Валерий Коровин - Конец проекта «Украина»
По сути, национальное государство складывается на основе этноцида — устранения этносов. Этот путь Европа прошла в течение нескольких столетий, за два-три века полностью преодолев этнос как явление. Теперь в европейском национальном государстве происхождение не имеет никакого значения, значение имеет только гражданство вне зависимости от крови: ты можешь быть арабом, негром, китайцем, кем угодно, главное — у тебя есть гражданство, например, Франции, тогда ты француз, часть французской политической нации. Таким образом, основное условие складывания политической нации, на чём в последние два десятилетия на Украине пытались сделать акцент, — это размывание идентичности и создание некой унификационной формы новой буржуазной идентичности, выведение некоего усреднённого социального типа. Все остальные идентичности в рамках нормативного национального государства запрещены.
Теперь переложим эту модель — классическую политологическую схему — на Украину. Что мы видим? Мы видим, что Украина — полиэтничное пространство. В ней соприсутствует довольно большое количество этнических групп, которые имеют собственную этническую идентичность и пытаются её сохранить, настаивают на ней. Что является средой для сохранения этнической идентичности? Ею является естественный вмещающий ландшафт, по определению историка Льва Гумилёва. Вмещающий ландшафт для сохранения этноса — этнической идентичности — это сельская местность, хутор или деревня, село, аграрная среда. Полиэтничность и значительная составляющая аграрной среды — вот те категории, которые мы наблюдаем в сегодняшней Украине.
Если мы берём запад Украины, то именно там преимущественно проживают представители традиционных этносов, малых этнических групп. Главной ценностью для представителя этноса являются его земля, семья, могилы предков, его уклад, бытовая сторона жизни. Отсюда стремление защитить свою землю, то есть некая аграрная местечковость: это мой хутор, тут моя земля, тут пахали мои предки, тут мои родственники, все родственники. Ни москалей, ни немчуру, никого, кто придёт на нашу землю, мы здесь видеть не хотим. Будем жить, как веками жили наши предки. Это этническое сознание, это данность, безоценочно — мы сейчас не пытаемся оценить, хорошо это или плохо, — это просто так есть.
Если попробовать оценить этнический компонент, сопоставить его с теми или иными критериями, то мы обнаружим, что этническая идентичность — это ценность для традиционалистов. С точки зрения традиционалистов, коими, безусловно, являются евразийцы, этносы должны быть сохранены. Как выражался немецкий философ Гердер: «Народы — это мысли Бога». Соответственно, каждый народ для евразийцев, для традиционалистов представляет собой ценность. Каждый этнос, каждая народность, небольшая этническая, субэтническая группа — всё это ценность с точки зрения евразийства. Они ценны, и их идентичность имеет огромное значение. Их консервативная архаика имеет колоссальную ценность для традиционалистов, для евразийцев. А для политической нации — это угроза, выпадение из унификационного норматива. Задача политической нации — растворить и ассимилировать любую этничность, то есть создать некий социальный плавильный котёл, который сначала перемелет всё этническое и культурное многообразие, а потом вычленит из них атомизированных граждан. Никакой коллективной субъектности политическая нация не допускает. Этот тип свойствен городскому населению, гражданину, горожанину, являющему собой продукт индустриальной эпохи.
Когда мы смотрим на карту Украины, то видим, что восток и юг — это пространство пережившее индустриализацию, выработавшее универсальный тип гражданина, горожанина, индустриального позитивиста, рационалиста, видящего будущее лишь в некоем индустриальном или постиндустриальном рывке, в позитивистском скачке. Такой взгляд на развитие жителя востока противоположен воззрениям представителя малоросского этноса западенщины, который видит своё будущее в сохранении собственной этнической идентичности, быта, уклада, языка, традиций — вышиванки, образа жизни, гарно спiвати, протяжно, землю возделывать — в этом основа мировоззрения представителя традиционного этноса. Это просто разное ви́дение.
Модель национального государства, или политической нации, как раз ближе горожанину, потому что он находится в полушаге от неё, но совершенно не близка представителю традиционного этноса. Но что мы видим на Украине: на национализации, то есть на создании унифицированной модели национального государства, настаивают как раз западенщина и представители этнической части Украины. Почему? В центре этого процесса лежит этноцентризм — стремление каждого этноса ставить себя в центр бытия, происходящих вокруг процессов, объяснять действительность сквозь призму своих этнических представлений. Потому что они представляют, что национализация — это создание унификационной модели по их этническим лекалам. В буквальном смысле это то, что они определяют понятием «украинизация». Украинский этноцентризм в политике выливается в искажённое представление о том, что вся Украина, включая восток и юг, должна жить так, как видят это представители малоросских этнических меньшинств. Они настаивают на гегемонии своего мировоззренческого типа, это в принципе свойственно этносам — помещать свой этнос в центр мироздания. Когда они утверждают, что только это правильный образ жизни, то они действительно считают, что так должна жить вся Украина, а лучше — вся Евразия и вообще весь мир. Это, конечно, увлекательный и экстравагантный проект развития человечества, но он не учитывает и не хочет считаться с иными идентичностями, утверждение ценности и равнозначности которых свойственно евразийскому подходу. И тем более эта модель не имеет отношения к созданию политической европейской нации, нивелирующей все идентичности под единый надэтнический стандарт социального устройства, где этнической идентичности в её первозданном виде просто нет места.
Европейское растворение
Представим гипотетически, что Украина вошла в Европу. С чем столкнётся эта часть Украины при вхождении в Европу, преодолевшую период создания национальных государств и создавшую наднациональную структуру — Европейский союз, где растворяются теперь уже не люди, а национальные государства? Даже такая идентичность, как француз или немец, уже размыта. Нет внутренних границ, есть единая европейская биомасса, гражданское население, которое лишено всяческих элементов идентичности, кроме индивидуально-телесных. Последнее, что у них ещё оставалось, последняя зацепка — это принадлежность к политической нации, к тому, что человек мог сказать — да, я не знаю ни своих корней, ни крови, ни обычаев, ни традиций, зато я немец. Вот то, что я немец, — я знаю точно, потому что есть Германия, я говорю на немецком и у меня паспорт гражданина Германии. Всё было более-менее понятно. Или — я француз, наследник французской революции и житель французской республики, которая осуществила геноцид этносов — этноцид, всё перемолола, раздробила и создала некоего получернокожего, полуараба, говорящего на французском гражданина, горожанина с паспортом Франции ради торжества химеры «прав человека». Зато я француз и на этом стою. Но теперь всё. Можно считать, что этого больше нет. То есть номинально это пока есть, но нормативно — нет больше Франции, нет Германии. Есть волевое устремление элит к размытию их в рамках ЕС.
Отмена границ, а чёткая административная граница — это первая из основных категорий определения политической нации — уже стала данностью. Преодолевается национальное гражданство, фактор принадлежности к политической нации. Нормативным остаётся только гражданин ЕС, а не гражданин Франции и не гражданин Германии — это пережиток, на изживание которого ещё нужно время. И вот представьте себе: Украина помещается в это пространство. С чем столкнутся её жители? С жёстким запретом на идентичность, с либеральным катком, размазывающим всё живое под искусственный социальный формат, с бульдозером, который должен проехаться по Украине взад-вперёд, вправо-влево и разровнять всё, что в ней ещё осталось неевропейского (а это практически всё), в единое биологическое пространство. Которое после этого размалывания гусеницами европейского бульдозера должно принять в себя новые европейские ценности. А на сегодня это обязательные гей-парады, родитель-1 и родитель-2 вместо полноценных традиционных браков, усыновление однополыми семьями, клонирование, зачатие в пробирках, рождение ребёнка суррогатными матерями, мутанты, которые на основе генно-модифицированных продуктов выводятся из современного европейского человека, и киборги, которым вживляют искусственные органы, электронные почки, чипы и щупальца вместо рук, если у них вдруг рука отвалилась. Именно эта идентичность должна стать обязательной для перемолотого мясорубкой либерализации населения Украины. Где здесь место для «кум теля пасё, кума лён тре, моё порося, хутор, могилы предков, здесь моя земля, будут пахать тут, моя бабка с дедом лежат, гарно спiвати» — где это? Нигде. Всё. Это попадёт под категорический еврозапрет. Так же как в Европе попадают под запрет хиджабы, традиционные элементы одежды представителей разных народов, нательные кресты — всё это там запрещено. Это всё архаика, пережитки, от которых современный европейский человек, модифицированный биоробот и бесполый киборг, должен избавиться. И вот это всё будет принудительно навязано Украине. Ладно, индустриальная часть юга и востока привычна — утрированно, конечно, — ко всему индустриальному и механическому: встал по гудку на завод, городские джунгли, социальная механика… Реально юго-востоку легче влиться в евроформат, так как значительная часть пути уже пройдена. Но вот западенская этничная архаичная среда будет просто уничтожена. От неё не останется ничего.
