Владимир Бушин - Во дни торжеств. Острые вопросы в юбилей Победы
Положение страны сейчас чрезвычайно опасное. И вот слышим: мы не будем ввязываться в гонку вооружений, но у нас есть нечто такое, что полностью обеспечивает нашу безопасность. Загадочный намек на какое‑то чудо‑оружие. Люди моего поколения помнят, что когда немцев совсем прижали, Гитлер тоже стал намекать на Wunder Waffen. И это были не пустые слова. Ф‑1 и Ф‑2 он уже имел и был не так уж далек и от атомной бомбы. А как верить человеку, который лет 5–7 тому назад обещал 25 миллионов новых рабочих мест — и где хоть один миллион? Да он же сын своего крестного отца, который обещал в случае ухудшения дел в стране лечь на рельсы.
Меня однажды кто‑то спросил: «Когда вы поверите Путину». Я ответил: «Когда он отдаст под суд Чубайса». Но где там! Он не только ему во всем покровительствует, но недавно при всем честном народе восхищался его мужеством, с которым тот рушил советскую власть и нашу экономику. Русские президенты своих евреев не сдают!
Вам напомнить что‑то еще? Что же… В дни праздничных парадов приказывает накрывать простынями Мавзолей Ленина, к подножию которого мы бросили фашистские знамена, и не упоминать имен великих маршалов Победы. А сам сидит со своим местоблюстителем на скамеечке, как старуха на завалинке, и не догадывается, что обязан стоять. Иные журналисты пишут, что это оскорбительно для фронтовиков. Да, конечно. Но фронтовики уже в глубокой старости, многого не помнят и рады, что их пригласили на парад, сидят с блаженными лицами. Что с них ныне взять… Нет, это оскорбление всего народа, это плевок в саму нашу историю…
Как многие люди небольшого, но шустрого ума и специфического образования, достаточных однако для разного рода пресс‑конференций и чтения написанных кем‑то речей, наш оратор тупо упрям и не желает да и не умеет поправляться, извиняться, в чем‑то отступить, найти компромисс, перевернуть какую‑то горькую страницу истории. Нет! Ведь ни разу не признался, что в чем‑то ошибся, ни разу ни за что не извинился. А однажды на вопрос журналиста, не стыдно ли ему за иные свои деяния, тотчас и решительно завил: «Нет!». Он всегда прав.
Узость и упрямство, самоуверенность и предвзятость тут просто поразительны. Ну, сравните. Большевики с самого начала привлекали и в армию и к созидательной работе многих специалистов царского времени. Вот хотя бы несколько наиболее ярких имен: генерал Брусилов, президенты Академии Наук Карпинский и Комаров, академик Павлов, писатель Алексей Толстой, первые ректоры МГУ вплоть до Петровского, композиторы Прокофьев и Агапкин, художники Нестеров и Корин, театральные деятели Станиславский и Немирович‑Данченко, множество артистов… И все названные здесь были беспартийны. А назовите за время правления Путина хоть одного министра‑коммуниста. Даже при старом самодуре Ельцине был один случай, правда, только на несколько месяцев — Примаков и Маслюков. Но при будто бы молодом Путине — ни единого! А ведь КПРФ — вторая по величине партия страны.
Или взять такой факт. Коммунисты организовали уже 28 конвоев для Новороссии. И ни один канал телевидения ни разу не сообщил об этом. Какая злобная мелочность даже здесь! Президент, если он президент всей страны, а не друзей по дачному кооперативу «Озеро» и если он порядочный человек, обязан позвонить какому‑то там Кулистикову и сказать: «Как же вам не стыдно, прохвосты!» Нет, он никогда не позвонит, ибо даже там, где кровь и смерть, он остается сами собой — служителем чубайсов и абрамовичей…
И вот Год литературы. Он начат как новый шаг к расколу общества, как очередное оскорбление большинства, как давнее тупое намерение под разговоры о единстве истории вычеркнуть из нее Советскую эпоху, как еще один плевок в душу народа. И особая мерзость плевка в том, что это плевок из‑за широкой спины Пушкина и Толстого, Лермонтова и Гоголя, Достоевского и Чехова…
А вы чего ждали?
…Сколько было названо жертв террора в связи с убийством Бориса Немцова! Александр Второй и Николай Бауман, Махатма Ганди и Киров, генерал Рохлин и Политковская… Можно вспомнить и еще кое‑кого.
Немцова убили на Москворецком мосту. На околокремлевских мостах это не первое убийство. Весной 1943 года на Большом Каменном мосту на спуске к «Дому на набережной» сын наркома авиационной промышленности А.И. Шахурина десятиклассник Владимир застрелил красавицу Нину, дочь нашего посла в Америке К.А. Уманского, и тут же покончил с собой. Любовь иногда изрекает роковые слова. Так было и здесь. Семья Уманских должна была лететь в Америку, и парень умолял девушку остаться в Москве. Она, уже спускаясь по лестнице, со смехом ответила что‑то невнятное. И он выстрелил. Пистолет «вальтер» дал ему Вано Микоян. Дело было днем… Шла война, погибших было много, но «мирные» убийства тогда случались в стране чрезвычайно редко.
Я заглянул в интернет. Он утверждает, что сейчас по числу убийств на душу населения Россия стоит на втором месте в мире после Южно‑африканской республики (ЮАР). Стал вспоминать… Первым в эпоху разгула демократии был убит коммунист — главный редактор калужской партийной областной газеты (забыл фамилию). Это было в те дни, когда в газетах шли статьи, а по радио и телевидению такие, например, передачи, в которых после намалеванной картины кошмаров советской эпохи ведущая спрашивала девочку: «Анечка, ты могла бы вышибить табуретку из под ног коммуниста с петлей на шее?» — «Конечно. С радостью!» — отвечала милая Анечка. Потом нам показывали огромный торт в виде Ленина в гробу и жадно пожирающих его людей, восклицавших: «Какая оригинальная идея! И как вкусно!» Вскоре еще видели мы и огромную бутафорскую корову с надписью во весь бок «Россия». И нас приглашали посмотреть ей в задний проход. И читали, и слушали: «Ваша великая Победа? Заткнитесь! Вы просто забросали немцев своими трупами!»
Это было делом рук чаще всего безвестных демократов, но известные демократы, такие как депутат Госдумы от «Демократической России» Галина Старовойтова, одержимая идеей суда над коммунистами, или тоже депутат от «Демократического выбора» Сергей Юшенков, полковник и кандидат философских наук, или депутат Борис Березовский, уверявший, что даже обезьяну можно сделать президентом, или вице‑премьер Борис Немцов с его призывом «Читайте Солженицына!», или тоже вице‑премьер Анатолий Чубайс с признанием, что его реформы будут стоить жизни тридцати миллионам соотечественников, разумеется, в основном русским, или Сергей Станкевич, любимец Интерпола, — эти и другие известные демократы ни словечка не молвили против глумления над народом, над страной, над нашей историей, над коммунистами. Более того, многие сами участвовали в гнусном шабаше. В такой атмосфере и грянул выстрел в редакции калужской газеты.
И то была не «Декада негодяя», а длилось из года в год.… Вскоре был убит еще и депутат Госдумы коммунист Мартемьянов, юрист, но не избежали той же участи и демократы Старовойтова, Юшенков, Политковская, Березовский…
А глумление продолжалось. Теперь этой «декаде» уже четверть века. Выходили злобные и невежественные, лживые и бездарные антисоветские книги Радзинского, Сванидзе, Млечина…. Швыдкой, назначенный Путиным министром культуры, затеял цикл русофобских передач по телевидению… Он, что, не соображал, что это в прямом смысле, действительно, безо всяких аллегорий убивало советских людей, привыкших всерьез относиться к прессе во всех ее видах. Удивительно, что кто‑то тут же не отправил Швыдкова догонять Старовойтову.
Убили честного и смелого генерала Рохлина, загадочно ушел из жизни такой же бесстрашный и честный депутат Виктор Илюхин… А что же «самый яркий и обаятельный», как теперь говорят, демократ Немцов? Он продолжал голосить «Читайте Солженицына!», он кинулся на помощь украинскому президенту Ющенко, обожателю Мазепы и Бандеры.
И вот Немцова тоже убили… Вскоре на место убийства явились Анатолий Чубайс, Михаил Касьянов и другие друзья покойного. Пришли бы и Старовойтова, Юшенков, Березовский, но — увы…
Полились скорбные речи о Борисе Немцове. Вместе со всеми ораторами мы сочувствует Дине Яковлевне, матери покойного, его вдове и детям. Позже в телепередаче Первого канала «Время покажет» речи были продолжены. Порой они звучали странно. Ну, то, что Немцова нахваливали, это понятно: покойник. Да он и действительно был человеком смелым, открытым, решительным. Я не стал бы разговаривать со лживым Сванидзе или увертливым Млечиным, а с ним охотно побеседовал бы, поспорил.
Однако и некоторые похвалы озадачивали. Так, мы услышали, что Немцов, даже будучи первым вице‑премьером, не брал взятки. Теперь это высшая похвала человеку на службе. Охотно верим, что не брал. Но, когда умер Егор Гайдар, сам Борис Ефимович вспоминал, что в бытность Нижегородским губернатором он по какому‑то важному делу явился однажды к Гайдару, исполнявшему обязанности главы правительства, с каким‑то ценным подарочком. Он знал, что теперь так принято в стране, власть которой обернулась к человеку «своею азиатской рожей». Он знал: с волками жить — по‑волчьи выть. Но вопреки ожиданию Гайдар возмутился и едва не выгнал просителя. Верим. Но закон равно карает и того, кто берет взятки, и того, кто их дает. Это с одной стороны. А с другой, законы, которые, будучи на вершине власти, Немцов и его собратья предлагали и проводили в жизнь, плодили бедных, нищих, бомжей. Но при этом они изображали озабоченность, сострадание, тревогу:
