Мария Баганова - Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах
Аристипп из Кирены
Этот мало кем любимый ученик Сократа вовсе не был сторонником умеренности и бедности. Напротив, он очень любил роскошь и первым из учеников Сократа стал брать плату со слушателей. Понимая, что многим обязан Сократу, Аристипп даже пытался отсылать деньги учителю, но тот все возвращал обратно, говоря, что его личный «демоний» запрещает ему принимать их.
Так же как и Платон, Аристипп оставил Афины и тоже отправился в Сиракузы ко двору Сиракузского тиранна Дионисия, того самого, что продал в рабство Платона. В отличие от Платона, в Сиракузах Аристипп прижился надолго и имел при дворе тиранна успех.
Анекдоты о Аристиппе: Говорят, что однажды он велел купить куропатку за пятьдесят драхм. Когда кто-то стал осуждать его за это, он спросил: «А если бы она стоила обол[4], ты купил бы ее?» Собеседник не отрицал. «А для меня, — сказал Аристипп, — пятьдесят драхм не дороже обола».
Однажды Дионисий предложил ему из трех гетер выбрать одну: Аристипп увел с собою всех троих, сказав: «Парису плохо пришлось за то, что он отдал предпочтение одной из трех». Впрочем, говорят, что он довел их только до дверей и отпустил. Когда Дионисий плюнул в него, он стерпел, а когда кто-то начал его за это бранить, он сказал: «Рыбаки подставляют себя брызгам моря, чтобы поймать мелкую рыбешку; я ли не вынесу брызг слюны, желая поймать большую рыбу?»
Однажды, когда он проходил мимо Диогена, который чистил себе овощи, тот, насмехаясь, сказал: «Если бы ты умел кормиться вот этим, тебе не пришлось бы прислуживать при дворах тираннов». «А если бы ты умел обращаться с людьми, — ответил Аристипп, — тебе не пришлось бы чистить себе овощи».
На вопрос, какую пользу принесла ему философия, он ответил: «Дала способность смело говорить с кем угодно». Однажды, когда его упрекали за роскошную жизнь, он сказал: «Если бы роскошь была дурна, ее не было бы на пирах у богов». На вопрос, чем философы превосходят остальных людей, он ответил: «Если все законы уничтожатся, мы одни будем жить по-прежнему». На вопрос Дионисия, почему философы ходят к дверям богачей, а не богачи — к дверям философов, он ответил: «Потому что одни знают, что им нужно, а другие не знают». Другое его замечание на эту же тему: «Но ведь и врачи, — сказал Аристипп, — ходят к дверям больных, и тем не менее всякий предпочел бы быть не больным, а врачом».
На вопрос, какая разница между людьми образованными и необразованными, он ответил: «Такая же, как между лошадьми объезженными и необъезженными».
Однажды, когда он входил с мальчиками в дом к гетере и один из мальчиков покраснел, он сказал: «Не позорно входить, позорно не найти сил, чтобы выйти».
Когда кто-то предложил ему задачу и сказал: «Распутай!» — он воскликнул: «Зачем, глупец, хочешь ты распутать узел, который, даже запутанный, доставляет нам столько хлопот?» Он говорил, что лучше быть нищим, чем невеждой: если первый лишен денег, то второй лишен образа человеческого. Однажды кто-то бранил его; он пошел прочь: бранивший направился следом и спросил: «Почему ты уходишь?» Аристипп ответил: «Потому, что твое право — ругаться, мое право — не слушать».
Однажды он плыл на корабле в Коринф, был застигнут бурей и страшно перепугался. Кто-то сказал: «Нам, простым людям, не страшно, а вы, философы, трусите?» Аристипп ему ответил: «Мы оба беспокоимся о своих душах, но души-то у нас не одинаковой ценности».
Человеку, который хвастался обширными знаниями, он сказал: «Оттого что человек очень много ест, он не становится здоровее, чем тот, который довольствуется только необходимым: точно так же и ученый — это не тот, кто много читает, а тот, кто читает с пользою».
Оратор, который защищал Аристиппа на суде и выиграл процесс, спрашивал его: «Что хорошего сделал тебе Сократ?» «Благодаря ему, — отвечал Аристипп, — все, что ты говорил в мою пользу, было правдой».
Когда кто-то спросил его, чем станет лучше его сын, получив образование, он сказал: «По крайней мере тем, что не будет сидеть в театре, как камень на камне».
Кто-то привел к нему в обучение сына; Аристипп запросил пятьсот драхм. Отец сказал: «За эти деньги я могу купить раба!» «Купи, — сказал Аристипп, — и у тебя будет целых два раба».
Однажды Дионисий требовал, чтобы он сказал что-нибудь философское. «Смешно, — сказал Аристипп, — что ты у меня учишься, как надо говорить, и сам меня поучаешь, когда надо говорить». На это Дионисий рассердился и велел Аристиппу занять самое дальнее место за столом. «Что за почет хочешь ты оказать этому месту!» — сказал Аристипп.
Когда кто-то хвалился своим умением плавать, Аристипп сказал: «И не стыдно тебе хвастаться тем, что под силу даже дельфину?» На вопрос, чем отличается мудрый человек от немудрого, он сказал: «Отправь обоих нагишом к незнакомым людям, и ты узнаешь». Кто-то хвастался, что может много пить не пьянея. «Это может и мул», — сказал Аристипп.
Кто-то осуждал его за то, что он живет с гетерой. «Но разве не все равно, — сказал Аристипп, — занять ли такой дом, в котором жили многие, или такой, в котором никто не жил?» «Все равно», — отвечал тот. «И не все ли равно, плыть ли на корабле, где уж плавали тысячи людей или где еще никто не плавал?» — «Конечно, все равно». — «Вот так же, — сказал Аристипп, — все равно, жить ли с женщиной, которую уже знавали многие, или с такой, которую никто не трогал».
Его упрекали за то, что он, последователь Сократа, берет деньги с учеников. «Еще бы! — сказал он. — Правда, когда Сократу присылали хлеб и вино, он брал лишь самую малость, а остальное возвращал; но ведь о его пропитании заботились лучшие граждане Афин, а о моем только раб Евтихид».
Человека, который порицал роскошь его стола, он спросил: «А разве ты отказался бы купить все это за три обола?» «Конечно нет», — ответил тот. «Значит, просто тебе дороже деньги, чем мне наслаждение».
Сим, казначей Дионисия, — был он фригиец и человек отвратительный — показывал Аристиппу пышные комнаты с мозаичными полами; Аристипп кашлянул и сплюнул ему в лицо, а в ответ на его ярость сказал: «Нигде не было более подходящего места».
Когда Харонд (а по другому мнению, Федон) спросил: «Кто это такой пахнет духами?» — он ответил: «Это я, несчастный, а еще несчастнее меня персидский царь. Но подумай, ведь если все другие живые существа не становятся хуже от благовоний, то и человек тоже. А развратники, из-за которых добрые наши притирания пользуются дурною славою, пусть погибнут злою гибелью!»
На вопрос, как умер Сократ, он сказал: «Так, как и я желал бы умереть».
Однажды к нему зашел софист Поликсен и, увидев у него женщин и роскошный стол, начал всячески бранить его. Аристипп, подождав немного, спросил: «А не можешь ли нынче и ты побыть с нами?» — и когда тот согласился, то сказал: «Что же ты ругаешься? Как видно, не роскошь тебе претит, а расходы!»
Однажды в дороге у Аристиппа утомился раб, который нес его деньги. «Выбрось лишнее, — сказал ему Аристипп, — и неси сколько можешь». В другой раз, когда он плыл на корабле и увидел, что корабль этот разбойничий, он взял свои деньги, стал их пересчитывать и потом, словно ненароком, уронил в море, а сам рассыпался в причитаниях. Некоторые добавляют, будто он при этом сказал, что лучше золоту погибнуть из-за Аристиппа, чем Аристиппу — из-за золота.
На вопрос Дионисия, зачем он пожаловал, он ответил: «Чтобы поделиться тем, что у меня есть, и поживиться тем, чего у меня нет. Когда я нуждался в мудрости, я пришел к Сократу; сейчас я нуждаюсь в деньгах и вот пришел к тебе».
Однажды он заступался перед Дионисием за своего друга и, не добившись успеха, бросился к его ногам. Когда кто-то стал над ним смеяться, он сказал: «Не я виноват, а Дионисий, у которого уши на ногах растут». В бытность свою в Азии он попал в плен к сатрапу Артаферну. Кто-то спросил его: «И ты не унываешь?» «Глупец! — ответил Аристипп. — Меньше, чем когда-нибудь, склонен я унывать теперь, когда мне предстоит беседовать с Артаферном».
На вопрос, чему надо учить хороших детей, Аристипп сказал: «Тому, что пригодится им, когда они вырастут». Тому, кто обвинял его за то, что он от Сократа ушел к Дионисию, он возразил: «Но к Сократу я приходил для учения, к Дионисию — для развлечения». Когда преподавание принесло ему много денег, Сократ спросил его: «За что тебе так много?» А он ответил: «За то же, за что тебе так мало». Гетера сказала ему: «У меня от тебя ребенок». «Тебе это так же неизвестно, — возразил Аристипп, — как если бы ты шла по тростнику и сказала: „Вот эта колючка меня уколола“». Кто-то упрекал его за то, что он отказался от своего сына, словно тот не им был порожден. «И мокрота и вши тоже порождаются нами, — сказал Аристипп, — но мы, зная это, все же отбрасываем их как можно дальше за ненадобностью».
Дионисий дал ему денег, а Платону — книгу; в ответ на упреки Аристипп сказал: «Значит, мне нужнее деньги, а Платону — книга». На вопрос, почему Дионисий недоволен им, он ответил: «Потому же, почему все остальные недовольны Дионисием».
