Леонид Млечин - Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Валентин Степанков, юрист из Перми, стал Генеральным прокурором России в декабре 1990 года, когда еще существовал Советский Союз. Степанков втянулся в политическую борьбу и в момент яростного противоборства между парламентом и президентом сделал неверный выбор и потому утратил свой пост сразу после октябрьских событий 1993 года.
Вместо Степанкова назначили Алексея Казанника, юриста из Омска. Казанник известен тем, что когда-то уступил Ельцину свое место в Верховном Совете СССР. Стыдливый и застенчивый человек, Казанник продержался всего полгода.
Прекраснодушного Казанника сменил на диво практичный Алексей Ильюшенко, юрист из Красноярска и мастер спорта по вольной борьбе в полутяжелом весе. В 1993 году его поставили во главе контрольного управления президента. Он очень активно участвовал в политическом противоборстве президента Ельцина и вице-президента Александра Руцкого. Борьба эта велась сомнительными средствами^ Но Ильюшенко отличился и был поставлен во главе прокуратуры. Совет Федерации его кандидатуру не утвердил. Он некоторое время исполнял обязанности, а потом его — молодого человека — отправили на пенсию.
А вскоре Алексея Ильюшенко арестовали. Два года он просидел в Лефортовском следственном изоляторе по обвинению в получении крупных взяток от руководителя нефтяной компании «Балкар-трейдинг» Петра Янчева.
Следствие утверждало, что Генеральный прокурор лоббировал интересы нефтяной компании, а взамен родственники Ильюшенко получили задешево два джипа и «Жигули». Следствие по делу Ильюшенко закончилось в 1996 году. Предельный срок содержания Ильюшенко под стражей до суда истек в 1998 году. Выйдя из тюрьмы, он лег в больницу лечиться от туберкулеза. Почему это дело так и не попало в суд — загадка.
В прессе появились распечатки телефонных разговоров Ильюшенко со своим другом, хозяином нефтяной компании. Это были поразительные по откровенности разговоры. Если это не фальшивка, а запись подлинных разговоров, то понятно, почему было возбуждено уголовное дело, и совершенно непонятно, почему оно не было доведено до конца.
Предположения строились разные. Ильюшенко убрали с поста Генерального прокурора перед началом второй избирательной кампании Бориса Ельцина. Президент тем самым показывал, что он избавляется от коррумпированных чиновников. Но прошли годы, власть потеряла интерес к делу Ильюшенко, и прокуратура не знала, что же с ним делать. Прокуратура должна была утвердить обвинительное заключение и передать дело в суд. Но заместитель Генерального прокурора Василий Колмогоров направил дело на дополнительное расследование. А потом нашли повод и дело вообще прекратили.
Кстати, уголовное дело по обвинению Алексея Ильюшенко в получении взяток возбудил его сменщик Юрий Ильич Скуратов. Он трудился в Свердловске, потом его перевели в ЦК КПСС. Вадим Бакатин, став председателем КГБ, пригласил его на Лубянку консультантом. Генеральным прокурором Скуратова назначили с поста директора Научно-исследовательского института проблем укрепления законности и правопорядка. Ну, думали, уж этот не подведет — профессор, интеллигент. Но и со Скуратовым не получилось.
1 февраля 1999 года Генерального прокурора попросил приехать в Кремль тогдашний глава президентской администрации и секретарь Совета безопасности генерал Николай Николаевич Бордюжа.
На столе у него лежала обычная видеокассета с любительской записью сюжета, который вскоре станет знаменитым, — голый человек, очень похожий на Генерального прокурора, познает радости жизни под руководством опытных профессионалок. Когда появился Скуратов, Бордюжа показал ему эту кассету. Генеральный прокурор был потрясен и в тот момент, по словам Бордюжи, даже и не пытался отрицать, что на видеопленке запечатлен именно он.
Но как кассета попала к самому Бордюже? Запись, как выяснилось, была сделана годом ранее, в январе 1998 года. Кто ее передал в Кремль? Ну не почтальон же ее притащил... Кроме того, на кассете не портретная съемка и вообще качество записи неважнецкое. Прежде всего следовало точно установить, кого именно снимали, то есть провести профессиональную экспертизу.
Ни прокуратура, ясное дело, ни министерство внутренних дел в этом не участвовали. Есть только одно ведомство, которому все это под силу, — Федеральная служба безопасности. Как же должно действовать это ведомство, получив такого рода информацию? Я спросил об этом предшественника Путина на посту директора ФСБ Николая Ковалева.
— Мы проверяем информацию, — ответил Ковалев. — Основанием для взятия человека в проверку являются признаки преступлений, находящихся в компетенции ФСБ. Если информация подтвердилась, следует доклад президенту.
Но если речь о высокопоставленном лице, разве не обязана госбезопасность немедленно, еще до окончания проверки, которая потребует времени, сообщить президенту, что у одного из высших чиновников государства возникли серьезные проблемы?
— Мы не обязаны это делать и не делаем, потому что неизвестно, чем закончится проверка, а доклад президенту повлечет за собой, если пользоваться старой терминологией, некоторое поражение в правах. К человеку будут относиться с сомнением: на него что-то есть у ФСБ. Это абсолютно неправильно и незаконно. Я всегда старался этого избежать. Вот если есть документы, подтверждающие его вину, тогда следует докладывать президенту.
Когда возникло дело Скуратова, ФСБ уже возглавлял Владимир Путин. Путин с самого начала вошел в узкий круг людей, которые принимали такие решения. Его предшественник на посту директора ФСБ Николай Ковалев не был допущен в этот круг, у него не было личных отношений ни с президентом, ни с его ближайшим окружением.
После совместного просмотра кассеты Бордюжа сказал Скуратову, что обязан доложить обо всем президенту, и посоветовал Генеральному прокурору написать заявление об отставке и уйти тихо.
В принципе, если Генеральный прокурор балуется с проститутками — за чужой счет, кстати, — да еще позволяет, чтобы его фотографировали, то есть становится беззащитным перед элементарным шантажом, он конечно же должен немедленно покинуть свой пост.
Но рискнул бы Бордюжа по собственной инициативе отправлять Генерального прокурора в отставку? Не было у него таких полномочий. Значит, выполнял поручение? Тогда возникает другой вопрос: почему в Кремле решили избавиться от Скуратова?
Это были очень тяжкие месяцы для Бориса Ельцина. Будущее было совершенно неясно. На ключевой должности Генерального прокурора — на случай всяких непредвиденных обстоятельств — хотелось иметь надежного союзника. Скуратов тоже не знал, как сложится будущее, и держался отстраненно, поэтому в Кремле не считали, что могут на него положиться.
Но Бордюжа не справился с поручением.
Сначала, правда, обескураженный Скуратов написал заявление об отставке:
«Уважаемый Борис Николаевич!
В связи с большим объемом работы в последнее время резко ухудшилось состояние моего здоровья (головная боль, боли в области сердца и т. д.). С учетом этого прошу внести на рассмотрение Совета Федерации вопрос об освобождении от занимаемой должности Генерального прокурора РФ.
Просил бы рассмотреть вопрос о предоставлении мне работы с меньшим объемом».
Но уже на следующее утро Скуратов отказался от своего заявления и попросил Бордюжу сохранить за ним должность Генерального прокурора.
В Кремле думали, что Скуратов уйдет тихо — как в свое время министр юстиции Валентин Ковалев, которого запечатлели на видеопленку во время банных развлечений. Но Ковалев никому не был нужен, за него даже товарищи-коммунисты не вступились. А Скуратов стал говорить, что его преследуют по политическим мотивам, не дают расследовать громкие коррупционные дела в президентском окружении. И у него тут же появились союзники.
Скуратова отстранили от должности, его перестали пускать в здание прокуратуры. Против Скуратова возбудили уголовное дело при очень странных обстоятельствах — ночью, в Кремле, куда внезапно вызвали заместителя московского прокурора. Обвинили в злоупотреблении служебным положением.
Но доказательств, похоже, не хватало: все та же видеокассета да еще четырнадцать костюмов, которые, как уверяет Скуратов, ему распорядился сшить сам президент, да еще бесплатно — то есть за счет налогоплательщиков. Но потом выяснилось, что костюмы прокурору подарил не заботливый президент, а хитрый заграничный бизнесмен.
Скуратов, кстати, хотел расплатиться: дал управляющему делами президента Павлу Бородину десять тысяч долларов — это зарплата Генерального прокурора за два года.
Дело Юрия Скуратова не имело, как говорят юристы, судебной перспективы, это было ясно с самого начала. Никто его, впрочем, судить и не собирался — его надо было убрать с должности Генерального прокурора.
