Владимир Абаринов - Голливуд и Сталин - любовь без взаимности
Стриплинг: Вы назовете их комитету?
Тейлор: Ну, один из тех, кто работает сейчас, — малый по имени Говард Да Силва. Он вечно что-то говорил невпопад.
Актер Говард Да Силва родился в США в семье евреев — выходцев из России. После показаний Тейлора его долго не трогали. В комитет для дачи показаний его вызвали в марте 1951 года. Да Силва отказался отвечать на вопросы и был внесен в черный список.
Сразу после этой сцены речь пошла о фильме «Песнь о России».
Стриплинг: Господин Тейлор, вы когда-нибудь снимались в фильме, который, по вашему мнению, содержал коммунистическую пропаганду?
Тейлор: Догадываюсь, что вы имеете в виду «Песнь о России». Должен признаться, что в то время я настойчиво возражал против создания фильма. Я чувствовал, что в нем, по крайней мере, с моей точки зрения, имеется коммунистическая пропаганда. Как бы то ни было, это лишь мое личное мнение. Многие мои друзья и люди, чье мнение я уважаю, не соглашались со мной.
Когда мне впервые дали сценарий, я определенно чувствовал, что там есть коммунистическая пропаганда и на этом основании возражал против съемок. Студия заверила меня, что если в сценарии имеется коммунистическая пропаганда, она будет оттуда удалена. Должен признать, что многое из того, против чего я возражал, действительно было вычеркнуто.
< …>Я снимался в «Песни о России». Думаю, этот фильм не следовало снимать. Не думаю, что его сняли бы сегодня.
Айн Рэнд против Голливуда{9}
Утверждая, что коммунистическая крамола пустила глубокие корни и дала обильные плоды в Голливуде, комитет нижней палаты Конгресса по расследованию антиамериканской деятельности не мог пройти мимо такого свидетеля, как Бертольт Брехт. Немецкий драматург левых убеждений, он покинул Германию вскоре после прихода нацистов к власти, его книги подверглись публичному сожжению. В Голливуде Брехт не нашел себя. Единственный сценарий Брехта, запущенный в производство, назывался «Палачи тоже умирают». Его фабула отдаленно напоминает обстоятельства покушения на Рейнхарда Гейдриха. Фильм поставил прославленный немецкий режиссер Фриц Ланг, а музыку написал Ганс Эйслер. Именно за музыку картина номинировалась на премию «Оскар» в 1944 году.
В допросе Брехта была мрачная ирония истории, но Роберт Стриплинг ее не чувствовал.
Роберт Стриплинг: Это правда, что вы написали ряд весьма революционных стихотворений, пьес и других сочинений?
Бертольт Брехт: Я написал ряд стихотворений, песен и пьес, при помощи которых я боролся с Гитлером, и, следовательно, их можно считать революционными, поскольку я, разумеется, выступал за свержение его правительства.
Роберт Стриплинг: Я желал бы спросить г-на Брехта: является ли он автором стихотворения, вернее, песни, которая называется «Вперед, мы не забыты»?
(Читает по-английски стихи.)
Это вы написали, господин Брехт?
Бертольт Брехт: Нет. Я написал немецкие стихи. А эти сильно отличаются от них.
(Смех в зале.)
Стриплинг цитирует английский перевод «Песни солидарности», написанной Брехтом вместе с Гансом Эйслером в 1931 году для фильма Златана Дудова «Куле Вампе, или Кому принадлежит мир?». Поскольку русский стихотворный перевод имеет еще меньше общего с оригиналом, чем английский, приведем подстрочник:
Вперед, и не забывайте,
в чем наша сила заключается!
Будучи голодными и будучи сытыми,
вперед, и не забывайте —
Солидарность!
Ни песня, ни фильм не имели ничего общего с Голливудом.
Роберт Стриплинг: Являетесь ли вы сейчас или являлись ли в прошлом членом коммунистической партии какой-либо страны?
Бертольт Брехт: Г-н председатель, я слышал, что мои коллеги, которым задавали этот вопрос, считали его неуместным. Но я гость в этой стране и не хочу вступать в юридические пререкания. Поэтому я отвечу на ваш вопрос со всей возможной полнотой. Я не был и не являюсь членом какой бы то ни был коммунистической партии.
Председатель: То есть ваш ответ, что вы никогда не были членом коммунистической партии?
Бертольт Брехт: Совершенно верно.
Роберт Стриплинг: И вы не были членом коммунистической партии Германии?
Бертольт Брехт: Нет, не был.
Ганса Эйслера тоже вызывали в комитет и обвинили в том, что он — «Карл Маркс музыки». Композитора обличала в комитете его собственная сестра, известная деятельница международного коммунистического движения Рут Фишер, которую Москва заклеймила как троцкистку. В 1948 году Эйслер и его жена были депортированы из США. А Бертольт Брехт уехал еще раньше — к этому решению его подтолкнул комитет по расследованию антиамериканской деятельности.
Громкий резонанс имели показания Айн Рэнд. В то время она еще не написала своих главных романов и философских книг. Ее работа в качестве голливудского сценариста не ладилась. Она работала статистом, заведовала костюмерным цехом. Наконец, ей удалось продать киностудии Universal сценарий шпионского триллера «Красная пешка». Фильм по нему так и не был снят, но известность и материальную независимость Айн Рэнд он принес.
В комитете по антиамериканской деятельности Айн Рэнд, будучи выходцем из советской России, исполнила роль главного обличителя просталинской продукции Голливуда. По просьбе комитета она посмотрела фильм «Песнь о России» и обрушилась на него с яростной критикой за несоответствие правде жизни. Вот отрывки из ее пространных и темпераментных показаний (перевод Игоря Петрова; публикуется с разрешения переводчика).
Айн Рэнд: Я общалась с людьми, которые покинули Россию или сбежали из нее позже меня, и знаю, что время, которое я застала — 1926 год — было лучшим послереволюционным временем. Тогда условия были чуть лучше, чем стали сейчас. Но и в то время мы были скопищем оборванных, истощенных, грязных, жалких людей, у которых было всего две мысли. Во-первых, полнейший террор: мы боялись взглянуть друг на друга, боялись сказать хоть что-то, страшась, что кто-то услышит и донесет на нас. И вторая: где взять еду. Вы понятия не имеете, что значит жить в стране, где у всех мысли только о еде, где все разговаривают только о еде, потому что так голодны, что ни о чем другом не могут думать и ничего другого не в состоянии делать. Политика их не волнует. Романтические отношения их не волнуют — нет ничего кроме еды и страха. В фильме это не показано.
После этой экскурсии по Москве герой — американский дирижер — едет в советскую деревню. Российские деревни — это нечто, жалкие и мерзкие. Они и до революции такими были. Уже тогда. Во что они превратились сейчас, я боюсь представить. Вы все читали о программе коллективизации 1933-го, когда советское правительство признало, что три миллиона человек умерло от истощения. Другие источники говорят о семи с половиной миллионах, но три миллиона — это цифра, признанная советским правительством, как число людей, погибших от истощения вследствие того, что правительство загоняло их в колхозы. Это задокументированный исторический факт.
А вот какова жизнь в советской деревне, представленная в «Песни о России». Вы видите счастливых крестьян. Вы видите, как они встречают героя на станции, с оркестром, одетые в красивые рубахи и башмаки, подобных которым у них и быть не может. Вы видите детей в опереточных костюмах и духовой оркестр, который они никогда не могли бы себе позволить. Вы видите наманикюренных старлеток, которые водят трактора, и счастливых женщин, которые поют, возвращаясь с работы. Вам показывают крестьянскую избу и такие яства в кадре, за которые там реально могли бы убить…
В этом ролике конгрессмен-республиканец Джон Макдауэлл, выслушав Айн Рэнд, пытается не согласиться с ней.
Джон Макдауэлл: Я тут вижу большую разницу с теми русскими, которых я уже знаю, а я знаю многих. Неужели они не ведут себя как американцы? Не идут гулять по городу, чтобы навестить свою тещу или еще кого-нибудь?
Айн Рэнд: Видите ли, это очень сложно объяснить. Почти невозможно втолковать свободному человеку, что значит жить при тоталитарной диктатуре. Я могу привести множество подробностей. Но я никогда не смогу полностью убедить вас, потому что вы свободны. Даже хорошо, что вы и вообразить не можете, на что это похоже. Конечно, у них есть друзья и тещи. Они пытаются жить человеческой жизнью, но, поймите, она совершенно бесчеловечна. Попробуйте вообразить, каково жить при постоянном терроре, с утра до вечера, а ночью ждать звонка в дверь, когда вы боитесь всех и всего, живя в стране, где жизнь человека не стоит ничего, меньше, чем ничего, и вы это понимаете. Вы не знаете, кто или что вам грозит, потому что у вас могут быть друзья, которые за вами шпионят. Где нет законов и никаких прав вообще…
