Николай Кузьмин - Возмездие
Любопытным было поведение в эти дни профессора Гетье.
18 января он примчался на квартиру Троцкого в Кремле и застал хозяина в убитом состоянии. Военный министр лежал на диване с поджатыми коленками и отрешённо смотрел в стену. Профессор бросился к нему и принялся тормошить, призывая встряхнуться и взять себя в руки. За весь этот день он посетил квартиру Троцкого четыре раза. Последний раз — в самую полночь.
Утром Троцкий отправился на вокзал. Его салон-вагон был прицеплен к сухумскому поезду.
Знал ли он о состоянии умирающего Ленина? Бесспорно. И всё же поспешил уехать, сбежать. Это поспешное бегство председателя Реввоенсовета с места такого события, как смерть Вождя, слишком смахивало на обретение алиби. Более того, на вокзале в Тифлисе он узнал о кончине Ленина и не захотел вернуться. Не успевал? Чушь несусветная. Для военного министра можно было бы выделить и самолёт. Нет, он без колебаний продолжил свой путь к синему тёплому морю.
Вскрытие тела умершего Вождя проводил профессор Абрикосов. Причины смерти выявились моментально. Ленин страдал сужением артерии, питающей мозг кровью. Рубцевание этого жизненно важного сосуда объяснялось только одним: нарушением тканей посторонним предметом (т. е. одной из пуль). Исследовав мозг умершего, профессор Абрикосов нашёл «очаговое разложение тканей», но не обнаружил ни малейших признаков сифилиса, от которого Ленина лечили с предельной интенсивностью (мозг Ленина до сих пор хранится в Институте мозга).
Душа Ленина отлетела вечером 21 января (в 18 ч. 50 мин.). Той же ночью состоялся экстренный пленум ЦК и заседание ЦИКа. Страна услышала взволнованное правительственное сообщение:
«Умер человек, под боевым водительством которого партия водрузила красное знамя Октября по всей стране. Умер основатель Коминтерна, любовь и гордость международного пролетариата, вождь мирового коммунизма, знамя угнетённого Востока, глава рабочей диктатуры в России».
Председателем похоронной комиссии был утверждён Дзержинский.
Пока руководители заседали, скульптор С. Меркуров снимал гипсовую маску скончавшегося Вождя.
На Красной площади, в жуткий мороз, наспех сооружался деревянный Мавзолей. Распоряжался архитектор Щусев.
26 января открылся траурный II Всесоюзный съезд Советов. На нём Сталин произнёс свою знаменитую клятву.
На следующий день состоялись похороны Ленина. По всей стране ровно в 16 часов по московскому времени на пять минут остановилась жизнь: «Встаньте, товарищи, Ильича опускают в могилу!»
Смерть Ленина не внесла окончательной ясности в расстановку сил в руководстве партии и молодой республики. Началось соперничество авторитетов, состязание былых заслуг перед революцией. А поскольку самыми именитыми считались исключительно те, что «боролись с самодержавием» из-за рубежа, то они и сцепились в ожесточённой схватке. Сталина при этом никто не принимал всерьёз.
Сталин, как это ни странно, находился в выгоднейшем положении: до поры до времени не заявляя о себе, он наблюдал за всеми ухватками этой развязной международной сволочи и собирал, подкапливал силы. Он ждал своего часа, словно засадный полк.
* * *Человека, равного по авторитету Ленину, не имелось на всём кремлёвском верху. Заменять скончавшегося Вождя следовало «до частям».
Пост председателя Совнаркома был предложен Каменеву. Он немедленно выступил с самоотводом:
— Назначать во главе правительства еврея? Да вы с ума сошли! Народ нас может не понять.
Аристократы революции, её инфанты и маркизы, они понимали сами, что сильно зарвались. Всё-таки революция в России должна развиваться по Марксу, а не по ветхозаветной Торе!
Итак, на такой пост следовало назначить только русского — это будет правильно политически. Но где его сыскать?
В конце концов остановились на кандидатуре Алексея Рыкова. При этом пришлось закрыть глаза на его пагубную страсть, которой он и не скрывал: Рыков беспробудно пил. Ничего, подлечим. По слухам, в Германии научились кардинально излечивать алкоголизм.
Каменев остался во главе Москвы, Зиновьев — в северной столице, переименованной в Ленинград. Власть как одного, так и другого намного превышала рыковскую.
В молодой республике Советов, похоронившей своего Вождя, стало понемногу оформляться два центра власти: Москва и Ленинград. Застарелый алкоголизм Рыкова позволял и Зиновьеву, и Каменеву пренебрежительно относиться к влиянию Центра. Однако существовал ещё и Центральный Комитет с деятельными Секретариатом и Оргбюро. А там заправлял Сталин. Только теперь троцкисты и зиновьевцы поняли свою промашку. Бросив Сталину титул Генерального секретаря, словно побрякушку дикарю, они вдруг убедились, что старший чиновничий пост в Секретариате обрёл державную силу и уже пишется с заглавной буквы.
Сталин превратился в главную опасность для троцкизма.
На их стороне находилась старуха Крупская, вдова скончавшегося Вождя. Это был сильный козырь. Однако на стороне Сталина отныне сражался сам Ленин (даже со своим «Завещанием», которым он до поры до времени позволял им козырять). Иосиф Виссарионович превратил умершего Вождя в могучую культовую фигуру и утвердился на его плечах, как продолжатель бессмертного дела. Он слишком хорошо знал, с каким пренебрежением вся эта шушера относилась к Ленину. Что стоила одна брань Троцкого! Обзываемый Лениным «проституткой» и «свиньёй», он в долгу не оставался и отвечал с уязвленной желчностью: «неряшливый адвокатишко», «отвратительная карикатура на Робеспьера», «эксплуататор всяческой российской отсталости» и, наконец, — «мерзкий и морально отталкивающий субъект». О партии большевиков он выразился так: «Ленин и вся его группа — уголовники». Чем было теперь крыть? Нечем!
Сам Ленин теперь безмолвствовал. Но во весь голос говорили документы, связанные с его жизнью и деятельностью. И Сталин умело обрушил их на головы своих врагов.
Работа Сталина на посту Генерального секретаря напоминала хлопоты главного механика партии: засучив рукава, он обеспечивал надёжное сцепление разнообразных шестерёнок и прочность приводных ремней. Оппозиция слишком поздно спохватилась. Все эти ничтожные болтуны надеялись, что привычно налаженная машина будет их везти и дальше. Ошибались! Механизм налаживался не для них, а против них. И Сталин лишь ждал повода, чтобы их решительно ссадить, как надоевших и сварливых пассажиров. Слава Богу, заменить их есть кем. Этому изношенному хламу предстояло оказаться в канаве у дороги и посвятить остаток своих дряблых сил интригам и заговорам.
* * *День рождения Троцкого, словно нарочно, приходился на 7 ноября. Стоя в этот день на праздничной трибуне и пропуская мимо себя кумачовые колонны демонстрантов, он напыщенно воспринимал ликование народных масс, как поклонение своей выдающейся персоне.
Иосиф Виссарионович, став Генеральным секретарём, не ускорял событий. После XI съезда партии он оставил в секретариате Молотова и привёл двух новых: Куйбышева и Андреева. Всех троих удалось ввести также в состав Оргбюро.
Троцкий в эти дни подчёркнуто демонстрировал своё исключительное положение. На заседаниях Политбюро он сидел безучастно и, кинув ногу на ногу, читал французский роман. Вкрадчивых усилий Сталина он пока не замечал. «Серая клякса» — так отозвался он о Генеральном секретаре. Его по-прежнему раздражал Зиновьев. Кроме того, он с опаской стал посматривать на Дзержинского. Мощную силу главы Лубянки он признавал. Но вот рискнёт ли он применить её против армии? Сомнительно. Скорей всего постарается избрать какой-нибудь тайный способ. Для этого у него огромные возможности.
Первую угрозу своему всесилию Троцкий ощутил, когда пленум Центральной Контрольной Комиссии решил обследовать положение в Красной Армии. Возглавил контролёров секретарь ЦК В. В. Куйбышев. Помимо этого заколебалось положение двух его самых надежных помощников: Склянского и Антонова-Овсеенко. А в конце года в Москве появился, вызванный с Украины, М. В. Фрунзе и стало известно, что из Умани, тоже с Украины, переводится герой гражданской войны Г. И. Котовский. Кажется, готовился и назревал русский национальный протест против засилья. Троцкий пренебрежительно фыркнул. Видимо, разгром Антоновщины и Кронштадтского мятежа уже забылись. Ничего, пусть попробуют ещё! Отучим навсегда!
В эти дни он отозвался на просьбу военного атташе Норвегии майора Квислинга и дал ему разрешение посетить Украину и Крым (женат будущий предатель норвежского народа был на русской). Тайно под вымышленной фамилией посетил Москву банкир Ф. Варбург… На Соловецких островах произошёл массовый расстрел белогвардейских офицеров…
Готовясь к очередному съезду партии, Сталин предложил подготовить «Заявление» о внутрипартийном положении. Мнения резко разделились. Открытого голосования не затевали, обошлись сбором подписей по кругу. Втайне Сталин именно этого и добивался. Теперь у него на руках имелся полный список откровенных противников. В этом списке оказались: Е. Преображенский, Л. Серебряков, А. Белобородов, А. Розенгольц, В. Антонов-Овсеенко, Л. Сосновский, Е. Бош и М. Эльцын.
