим, что из 15 игранных между ними партий – 13 результативных – тоже говорит о многом.) Что же касается творческого блеска, то он в достаточной степени был присущ Рубинштейну.
Так, в турнире в Теплиц-Шенау в 1922 г. он получил четыре приза за красоту! Это мировой рекорд. Добавим к этому, что Акиба Рубинштейн был непобедим в матчах, выиграв в том числе и у "арийцев" Маршалла и Боголюбова.
Несколько гнусных слов в статье Алехина сказано в адрес Рихарда Рети, человека,
"раздвинувшего шахматные возможности". О его творчестве на турнире в 1924 г. в Нью-Йорке самим Алехиным было сказано, что Рети его превзошел. Вообще в одном предложении Алехин все поставил на свои места: "У меня создалось впечатление, что не только Ласкер и Капабланка, но и Рети выиграли больше хороших партий, чем я"59. В другой раз Алехин выразился о Рети еще более хвалебно – по его словам, Рети единственный шахматист, нередко ошеломляющий его своими неожиданными замыслами60. Много раз встречались за доской Рети и Алехин. Самая знаменитая алехинская комбинация была создана в соавторстве с Рети (Баден-Баден, 1925 г.). Общий счет почетен для Рети: -3,+1,+4 ничьих. Одна из этих ничьих стоит многих побед (Вена, 1922 г.). Для дискредитации идей Рети Алехин в своей статье прибегает к помощи старого мастера Рихарда Тейхмана, назвавшего дебют Рети "двойной дырой". Алехин называет Тейхмана "арийцем", но это ошибка: Тейхман – еврей, к тому же сведший матч вничью с самим Алехиным в 1921 г.: +2,-2,=261. Между прочим дебют Алехина впервые был применен московским евреем Михаилом Герцовичем Кляцкиным и введен в международную практику Алехиным именно под влиянием Рети (фигурное влияние на центр).
Итак, по Алехину: "Все яснее становится единство разрушительной, чисто еврейской шахматной мысли (Стейниц – Ласкер – Рубинштейн – Нимцович – Рети)". По пути потерялась промежуточная инстанция – Карл Шлехтер.
Далее Алехин переходит к современникам – первый на очереди С.М. Флор, продукт "боязливой оборонительной идеи", почти по Романовскому. Флор преемник Стейница и Рубинштейна. Отличие от последнего – Флор физически и психически здоров. У Алехина удивительная способность забывать: его матч на звание чемпиона мира с "продуктом еврейской мысли" должен был состояться в 1938 г., и тогда Алехин считал Флора достойным претендентом. Здесь может быть только два объяснения. Первое: Флор удобный партнер для Алехина и почему бы со слабейшим не сыграть беспроигрышную партию, или второе: Алехин – лицемер. Первый пункт не должен обманывать никого, а чемпиона мира тем паче: было известно, что у Капабланки до матча 1927 г. он вообще не выиграл ни одной партии. Что же касается турнирных успехов Флора, то он часто обгонял Алехина, первым нарушив гегемонию чемпиона мира (Гэстингс, 1933-1934 гг.).
С другими конкурентами – намного хуже. Это два американца и советский гроссмейстер. Добиться с ними перевеса Алехину не удалось. Агрессивность Ройбна Файна и Михаила Ботвинника объясняется их коммунистической идеологией. С Ботвинником это ясно, но с Файном явная натяжка. Туманное рассуждение о стиле Файна приводит к едва прикрытой мысли: присущая евреям трусость толкает их на активность, чтобы скрыть врожденный страх. Поразительный троп. Жаль, что Александр Александрович не дожил до времен Михаиля Таля. Что бы он сказал о нем?
А было время (1933 г.), когда он писал о молодом Файне: "…я беру на себя смелость предсказать 19-летнему нью-йоркцу Файну совершенно исключительную (выделено Алехиным. – С. Д.) шахматную будущность…"62 Самуил Решевский – дутая величина, по Алехину, вундеркинд. Сколько уже было у евреев этих несостоявшихся юных гениев. Вот появился и в шахматах. "Бедная Америка", восклицает Алехин. Но в статье 1933 г. о Решевском сказано немного по-другому:
"Мальчик этот… был на самом деле подлинным шахматным вундеркиндом; поражала не только сила его игры… но, быть может, главным образом скорость и острота мышления". Затем вундеркинд исчез, предварительно неплохо заработав ("они" всегда умеют устраиваться!). Он должен был получить образование, и решение родителей было мудрым. Все ждали с нетерпением, состоится ли бывший вундеркинд.
Да, состоялся, но не в шахматном плане: «Скажу прежде о "человеческом" впечатлении от общения с ним – оно было самое благоприятное. Ни тени заносчивости». Но стиль Решевского ему не нравится – оправдывая будущую оценку – он употребляет слово "бездарность"63. Эта уничтожающая оценка никогда не могла быть произнесена, а тем паче написана Эм. Ласкером в любой адрес – иная мораль, иной такт. Впрочем, "бездарность" добилась в будущем неплохого результата с гением комбинаций. Общий счет их ничейный. Да к тому же эта "бездарность" обгоняла Алехина в ряде соревнований – Ноттингем (1936 г.), Кемери (1937 г.), а в АВРО-турнире (1938 г.) они стали вровень.
О Ботвиннике сказано особо. И совсем другим тоном, кроме одной фразы, вылезающей как уши Мидаса. Ботвинник силен, очень силен. Неоднократный победитель чемпионатов СССР, где уровень очень высок. (Следил Александр Александрович за шахматной жизнью в России. Обратил внимание на молодого Смыслова, указав на одну его ошибку в анализе.) Но и Ботвинник и Капабланка – исключения из правил. Ну, а где уши Мидаса? Пожалуйста. Смехотворное сравнение побед советского чемпиона с победами Элисказеса и тут же: "Тем не менее большинство партий Ботвинника производит впечатление сухих и бездушных". На основании чего это сказано? Опыт встреч с Ботвинником должен был показать, что до сухости очень далеко. Если проигранную Ботвиннику партию в Амстердаме можно выдать за проведение плана "удавного кольца", то ничья в Ноттингеме, где Ботвинник пожертвовал две фигуры и вынудил противника свести партию вничью – этого никак не скажешь, красочно и романтично, в духе той далекой партии с Рети в Вене. А что сказал Алехин по поводу партии Ботвинника с Капабланкой? Выразился в том смысле, что он, конечно, проиграл Ботвиннику, но не так, как Капабланка. У Капабланки мнение было противоположное – победу над Алехиным Ботвинника он оценил выше, чем свое поражение: у каждого свой вкус, да и к тому же речь идет не столько о Ботвиннике, сколько о взаимных счетах. А ведь партия Ботвинника против Капабланки признана "лучшей" за всю писанную историю шахмат. И действительно, чудо: жертвуется поначалу на ферзевом фланге слон а3, а потом на другом краю доски – конь h5, а потом – победный бросок пешки. Но не безропотно погиб Капабланка – может, будет вечный шах? Король белых перемещается под шахами к демаркационной линии. Но вечного шаха не оказалось. Ботвинник все предусмотрел. Захватывающая драма.
