Газета Дуэль - 2009_18 (617)
Давайте посмотрим на деньги с очень большого расстояния — в принципе. Для этого используем элементарный пример. Вот рынок — это место обмена товара. На рынок явились для обмена своих изделий 3 производителя: у одного рубашки, у другого эквивалентное количество хлеба, у третьего — подковы. Немного усложним задачу — производители товара могут общаться только один на один, втроем они собраться не могут (в жизни, на настоящем рынке, так и происходит).
Производители хотят обменять: рубашку на хлеб; хлеб на подковы; подковы на рубашку. Конъюнктура изумительная — все товары на рынке нужны! Но обмен невозможен: производителю рубашки нужен хлеб, а не подковы; производителю хлеба нужны подковы, а не рубашка; производителю подков требуются рубашки, а не хлеб. Тупик. Но раз товар невозможно обменять, то его нет смысла и производить. В стране могут быть квалифицированные люди и сырье, чтобы произвести любой товар, но из-за невозможности товарного обмена население будет умирать с голоду. В чистом виде такой страной были, к примеру, Франция 300 лет назад, когда в ней из-за отсутствия монеты остановилось производство, возник голод и бунты, или страны СНГ со своими туземными правительствами.
Обычно говорят, что производство останавливается из-за отсутствия «денег на рынке», «потребительского спроса» и т. д. Все это правильно, но не охватывает всей сути вопроса, а суть вопроса в обмене, она в том, что если НЕТ ОБМЕНА товаров, то НЕТ ПРОИЗВОДСТВА. Обмен — главное, все остальное, в том числе и наличие денег, — вторично.
Теперь в наш пример введем деньги — нечто, что производители считают эквивалентом своему товару. В истории деньгами было что угодно — от связки ракушек и лоскута кожи до монет из драгметаллов. Но пришли к бумажке. Не каждая бумажка является деньгами, а только та, которая несет в себе обязательства обмена на товар. (Мне приходилось для своего завода выпускать в обращение собственные, заводские деньги. Я их отпечатал в Югославии в двух номиналах (10 и 100 руб.) и пустил в обращение, обеспечивая товарами со складов завода. Проблем не было, они ходили по округе и обменивались и на тенге, и на доллары. Назывались они талонами многоразового обращения, но смышленый народ тут же дал им по моей фамилии и фамилии директора (Донской) собственное имя «мудон». Надо сказать — очень удачное название денежной единицы страны, где заводы вынуждены выпускать собственные деньги.)
Что следует отметить: ДЕНЬГИ — ТО, ЧТО МОЖНО ОБМЕНЯТЬ НА ТОВАР.
Итак, вернемся к теме. На наш рынок с тремя производителями введем деньги: дадим купюр на стоимость 10 рубашек, скажем 100 руб., кому-нибудь из них, скажем, кузнецу. Тогда кузнец обменяет купюры на рубашку, портной обменяет полученные от кузнеца купюры на хлеб, а крестьянин обменяет их у кузнеца на подковы. Обмен совершился, производители радостно побежали домой делать новые товары, экономика процветает.
Неужели это так сложно и умно, что понять никак невозможно?
Французы еще в начале XVIII века это поняли по подсказке Джона Ло, выпустили ассигнации и ликвидировали кризис, а мы, чуть ли не поголовно с высшим образованием, ну ни в зуб ногой?! Остановить промышленность и разорить экономику из-за таких пустяков?!!
Еще отвлечемся и вернемся к примеру, когда на рынке нет денег, — производители их потеряли или по чьему-то «умному» совету обесценили. Теперь они снова не способны обменять товар. И тут на рынок является благодетель Мойша со сложной фамилией Этацивилизованнаястранаамерика или Абрам Международныйвалютныйфонд и предлагает обеспечить обмен товаров наших производителей купюрами (бумажками) своих долларов. Напечатать эти доллары стоит 3 цента за 100-долларовую бумажку, но, дав с помощью этой макулатуры обменять товар, эти паразиты, не постучав пальцем о палец, забирают себе с рынка, где хозяйничает доллар, львиную долю реальных товаров.
Прервусь, чтобы показать, что сделали с деньгами СССР обкомовские идиоты и идиоты, имеющие звания академиков АН СССР и РАН. Вот что пишет о количестве денег, обеспечивающих товарооборот России, «Новая газета» (N 35/98).
«Если валовый национальный продукт принять за 100 %, то окажется, что в Японии, например, денег напечатано 114 %. Это значит — они могут купить весь свой ВНП и еще немножко йен останется. А в России денег 14 % (четырнадцать) от ВНП. Потому-то кругом долги».
У А. Минкина, автора цитируемого абзаца, экономических знаний как в сумме у Г. Явлинского и М. Горбачева, поэтому-то он и пишет только про долги. А писать-то надо про то, что именно из-за отсутствия денег и остановлено производство в России.
До каких же степеней кретинизма необходимо было дойти, чтобы подобный хозяйственный идиотизм в России считать верхом цивилизации и вершиной развития экономической мысли? Но это к слову.
Сейчас на рынке России нет денег (напомню, статья написана в дефолт 1998 года. — Ю.М.) и все вопят о желании их достать. Чепуха все это. Сегодня нам уже не нужны деньги, нам нужно воспользоваться случаем и добить те деньги, что на рынке остались. Развитие техники и технологии позволяет это сделать.
Сложно ли обменять товар на товар без денег? Знаете, достаточно сложно. Еще куда ни шло, когда обмен производится в одноходовую операцию — у партнера есть то, что нужно тебе, а у тебя то, что нужно ему, но далеко непросто найти такого партнера. Двухходовой обмен, когда ты меняешь свой товар на товар, который тебе не нужен, но который, возможно, будет нужен тому, у кого есть нужный тебе товар, — уже сложен. Трехходовой обмен уже так сложен, что я даже не помню, приходилось ли мне его осуществлять. Я знаю людей, у которых при таких многоходовых операциях «зависли» без движения даже, на первый взгляд, хорошо ликвидные в то время товары, скажем, металлопрокат или «Газели».
Препятствие в том, что при поиске путей многоходового обмена человек не способен ПРОСЧИТАТЬ все его варианты: опросить ВСЕХ, кому нужен его товар, затем ВСЕХ, кому нужен товар тех, кого он перед этим опросил, затем ВСЕХ, кому нужен товар уже этих — и так до тех пор, пока он не наткнется на нужный себе товар при приемлемых условиях.
Вот, скажем, завод, на котором я работал, давал очень специфическую и даже мало кому известную продукцию и, тем не менее, у нас было, если память не изменяет, не менее сотни прямых потребителей. Предположим, и у этих предприятий не менее сотни потребителей у каждого. Это означает, что мне, чтобы найти оптимальный вариант даже при двухходовом обмене, необходимо перебрать и рассмотреть 10 тысяч вариантов, а при трехходовом обмене — около 1 миллиона. И все это обычно максимум за неделю. Человеку такое не под силу.
Но это вполне по силам компьютеру!
Я предварительно разговаривал с программистами. Они не видят со своей стороны никаких технических проблем как в создании нужной программы, так и со стороны технического обеспечения. По их предварительным прикидкам, для того чтобы связать воедино и просчитывать варианты по 100 параметрам для 10 000 предприятий, достаточно будет имеющихся в продаже пентиумов. Надо думать, что они избыточно оптимистичны, но ведь ничто не мешает задействовать и более мощную технику, и компьютерные сети.
Те, кто займется этой работой, скорее всего, будут ставить себе целью возможность заработать, я же ставлю себе цель упразднить деньги. Должен сказать, в этом деле я не пионер и опыт такой попытки имеется у большевиков, пытавшихся втиснуть в Россию дурацкие теории Маркса.
И вот посмотрите на беспомощность большевиков (вообще-то людей выдающегося ума) в этом деле — в попытках ликвидировать деньги как источник зла. Ленин считал, что деньги необходимы, пока промышленность тяжко больна, а вот когда она выздоровеет, то деньги станут не нужны. Это подобно рекомендации временно делать больному искусственное дыхание в предположении, что когда он выздоровеет, то совсем дышать перестанет. Сталин, призывая «постепенно» переходить к товарообмену, то есть, к отказу от денег, требовал немедленного «разворота товарооборота», который без денег невозможен. Мы видим у этих выдающихся людей стремление ликвидировать деньги и беспомощность в реализации этого стремления. Почему так? А их проблема была в том, что они пытались бороться со следствием, а не с причиной. И, естественно, не ликвидировав причину — необходимость товарооборота — невозможно ликвидировать и следствие — деньги.
Пытались большевики ликвидировать и причину существования денег — обеспечение товарооборота путем планового распределения продуктов, но этим сразу же ликвидировался хозрасчет. С его ликвидацией работники предприятий из хозяев (экономистов) превращаются в тупых исполнителей еще более тупого бюрократического аппарата правительства. В народном хозяйстве исчезают стимулы хозяйствовать, ликвидируется творчество. Куда ни кинь — везде клин! Для того чтобы хозяйство было эффективным, надо, чтобы каждый работник до рабочего включительно был хозяином, т. е. имел возможность сам купить и сам продать, поскольку разница между этими величинами является количественным выражением его эффективности как хозяина (экономиста). А когда все распределяется плановыми органами в Москве, то тут уже и директора перестают быть хозяевами… Замкнутый круг!
