Газета Завтра Газета - Газета Завтра 506 (31 2003)
Конечно, крестьянским трудом занимался с самых малых лет. Я всё на земле делать умею — а иначе было не прожить. Голодать не голодали — потому что работали от зари до зари, особенно в страду. Земля не обманет, но труд на ней был очень и очень тяжелым — тогда ни тракторов у нас не было, ни комбайнов, ни электричества. Особенно хорошо у меня получалось траву косить — так, что даже взрослые удивлялись, как я "литовкой" работаю. Так что я еще тогда понял: на всё особый талант человеку нужен. И не все крестьяне — талантливые, не все землю читают как открытую книгу.
Учился я хорошо, вовремя закончил семилетку, потом среднюю школу — уже в волостном центре. Год отработал рабочим мелиорации и горжусь тем, что в моей трудовой книжке первая запись — "рабочий". Не лодырь, в общем. В 1959 году я поступил на историческо-филологический факультет Вильнюсского университета по специальности "история" и в 1964 году получил диплом.
"ЗАВТРА". Какие настроения были тогда в среде литовского студенчества?
Ю.Е. В 60-е годы последствия войны были уже преодолены, люди стали жить лучше, крестьяне в колхозах уже убедились, что при ведении единоличного хозяйства на хуторах они многое бы потеряли. Среди студентов подавляющее большинство были комсомольцы, и каких-то националистических настроений в массе молодежи не было. Подъем культуры, науки, доступность образования — всё это говорило в пользу Советской власти. Люди пожилые удивлялись, не могли поверить, что такое вообще возможно.
"ЗАВТРА". А известие о полете Юрия Гагарина — как оно было вопринято, какую роль сыграло? Вы и ваши товарищи чувствовали это как свою собственную победу?
Ю.Е. Конечно. Это были и гордость, и восхищение — вот какая у нас страна! Вообще, в те годы царил удивительный подъём, в чем-то, наверное, даже чрезмерный. И я не был исключением. Активно работал в комсомоле, был членом бюро факультета. Еще студентом, в ноябре 1962 года, вступил в члены КПСС.
"ЗАВТРА". А как сложилась ваша судьба после окончания университета?
Ю.Е. Поскольку я еще в школе начал писать стихи на литовском языке, в студенческие годы занимался журналистикой, писал корреспонденции, очерки, публиковался в республиканских газетах, а журналистов в республике не хватало, меня распределили, в порядке исключения, в районную газету. Это Юрмантас, на Немане. Для меня это была великолепная школа жизни. Я встретил столько умных, одаренных, увлеченных своей работой людей, что до сих пор считаю то время настоящим подарком судьбы. Механизаторы, агрономы, доярки, учителя, врачи — это такой заряд социального оптимизма, который сегодня и представить себе невозможно. Конечно, трудностей было немало, жизнь, по сравнению даже с нынешними временами, была скудной, но движение вперед шло очень быстро.
"ЗАВТРА". И когда же, по вашим ощущениям, этот социальный оптимизм начал иссякать?
Ю.Е. Знаете, всё очень постепенно происходило, на протяжении нескольких десятилетий. Уверенность в правоте и справедливости Советской власти среди простых, работающих людей в 60-е годы была очень велика. Хотя боялись, колебались, переживали — всё было непросто. В первые послевоенные годы в Литве вообще всё строилось на страхе. Боялись власти — конечно, сила, сломавшая Гитлера. Боялись и "лесных братьев". Когда в 1951-52 годах банды были уничтожены, конечно, страха стало меньше. Но чем дальше, тем больше всякие поблажки, исключения, родственные связи стали нарушать принцип социальной справедливости. При Хрущеве под лозунгами демократии, восстановления ленинских норм вообще началась вседозволенность. И на первый план постепенно начали выходить такие нахальные люди, безответственно и карьеристски настроенные. При Брежневе это только усилилось. Один мой коллега даже шутил: "Шайками рвутся к власти",— имея в виду как групповщину, так и всякие банные посиделки. Это появилось при Брежневе. И Горбачев довел эту тенденцию до логического конца.
"ЗАВТРА". О временах и нравах горбачевщины мы, надеюсь, еще поговорим подробнее. А пока давайте вернемся к вашей биографии. Долго вы проработали в газете?
Ю.Е. Четыре года. Прошел через все ступеньки служебной лестницы, был заведующим отделом партийной жизни, заместителем редактора и два последних года, с 1966 по 1968 годы, работал редактором районной газеты.
"ЗАВТРА". То есть быстро выросли?
Ю.Е. Да, так сложилось, видимо: и время, и образование, и какие-то личные качества,— всё сыграло свою роль. Самое важное, что я понял для себя из опыта этой работы: все проблемы, даже самые, казалось бы, мелочные,— решаются не там, где они должны, по идее, решаться. Они решаются в Москве, даже в Кремле, на самых вершинах власти. Мне уже и тогда показалось это ненормальным и уязвимым, потому что сосредоточение всех мелочей в центре отвлекает людей на высшем государственном уровне от главного, от каких-то стратегически важных проблем. Плюс к тому снижает ответственность работников на местах, сковывает их инициативу. В результате всё это очень вредит общему делу. Не каждый председатель колхоза может возглавить район. Не каждый руководитель района может возглавить область или республику. И наоборот, между прочим. Каждый должен быть на своем месте. В этом смысле, действительно, кадры решают всё.
"ЗАВТРА". И на какую работу молодого главного редактора районной газеты направили в 1968 году?
Ю.Е. Меня направили не на работу, а на учебу в Ленинградскую высшую партийную школу, которую я через два года закончил с отличием.
"ЗАВТРА". Какие впечатления остались у вас от Ленинграда?
Ю.Е. Я полюбил этот город. Могу даже сказать, что я — патриот Ленинграда. Понимаете, это город высочайшей культуры. Здесь сложилась, существовала и до сих пор существует культурная среда, которая сама по себе является феноменом мирового значения. Кроме того, Ленинград тогда еще не был до такой степени развален, как в последнее время. Но уже начинала сказываться нивелировка всех городов, недофинансирование их социальной сферы, что проявлялось в нехватке общественного транспорта, растущих очередях и так далее. Между тем, вся жизнь состоит из подобных, казалось бы, мелочей. И возникшие позднее антисоветские движения, по-моему, во многом складывались именно на почве недовольства целыми комплексами таких мелочей, которые мешали повседневной жизни — пусть не стратегически, но очень чувствительно для людей.
"ЗАВТРА". Юозас Юозасович, в отношении всех этих "мелочей" можно с вами соглашаться или не соглашаться, но Высшая партийная школа — это, по советским меркам, уже номенклатура ЦК. И вас, насколько я понимаю, вернули в Литву. На какую работу?
Ю.Е. Это был Институт истории партии при ЦК Компартии Литвы, структура двойного подчинения, поскольку одновременно он являлся республиканским филиалом Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Там я проработал почти двадцать лет, защитил вначале кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию.
"ЗАВТРА". Какова же была сфера ваших научных интересов?
Ю.Е. Меня интересовала политика коммунистической партии в отношении религии и церкви — как в теоретическом, так и в практическом аспекте. И мне эта работа дала очень многое в плане понимания того, как формируется мировоззрение людей.
"ЗАВТРА". Литва — страна католическая, это была единственная католическая республика на территории СССР. Насколько религия укоренена в сознании литовского народа? Как вы определяли для себя специфику католицизма?
Ю.Е. Знаете, я еще ребенком был крещен в католической церкви, но никогда не был религиозно верующим человеком. Бабушка часто водила меня в костел, но я не понимал смысла церковной службы. Когда объявил себя пионером, это означало уже полный разрыв с религией. То есть в несомненно религиозной среде я вырос человеком, свободным от религии. К тому же, как я понимаю, католицизм всегда был наиболее политизированной формой религии. Поэтому католицизм в Литве всегда был связан с интересами международной и национальной буржуазии, и всё свое немалое влияние употреблял на то, чтобы дискредитировать Советскую власть, социализм. То же самое происходило ведь и в Польше, особенно при папе Войтыле. Через структуры католической церкви вербовались, организовывались, финансировались все недовольные социалистическим развитием. Через структуры католической церкви пропагандировались и распространялись антисоюзные и антирусские, сепаратистские настроения в Литве. Конечно, под воздействием социально-политических изменений в Советской Литве влияние католицизма постепенно снижалось, но он оставался весьма значительной силой. Силой, которая сегодня, наряду с националистическим правительством, несет ответственность за происходящий в Литве геноцид моего народа.
