Александр Шубин - Ритмы истории
Синтез (период *57*, время неоконсервативного курса) — конфликт между двумя социальными комплексами. Доминирующий характер «третьего слоя» позволяет его комплексу одерживать «пирровы победы» над институтами гражданского общества (в Великобритании — успех правительства М. Тэтчер в борьбе с профсоюзами и гражданскими движениями в 1983–1985 гг.), но в итоге разросшиеся в этот период гражданские слои переходят в «контрнаступление» против неоконсервативной системы (в Великобритании начало этому процессу положило движение против налога Poll tax в 1989–1991 гг., которое серьезно дестабилизировало систему, созданную правительством М. Тэтчер и положило начало до сих пор не преодоленному кризису режима).[34]
До сих пор ни одна страна мира не вошла в период импульса (ближе всего к нему находятся такие страны, как США и Великобритания).[35] Россия, по нашему мнению, будет проходить периоды *56*-*57* в последние годы этого века — первые годы следующего. Так что еще несколько лет серьезная революция ей не грозит.[36]
Итак, наш экскурс в недавнюю и древнюю историю показал, что закономерности, выведенные на примере абстрактной социальной модели и путем рассмотрения конкретно-исторического материала, в целом подтверждают друг друга (хотя по поводу деталей возможны споры, результаты которых могли бы скорректировать предложенную выше картину).
XXI ВЕК
Сопоставляя черты информационной формации и составляющих ее эпох, аналогичных периодам интеграции, синтеза и импульса, а также входящих в них периодов, мы можем попытаться построить более или менее точную модель развития цивилизации в XXI в., а в общих чертах — и более поздних эпох. При этом необходимо учитывать, что страны мира сейчас находятся на различных стадиях развития, что осложняет действие макрополитических закономерностей.
Теоретик информационного общества О. Тоффлер справедливо писал, что ближайший исторический рубеж «также глубок, как и первая волна изменений, запущенная десять тысяч лет назад путем введения сельского хозяйства… Вторая волна изменения была вызвана индустриальной революцией. Мы — дети следующей трансформации, третьей волны».[37] Тоффлер перечисляет такие черты новой формации, как демассивизация и деиерархизация цивилизации, деконцентрация производства и населения, резкий рост информационного обмена, сближение производства и потребления, полицентричные, самоуправленческие политические системы, экологическая реконструкция экономики и вынос опасных производств за пределы Земли, индивидуализация личности при сохранении солидарных отношений между людьми, которым в информационную эпоху почти «нечего делить», космополитизация и др.[38]
Эта концепция, во многом базирующаяся на антиавторитарной социалистической традиции от анархизма до новой левой идеологии, не вполне соответствует тем тенденциям общественного развития, которые можно наблюдать в мире конца ХХ в., например — росту этнического самосознания как частного случая корпоративности (отмирающей, по мнению Тоффлера, вместе с нациями). Картина, нарисованная Тоффлером — это не утопия (поскольку за каждым положением его работ — примеры реальных ростков сегодняшней жизни), это скорее — модель зрелого информационного общества, идеала, соответствующего мечте о коммунизме, анархии, а может быть — и царстве Божием на Земле в современной интерпретации. По мнению Тоффлера, «третья волна», переход непосредственно к этому обществу начался. Это верно, но только отчасти. Развитие общества нелинейно, и мир движется к пику новой формации через эпоху, которая может так же отличаться от «развитой» формы, как абсолютизм от эпохи революций. Поэтому, во многом соглашаясь с теоретиками постиндустриального общества, мы применим свои методы к определению черт следующей эпохи — становления информационного общества (или фазы трансформации).
Прежде всего напрашиваются две линии сравнения — с трансформацией становления (феодализмом) и становлением индустриализма (то есть предыдущей фазы, структурно состоявшей из двух цивилизационных укладов, в отличие от становления аграрного общества). Экономико-технические отличия интеграции от обеих этих эпох очевидны — будет происходить вытеснение индустриальных технологий информационными. Последствия этого процесса полно описаны О. Тоффлером, который прежде всего на них и обращает свое внимание. Однако процесс этот будет происходить не очень стремительно, так как уже сейчас заметно сопротивление, которое общественные отношения оказывают технологической перестройке. Важным отличием следующей эпохи (как и всякой интеграции) от равновесия является отсутствие жесткого авторитаризма. В большинстве своем форма общественных систем этой эпохи весьма демократична. Большую роль играют механизмы социальной помощи (это следует из характеристик аналогичных периодов), которые предопределяют относительную прочность социальных корпораций (что роднит эту эпоху с феодальной). В отличие от феодализма XXI век (в силу своей информационной направленности) не будет ограничивать перетоки информации. Это, видимо, не будет касаться разрушительных информационных технологий и духовных техник (уже сейчас цивилизация осознает опасность распространения компьютерных вирусов, например). Так что не исключено возрождение некоторых институтов, которые их противники в пылу полемики будут сравнивать с инквизицией. В остальном общественные институты передовых цивилизаций XXI в. можно охарактеризовать как равновесие без абсолютизма и феодализм без информационной и социальной замкнутости, а также, вероятно, с гораздо меньшим уровнем насилия (что не исключает заметных вспышек терроризма, превосходящих нынешние).
Наметив общий контур, обратимся к социальным слоям этой эпохи. Поскольку речь идет о начале глобального социального синтеза (преодоления разделения на элиту и население («эксплуататоров и эксплуатируемых», выражаясь привычным для нашей страны языком)), то впереди — доминирование «средних слоев», соединяющих в себе черты элиты и «трудящихся масс». Как мы упоминали, в чистом виде это — гражданский класс и индивидуальные производители (либо маргиналы). Но, как мы видели, «чистые классы» в реальности состоят из более сложных слоев. Продукты синтеза основных классов элиты и средних слоев могут быть следующими: «истеблишмент» — социальные структуры государственных и транснациональных финансовых и информационных институтов, все более тесно связанные между собой (синтез отчужденной элиты — этакратии и отчужденного труда); свободные производители информации (синтез индивидуального бизнеса и индивидуального труда); «общинники» — самоуправляющиеся группы тружеников-собственников, участвующих как в материальном, так и в информационном производстве на основе свободного рынка и самоуправления (синтез частного предпринимательства и соединенного труда); «синдикалистский сектор» — общественное регулирование самоуправляющихся предприятий, общественные организации, располагающие собственными предприятиями, ассоциации предприятий, принадлежащих своим рабочим, в которых присутствует сильное общественное регулирование (синтез этакратии и соединенного труда).
Эти четыре слоя могут проявиться на протяжении всей эпохи, а к моменту импульса *58* формируются только две основные социальные коалиции. Синтез слоев предыдущей эпохи позволяет сформироваться истеблишменту и гражданскому слою, под контролем которых остаются еще значительные массы населения (как самостоятельная социальная сила эти слои исчезнут только вместе с остатками индустриализма, то есть весьма не скоро — их культурных уровень должен сравняться с культурным уровнем новой элиты, после чего общество станет более однородным и в социальном отношении). От исхода революции-импульса в каждой стране зависит, какой слой будет доминирующим, а какой — опорным. Если доминировать будет истеблишмент, то изменения общественной «надстройки» будут не столь велики, и общество будет более космополитично (современный истеблишмент в значительной степени транснационален, государственная бюрократия сращивается в нем с бюрократией ТНК). Если победа достанется гражданским движениям, то конфигурация социальной структуры будет более горизонтальна, демократична, связана с национальными корнями. В любом случае центры власти и управления сместятся с национального на транснациональный и локальный уровни, управление будет вытесняться самоуправлением. Сформируются как влиятельные региональные общности, так и противостоящие им замкнутые на международные институты («мировое сообщество») надгосударстенные бюрократии, символизирующие новые общности — например, Евросоюз, Североамериканский, Латиноамериканский, Евразийский (на территории части бывшего СССР), позднее — Индийский, Арабский и Китайский союзы (восточная часть последнего будет вероятно тяготеть к формирующемуся Тихоокеанскому сообществу — лидеру эпохи синтеза).
