Анатолий Беляков - Россия и Китай. Две твердыни. Прошлое, настоящее, перспективы.
Потепление отношений между Вашингтоном и Пекином пришлось на то самое время, когда ясно обозначилось военное превосходство СССР, а сами Соединенные Штаты, увязшие в болоте Вьетнамской войны, переживали очередной экономический и политический кризис. На этом фоне резкое обострение отношений между Советским Союзом и КНР, дошедшее в 1969 г. до прямых военных столкновений, было на руку Америке.
Генри Киссинджер, советник по национальной безопасности президента Ричарда Никсона, поставил на то, что налаживание американо-китайских отношений, во-первых, предотвратит возможное «усмирение» Китая Советским Союзом по чехословацкому сценарию (которое привело бы «к восстановлению столь опасного китайско-советского блока, монолитный характер которого внушал такой страх в 50-е годы»[92]), а во-вторых, заставит советское правительство пойти на уступки в вопросах разоружения[93].
В марте 1969 г. произошел вооруженный инцидент на советском острове Даманский на реке Уссури, в мае – в окрестностях небольшого поселка Дулаты, а затем – в районе озера Жаланашколь на казахской границе. А уже в июле 1969 г. США предприняли серию односторонних инициатив в отношении Китая, в частности, сняв запрет на поездки американцев в КНР, разрешив американцам ввозить в Соединенные Штаты китайские товары на сумму в сто долларов, а также начав продажу зерна в Китай. 8 августа 1969 г. госсекретарь США Уильям Роджерс разъяснил в своей речи суть этих инициатив: по его словам, они призваны «помочь напомнить людям континентального Китая о нашей исторической дружбе с ними»[94].
Американские спортсмены фотографируются на фоне Великой китайской стены. Обложка журнала Time.
В начале апреля 1971 г. по мировым СМИ пронеслась сенсационная новость: китайское правительство за своей счет пригласило посетить КНР американскую сборную по настольному теннису, находившуюся на чемпионате в Японии. 11–17 апреля американские спортсмены провели несколько матчей с китайскими коллегами, побывали в Летнем дворце и на Великой китайской стене, смогли увидеть жизнь Китая изнутри. Это был первая американская делегация, посетившая КНР с момента ее образования в 1949 г.
Выбор именно этого вида спорта был неслучайным – пинг-понг считался национальной гордостью китайцев. Сам Мао Цзэдун придавал пинг-понгу огромное, едва ли не государственное значение. В январе 1965 г. он опубликовал рецензию на статью Су Иньшена «Как играть в настольный теннис», где призывал китайцев учиться по этой статье политике, экономике и военному делу и овладевать диалектико-материалистическим методом[95]. В свою очередь, американским дипломатам казался символичным сам смысл этой нехитрой игры. «Почему мы тогда выбрали пинг-понг? – вспоминал впоследствии Генри Киссинджер. – Наверно, потому что этот спорт напоминает само искусство дипломатии – умело перекидывать шарик друг другу и не давать ему упасть»[96].
Киссинджер посетил Пекин с тайным визитом вслед за мастерами пинг-понга – в июле 1971 г. Он пообещал, что США откажутся от политики изоляции Китая, похлопочут о восстановлении членства КНР в ООН, и в знак серьезности намерений передал снимки советских военных объектов, сделанные американским спутником. Вторую поездку – в октябре 1971 г. – Киссинджер посвятил обсуждению деталей грядущего визита в КНР президента США Ричарда Никсона.
Киссинджер сдержал слово: США поддержали кандидатуру КНР в состав ООН, и вскоре делегация народного Китая заняла место Тайваня в числе постоянных членов в Генеральной Ассамблее и Совете Безопасности.
Президент Никсон с супругой на экскурсии в Запретном городе.
Визит Никсона в КНР состоялся в феврале 1972 г.; на расчистку снега в столице было мобилизовано 200 тысяч китайцев, что было с удовольствием отмечено американской стороной. Переговоры завершились подписанием Шанхайского коммюнике. В документе, в частности, заявлялось о совместном противодействии КНР и США Советскому Союзу.
Так, напуганная советским военным превосходством, Америка впервые за без малого тридцать лет решилась на то, чтобы исключить из своих отношений идеологический критерий и утвердить взаимоотношения на прагматической основе. По словам Киссинджера, «в период, который … был вершиной советской уверенности в себе и точкой падения для Америки, администрации Никсона удалось перетасовать колоду»[97].
Напуганная советским военным превосходством, Америка впервые за без малого тридцать лет решилась на то, чтобы исключить из своих отношений с Китаем идеологический критерий и утвердить взаимоотношения на прагматической основе.
Выгоды от союза с США преследовала и КНР, надеющийся с помощью богатого союзника поправить дела в экономике и преодолеть невероятную нищету, в которой жил китайский народ. Впрочем, свою помощь предлагал Америке и сам Китай: в 1973 г. в связи демографическим кризисом в США, Китай для его ликвидации предложил завезти 10 миллионов своих женщин.
Пока был жив Мао Цзэдун, то есть до 1976 г., и пока КНР переживала «переходный период к новому курсу» (1976–1978 гг.), США не желали идти на установление дипотношений с КНР и продолжали поддерживать дипломатические отношения с Китайской Республикой на Тайване. В декабре 1978 г., уже во время президентства Джимми Картера, КНР и США заключили Коммюнике об установлении дипломатических отношений. США признали правительство КНР как единственно законное правительство Китая, а Тайвань – неотъемлемой частью Китая, заявив о прекращении действия «Договора о совместной обороне», подписанного в 1954 г., и выводе своих войск с Тайваня. В том же месяце на Третьем пленуме ЦК КПК 11-го созыва была поставлена политическая задача, которая получила название «открытость» (кайфан) и состояла в курсе на развитие связей с США.
В начале 1979 г. главный архитектор китайской политики реформ и открытости Дэн Сяопин совершил визит в США. Во время визита Дэн выдвинул идею китайско-американского стратегического сотрудничества в интересах борьбы против «притязаний Москвы на доминирование в мире».
Визит Дэн Сяопина вызвал небывалый «китайский бум» в США. В КНР начался быстрый рост западных капиталовложений – инвесторов привлекала в Китае чрезвычайно дешевая рабочая сила. Лишенные золотого обеспечения доллары нашли свое применение на новом, необъятном рынке. Китай становился дешевой мировой мастерской.
Все это, однако, не означало, что США ринулись навстречу Китаю с дружескими объятиями. Вашингтон и не собирался ослаблять хватку, продолжая стискивать КНР в кольце военных баз. В марте 1979 г. конгресс США принял закон об отношениях с Тайванем, противоречивший духу китайско-американского коммюнике об установлении дипломатических отношений и вмешивавшийся во внутренние дела Китая. Согласно этому закону США сохраняли за собой право поддерживать культурные, торговые и другие неофициальные отношения с Тайванем, а в том числе и продолжать продавать ему оружие.
Предел сотрудничества КНР с США выявился с достаточной очевидностью. Пекин убедился в том, что в стратегическом отношении США остаются противником Китая.
Предел сотрудничества КНР с США выявился с достаточной очевидностью. Пекин убедился в том, что в стратегическом отношении США остаются противником Китая.
В 1979 г. Китай под руководством «архитектора китайской перестройки» Дэн Сяопина решил заняться исключительно внутренним реформированием. Высочайшим государственным интересом для КНР были провозглашены стабильность и развитие экономики. Именно тогда, не желая быть разменной монетой в геополитических играх Вашингтона и пушечным мясом в возможной войне с Советским Союзом, официальный Пекин провозгласил принцип «держаться в тени», считая, что вмешательство Китая в происходящие в мире опасные процессы может нанести ущерб делу возрождения страны. «По словам многих друзей, Китай – лидер третьего мира. Мы же говорим, что лидером быть не можем, – утверждал в августе 1982 г. Дэн Сяопин. – Станешь лидером – испортишь дело. У гегемонов весьма скверная репутация, и у лидера третьего мира она тоже будет не лучше. Это не любезная отговорка, а подлинно политический расчет»[98].
Принцип невмешательства в опасные мировые процессы и сосредоточение на внутренних проблемах со временем принес КНР значительные дивиденды. Из нищей полуграмотной страны Поднебесная буквально на глазах стала превращаться в экономически мощную державу.
К началу модернизации, в конце 1970-х гг., КНР представлял собой страну, совершенно подорванную «Великим скачком» и культурной революцией. В Китае недоедало 80 % населения, лишь треть взрослых умела писать и читать. Одна и та же одежда носилась от поколения к поколению, а символом благополучия служили велосипед и наручные часы. Страна страдала от чудовищных неурожаев, во время которых вымирали сотни тысяч человек и даже отмечались случаи каннибализма.
