Сергей Волков - Тайны и загадки нашей жизни
Все началось еще в начале XV веке, когда племянница последнего императора Византии Софья Палеолог была сосватана за Великого князя Московского Ивана.
Тут требуется некоторое отступление от темы, чтобы прояснить ситуацию:
Византийская империя являлась прямой наследницей еще той, Великой Римской империи, а Константинополь считался Вторым Римом, центром Вселенной.
Когда первый Рим пал под ударами орд варваров, многое из культурного, духовного, да и материального наследия античности было вывезено в Византию. Плюс к тому в Константинополь на протяжении десяти веков свозились разнообразные ценности со всего обитаемого мира.
Продержавшись тысячу лет, к XV веку Византия захирела и пала, но богатейшие сокровища империи, в первую очередь культурные и духовные, удалось спасти — они в качестве приданного приехали вместе с Софьей в заснеженную Москву.
Московское княжество унаследовало и атрибуты вселенской власти — в нашем гербе появился двуглавый орел, символ единения Востока и Запада, Великий князь Московский стал именоваться царем (то есть цезарем, властелином), а Москва получила почетный статус Третьего Рима. Причем пророчество гласит: «Четвертому же Риму не бывати».
Вот так в Москве оказалась бесценная «Либерия» — библиотека византийских императоров, в которой были собраны уникальные книги и артефакты со всего обитаемого мира.
О деяниях и заслугах мужа Софьи Палеолог царя Ивана III хорошо известно — при нем было свергнуто ненавистное ордынское иго, при нем образовалось сильное Московское царство, и т. д.
Сын Ивана III Василий Иванович во многом наследовал отцу. Историки называют царствование Василия продолжением Иванова. Василий Иванович шел во всем по пути, «указанном его родителем, доканчивал то, на чем остановился предшественник, и продолжал то, что было начато последним. Это касалось не только военных побед московитов, но и покровительства культуре — при Василии Ивановиче «Либерия» начала пополняться новыми книгами, и была предпринята первая попытка систематизировать библиотеку.
И в первый период царствования сына Василия — царя Ивана IV, в последствии получившего прозвище Грозный, в «Либерию» тоже шли новые поступления, в частности, много старинных арабских книг из покоренной Казани. Однако потом на Грозного царя нашло некое помрачение, которое не смогли объяснить ни современники государя, ни нынешние историки.
Россию завертело в кровавой метели. Поход на Новгород, Ливонская война, Опричина, бегство в Александровскую слободу, перенос столицы в Вологду, казни приближенных, оргии и разгульные пиршества, переходящие в жуткие побоище. Иван Грозный, говоря современным языком, стал маньяком…
Где-то под конец своего царствования Иван Васильевич вдруг распорядился спрятать «Либерию», причем спрятать так, чтобы ни пожары, ни иные стихийные бедствия, ни враги, ни даже приближенные царя не смогли воспользоваться библиотекой. В XVI веке это означало только одно «Либерию» поместили в глубокие секретные подземелья.
Зачем же царю понадобилось скрывать библиотеку? Не следует забывать, что Иван IV был образованным и начитанным человеком. Он прекрасно понимал ценность находящихся в «Либерии» книг и документов. Но именно поэтому, видимо, он и посчитал их опасными — свитки с древними знаниями, еретические тексты, христианские апокрифы, магические книги и бог еще знает какие сокровища человеческой мысли нужно было скрыть с глаз людских — так мыслили омраченный царь.
Сам Иван Грозный, несомненно, знал о месте, где укрывалась библиотека. Но он умер внезапно, за игрой в шахматы, и с момента, как сердце московского царя перестало биться, «Либерию» окутала дымка таинственности…
А была ли библиотека?
Это, собственно, вполне разумный и оправданный вопрос. Дело в том, что достоверных сведений о том, что Палеологи вывезли книги из Константинополя, нет. «Либерия» вполне могла погибнуть в огне пожаров. Однако есть несколько но…
Первые дошедшие до нас сведения о царской библиотеке содержатся в так называемом «Сказании о Максиме Философе» которое обычно находится в сборнике сочинений Максима Грека. В нем сообщалось, что сын Ивана III Василий «обрете в некоторых палатах бесчисленное множество греческих книг», заключенных в «книгохранительнице».
Приглашенный из Афона ученый монах Максим Грек, увидев это книжное сокровище, якобы произнес, что даже у греков он не видел подобного множества книг. В дальнейшем Максиму поручили заняться переводом греческой «Псалтыри» на русский язык.
По мнению некоторых исследователей, автором «Сказания о Максиме Философе» был не кто иной, как князь Андрей Курбский — бывший друг, а затем антогонист и противник Ивана Грозного. В «Сказании…» есть целый ряд мест, совпадающих с другими сочинениями Курбского. В них, кстати, он часто ссылается на античных авторов, в том числе на Цицерона и Аристотеля, ему известны произведения Эразма Роттердамского и Энея Сильвия Пиколомини, поэтому рассказ князя о царской «книгохранительнице» приобретает особенную достоверность и историческую ценность. Где же, как не в царской библиотеке, смог отыскать и прочесть эти произведения Курбский?
Не менее достоверным источником сведений о «Либереи» считается хроника ливонца Ниештадта. В ней говорится, что в то время, когда в России находились пленные юрьевские немцы, некий пастор Иоан Веттерман и еще несколько лиц, знавших московитский язык, были приглашены царем в качестве переводчиков древних книг, хранившихся замурованными в его подвалах. В 1556 году пастор смотрел книги в присутствии дьяков Андрея Щелкалова, Ивана Висковатова и Никиты Фуникова. После осмотра книг Веттерман в восторге заявил, что охотно отдал бы за такие книги все свое имущество, лишь бы передать их в протестантские университеты. Дьяки от имени царя предложили немцам перевести какую-либо книгу на русский язык, но те испугавшись, что их заставят переводить книги до самой смерти (то есть их было очень много!), под благовидным предлогом отказались. «… Обо всем этом заключает хронист Ниештадт, — впоследствии мне рассказывали сами Томас Шреффер и Иоганн Веттерман».
Значит, книги все таки были — слишком весомы свидетельства очевидцев. Почему же «Либерию» до сих пор не нашли? Может быть, плохо искали?
История поисков
Первым проникнуть в Кремлевские подземелья с целью поиска библиотеки путем раскопок попытался еще в XVIII веке пономарь церкви Иоанна Предтечи «что на Пресне», Конон Осипов. Осенью 1718 года он просил у князя-кесаря Ивана Федоровича Ромодановского «дозволения» поискать в подземельях палаты с сундуками, которые видел дьяк Макарьев, ходивший в 1682 году по приказу царевны Софьи Алексеевны в подземный Кремль. За каким делом посылала туда Софья дьяка Большой казны Василия Макарьева, пономарь не знал. Однако ему было известно, что тот прошел подземным ходом от Тайницкой до Собакиной (Арсенальной) башни через весь Кремль. По пути и встретились дьяку две палаты до самых сводов заставленные сундуками которые он мог разглядеть сквозь решетчатое окно запертой двери. Софья Алексеевна просила дьяка в тот тайник до государева указа не ходить.
Найденный Кононом Осиповым вход в подземную галерею из Тайницкой башни оказался засыпан землей. Попытки расчистить ее от грунта с помощью выделенных солдат вызвали новые обрушения. А просьба «подвесть под тое землю доски (установить крепь), чтобы тое землей людей не засыпало» осталась неудовлетворенной, поэтому надежду отыскать палаты с загадочными сундуками пришлось отложить. В декабре 1724 года Осипов предпринимает еще одну попытку добраться до галереи, на этот раз со стороны Собакиной башни. На новом «доношении» пономаря попавшего из Комиссии фискальных дел в Сенат, а затем и к императору, рукою Петра I начертано «Освидетельствовать совершенно». Московский вице-губернатор обязан был подчиниться и выделил для этого команду арестантов приставив, однако, к ней архитектора, в задачу которого входило наблюдение за подземными работами. Из-за сложностей возникших в связи с постройкой здания «Цейхгаузного двора», фундамент которого встал на пути раскопок, повышения уровня грунтовых вод и опасений архитектора по поводу обрушения основания стены Кремля, работы были прекращены.
Неудачи не смогли остановить упрямого пономаря. Не сумев попасть в галерею через существовавшие когда-то входы, Конон Осипов пытался проникнуть в нее сверху. Заложенные сразу в нескольких местах траншеи: у Тайницких ворот, в Тайницком саду близ Рентареи, за Архангельским собором и у колокольни Ивана Великого, также не дали результата. Лишь за Архангельским собором отыскали каменные погреба. «Пономарь Осипов в Кремле-городе поклажи искал, — доносил в Сенат секретарь Семен Молчанов, и по его указанию от Губернской канцелярии рекрутами рвы копаны… и той работы было немало, но токмо поклажи никакой не отыскал».
