Журнал Русская жизнь - Вторая мировая (июнь 2007)
Немцы после этого боя дали им название der Schwarze Tod - Черная Смерть. Ужас немцев был связан еще и с тем, что тувинцы, приверженные собственным представлениям о воинских правилах, принципиально не брали противника в плен.
В марте 1944 года советское командование неожиданно решило отправить тувинцев, доблестно проявивших себя в нескольких боях, обратно домой. Почему, до сих пор неизвестно. Советские офицеры, воевавшие бок о бок с тувинцами, уверяли, что причиной явились как раз те самые «собственные воинские правила».
Кругом виноватые
Однако, скорее всего, истинная причина отправки тувинцев домой - страх Сталина перед какими бы то ни было национальными частями в Советской Армии. Память об их роли в революции и Гражданской войне была еще свежа, и гипотетическая возможность того, что они могут повернуть оружие вспять, пугала Сталина сильнее, чем оголение фронтов. Пример польской армии под командованием Андерса, сформированной на территории СССР из польских граждан и депортированных с западных рубежей страны поляков, показал, что такие соединения быстро начинают «качать права». Или, хуже того, неприкрыто изменять Родине.
13 ноября 1941 года Государственный комитет обороны принял решение о формировании национальных добровольческих кавалерийских дивизий в Туркменистане, Узбекистане, Казахстане, Киргизии, Калмыкии, Башкирии, Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии, а также в казачьих районах Дона и Северного Кавказа. Интересно, что все эти соединения должны были содержаться за счет местных, республиканских бюджетов, а также специальных фондов, средства в которые опять же вносили граждане этих республик.
Здесь показателен пример калмыцких частей. С июня 1941-го по апрель 1942 года в них было записано более 18 тыс. добровольцев. Часть их была отправлена в 56-ю армию, а другая образовала 189-й отдельный Калмыцкий полк. Однако толком повоевать им не удалось. Осенью 1942 года командир немецкой 16-й моторизованной дивизии генерал-майор Хайнрици сформировал в Элисте первый калмыцкий кавалерийский эскадрон. К ноябрю 1942 года на стороне немцев в районе Северного Кавказа сражались уже около 2000 калмыков. Еще больше их было во вспомогательных немецких частях. Разумеется, наблюдая весьма активный переход местного населения на сторону врага, ГКО приняло решение распихать калмыков по разным частям, где они находились бы под надзором «старшего брата».
Не лучше обстояли дела и с другими нацчастями. Из 19 кавалерийских «национальных дивизий», которые должны были быть созданы согласно решению от 13 ноября 1941 года, сформировали только шесть: Таджикскую, Туркменскую, Узбекскую, вышеупомянутую Калмыкскую, Башкирскую и Кабардино-Балкарскую. Недостающие 13 дивизий ГКО честно пытался укомплектовать и отправить на фронт, но не тут-то было. Например, призывники из Средней Азии не знали русского языка, не слишком хорошо обучались и не проявляли «должного воинского духа». Их подготовка в солдаты в итоге растянулась на несколько лет. Худо-бедно к лету 1943 года обучили и направили на фронт еще 7 дивизий (5 узбекских и 2 туркменские). Однако и эти части в дальнейшем предпочитали использовать в тылу - для охраны аэродромов, складов, конвоирования пленных немцев и т. д. К этому же времени сам собой отпал вопрос о формировании чечено-ингушских, кабардино-балкарских и дополнительных казачьих частей: пример их соплеменников, решивших послужить немцам, не слишком вдохновлял Верховного Главнокомандующего. Да и в тылу они попортили немало крови. Например, по данным отдела борьбы с бандитизмом НКВД СССР, на территории Ставропольского края действовали 109 антисоветских бандформирований, в Чечено-Ингушетии - 54, в Кабардино-Балкарии - 47, в Калмыкии - 12. По большей части в эти банды шли дезертиры, которых в том же Ставропольском крае насчитывалось более 18 тыс. человек, а на Северном Кавказе около 63 тыс. Общее число дезертиров и лиц, уклонившихся от службы, по данным отдела борьбы с бандитизмом НКВД СССР, на 1 января 1945 года составляло примерно 1,6 млн человек.
Сыграли свою роль и большие потери личного состава в национальных частях. Так, дважды формировались азербайджанские 77-я горнострелковая, 416-я и 233-я стрелковые дивизии, а также 392-я Грузинская стрелковая дивизия. После переформирования в Закавказье их национальный состав размылся с 70-80% грузин и азербайджанцев до 40-50%. Часто из-за таких изменений национальные части вообще теряли свои первоначальные названия. Например, 87-я Туркменская отдельная стрелковая бригада превратилась в 76-ю стрелковую дивизию, а 100-я Казахская стрелковая бригада - в 1-ю стрелковую дивизию.
Да и большинство образцовых национальных формирований, гордо пронесших собственное имя через всю войну, можно «привязать к местности» лишь с натяжкой. Например, в самом первом сформированном национальном соединении, 201-й Латышской стрелковой дивизии, латыши составляли 51%, русские - 26%, евреи - 17%, поляки - 3%, прочие национальности - 6% (при этом дивизия на 95% состояла из граждан Латвии). К 1944 году доля латышей в дивизии уменьшилась до 39%. Фактически единственным национальным соединением, не претерпевшим за годы войны никаких трансформаций (в численности, национальном составе, самоназвании) оказалась 88-я отдельная Китайская стрелковая бригада, созданная на Дальневосточном фронте в августе 1942 года директивой заместителя наркома обороны СССР. Однако повоевать ей пришлось только спустя три года после момента формирования - против Японии, с 9 августа по 2 сентября 1945 года.
И один в поле воин
Гораздо успешнее проявили себя северные народы СССР - хотя бы потому, что из-за их малочисленности из них нельзя было сформировать ни дивизии, ни даже полка. Якутов, ненцев или эвенков часто определяли в общевойсковые соединения, но и там они фактически находились на особом счету как отдельные боевые единицы, пусть и по пять человек на дивизию. Особым указом ГКО малочисленные народы Севера не призывались в действующую армию, однако уже в первые дни войны появились сотни добровольцев из их числа. Так, в течение 1942 года на фронт ушли более 200 нанайцев, 30 орочей, около 80 эвенков. В общей сложности более 3 тыс. аборигенов Сибири и Севера воевали в действующей армии. При этом советское командование разрешило формировать отделения по клановому принципу только этим народам. Отделение или даже взвод могли состоять из одних Кимов, Онеко или Дигоров.
Эти люди, как и большинство в узбекских или киргизских частях, почти не знали русского языка. Не могли ходить строем, были слабы в политической подготовке. Но взамен почти все добровольцы из числа малых народов имели одно неоспоримое преимущество перед другими солдатами нашей армии: они умели сливаться с природой и из десяти выстрелов как минимум девять раз попадали в глаз белке. За это им прощали внешнее и внутреннее несоответствие образу советского солдата, а также маленьких деревянных идолов, которых они носили под формой из оленьих шкур. Да-да, ряд командиров дозволяли некоторым представителям северных народов такую слабость- собственную военную форму: как правило, это были унты, шапки и полушубки из оленьих шкур. Знаменитый снайпер, нанаец Торим Бельды даже нашил на олений полушубок погоны.
Имена снайперов из числа этих народов хорошо знали не только в СССР, но и в Германии. Например, за уничтожение нанайца Максима Пассара немецкое командование обещало 100 тыс. рейхсмарок. С 21 июля 1942 года и до момента своей гибели в январе 1943 года он уничтожил 236 фашистов. А его отделение, составленное из народов Севера, только за сентябрь-октябрь 1942 года положило 3 175 немцев.
По остаточному принципу
Сталинское руководство все же предпринимало спорадические попытки сформировать национальные части из представителей европейских народов. Но толкали его к этому скорее политические мотивы, а не военные: СССР было важно показать всему миру, что не все покоренные или сотрудничающие с Гитлером народы разделяют фашистские взгляды. И если формирование польской армии на территории СССР фактически провалилось, то с комплектацией других «европейских соединений» получилось чуть лучше. В составе воинских частей Советской Армии воевали с немцами 1-я и 2-я армии Войска Польского, Чехословацкий армейский корпус, французский авиаполк «Нормандия-Неман». Однако состояли они (кроме «Нормандии-Неман») в основном из граждан СССР польского или чешского происхождения, да и боевые задачи перед ними ставились минимальные: разминирование местностей после отступления немцев, тыловое обеспечение, зачистка территорий. Или показные мероприятия - например, торжественный вход польских частей в освобожденный от немцев родной город.
Даже формирование частей из Югославии, наиболее близкого и искреннего союзника СССР в годы войны, на территории СССР носило фантасмагорический характер. Сербский антифашист Обрадович, боровшийся с немцами в партизанском отряде у себя на родине, вспоминал: «Мы узнали, что в СССР сформирована югославская бригада. Мы в Югославии никак не могли понять, откуда в СССР столько югославов. Только в 1945-м мы поняли, что югославская бригада состояла из военнослужащих хорватского полка, взятого в плен под Сталинградом. В советском лагере из него отобрали чуть больше 1 тыс. человек во главе с командиром Месичем, потом добавили туда югославских политэмигрантов из Коминтерна, а руководство соединением осуществляли советские офицеры и офицеры госбезопасности. В частности, молодой генерал НКВД Жуков».
