Пол Мидлер - Плохо сделано в Китае
Я предположил, что у китайцев нет другого выбора, кроме как улаживать дела между собой, поскольку у них нет для этого официальных инстанций. Тина сказала, что все обстоит как раз наоборот: китайцам не нужны посредники вроде страховых компаний или юристов, потому что они сами вполне в состоянии уладить свои дела.
* * *Район, где я жил в Гуанчжоу, можно было назвать гетто для иностранцев, хотя иностранцы были там меньшинством. Район Тяньхэ, так он назывался, располагался неподалеку от железнодорожного вокзала на востоке города, откуда стартовали поезда, уносившие пассажиров в Гонконг. Здесь постоянно вырастали новые небоскребы и бизнес-центры.
— Мы становимся похожи на Шанхай, — однажды сказала мне соседка, отметив постоянно увеличивающееся количество иностранцев. Она имела в виду изменения к лучшему, а сравнение с Шанхаем объяснялось большим числом иностранцев, живших там.
Присутствие иностранцев в Гуанчжоу означало для жителей, что город идет в ногу со временем. Мои соседи упоминали приток иностранцев каждый раз, когда речь заходила о росте цен на недвижимость. В то же время совершенно незнакомые люди в повседневной жизни часто демонстрировали мне знаки внимания. Передо мной часто открывали двери, нередко сосед уступал мне подошедшее такси, даже если до этого долго пытался остановить машину. Некоторые рассматривали подобное поведение, как проявление китайского гостеприимства — искусства кэци, но мне казалось, что во всем положении экспатриантов было что-то почти колониальное. Пока Китай был бедной страной, такое отношение к приезжим было легко объяснимо, но я невольно задумывался о том, как долго оно просуществует.
Улица, на которой я жил, называлась Лункоу, дословно — «пасть дракона». Такое название улицы сулило непременное везение (китайские драконы, в отличие от европейских, добры к людям и приносят удачу), а для верности, жилой комплекс, где я жил назывался «Итон 18». На его логотипе был изображен мячик для гольфа, а в центре — две перекрещенные клюшки. Комплекс, конечно, не имел отношения ни к каким английским школам для мальчиков, да и площадок для гольфа поблизости не было. Число 18 было выбрано из-за его благозвучия: в кантонском диалекте слова «йао фа», соответствующие цифрам 1 и 8, звучат так же, как словосочетание «будешь богатым».
Я выбрал этот комплекс не столько в надежде, что он принесет мне удачу, сколько ради удобств, которые он предоставлял. Комплекс состоял из тридцатиэтажных зданий, там был собственный бассейн и пруд, где золотые рыбки плавали под причудливым деревянным мостиком. Это был, наверное, лучший жилой комплекс в городе, но самым интересным в нем было то, что значительную часть жителей составляли работники Агентства Новостей Синьхуа, крупнейшей вещательной компании Китая. Эта служба новостей принадлежала государству и действовала под его руководством.
Журналисты, жившие в том же здании, что и я, были собственниками квартир, выданных им государством. Эта собственность досталась государству в результате неофициальной договоренности. В обмен на разрешение на строительство владельцы комплекса выделили часть квартир для государства. Государственные служащие (а так же военные и полицейские) часто получали таким образом жилье в самых престижных местах. Подобные льготы были призваны компенсировать невысокую зарплату, и хотя предполагалось, что журналисты будут жить в этих квартирах сами, многие предпочитали сдавать их и жить где-нибудь подешевле. Хозяин моей квартиры работал журналистом в Синьхуа и снимал квартиру в доме через дорогу за половину суммы, которую я ему платил.
Подобные сделки сочли бы неэтичными в других странах, но в Китае они были обычным делом.
В Соединенных Штатах складывалось впечатление, что журналисты были обречены на бедность, если хотели заниматься своим делом, и единственной их наградой было сознание того, что они выполняют важную функцию контроля над государством. В этом состоит одна из функций свободной прессы. В Китае, если вы говорили правильные вещи и не раскрывали секретов государства, наградой для вас было высокое качество жизни.
Однажды вечером я услышал крики под окнами моего дома. Сперва я решил, что по телевизору показывают международные спортивные соревнования, и китайская команда заработала важное очко. Поскольку шум не прекращался, я выглянул в окно и увидел небольшую группу людей.
Это были протестующие из соседнего района, собравшиеся перед зданием местной администрации. Группа состояла из взрослых мужчин и женщин, некоторые пришли парами. Они протестовала против строительства новой дороги, которая должна была проходить рядом с их домами. Я некоторое время наблюдал, как они скандировали свои лозунги. Группа не была особенно организована, один из участников сказал мне, что они узнали о проекте новой дороги только сегодня.
Обычно протестующие в Китае были возмущены вдвойне. Они были недовольны конкретным обстоятельством, которое заставило их выйти на улицу, и в то же время их выводила из себя бессмысленность их действий. Эти люди узнали о строительстве дороги около их домов, когда что-либо изменить было поздно. Процесс строительства уже начался, и его было невозможно остановить.
У граждан демократических стран есть способы направлять и координировать свои политические интересы. Они могут создавать организации для достижения определенных целей, завоевывать сторонников, собирать и распространять полезную информацию, которая может помочь найти разумное решение, приемлемое для всех. Они могут обсуждать, спорить, просвещать население, лоббировать политиков, печь печенье, голосовать и так далее.
— А что будет дальше, — спросил я женщину, наблюдавшую за происходящим.
— Ничего.
— Ничего?
Я полагал, что в какой-то момент кто-нибудь выйдет из здания и потребует прекратить митинг и разойтись по домам. Женщина объяснила мне, что здание было закрыто. Разумеется, ведь было уже довольно поздно. Эти разгневанные демонстранты кричали перед пустым зданием, и, что еще хуже, все они это понимали.
Каждый год в Китае регистрировали более тридцати тысяч стихийных митингов. Пресса их, кроме очень небольшого числа, практически не освещала. Почти все митинги касались местных проблем, и обычно одним митингом дело и ограничивалось. Одна из причин подобной сдержанности состояла в том, что протестующие не знали, какую реакцию вызовут их действия. С одной стороны, выражение недовольства могло привести к вмешательству вышестоящих чиновников, которые попытались бы решить проблему. С другой стороны, местные власти могли в ответ попытаться создать неудобства для протестующих.
Мне рассказали, что в это же время, в центральном деловом районе города, другая группа жителей протестовала против деятельности властей. Правительство объявило, что рядом с одним из жилых комплексов будет построена электростанция. Те, кто приобрел квартиры в этом комплексе, считали, что с ними поступили несправедливо, сообщив им о строительстве только после того, как они вложили деньги. Многие собственники квартир в этом доме вывесили на балконах длинные красные транспаранты в знак протеста. Надписи на транспарантах содержали намеки на то, что некоторые местные чиновники пренебрегали своими обязанностями. Дело было летом, и жара в Гуанчжоу постепенно нарастала. Чиновники, чувствуя давление общественного мнения, дождались, когда наступят особенно жаркие дни, и однажды в пятницу отключили электричество во всем комплексе.
Жители комплекса, до этого жившие в свое удовольствие в комфортабельных квартирах с кондиционерами, были вынуждены страдать от жары все выходные. Чиновники словно хотели сказать: «У вас есть жалобы? Посидите пару дней в раскаленных квартирах и подумайте о них».
Словно по команде люди, собравшиеся неподалеку от моего дома, прекратили кричать. Ничего не добившись, они медленно расходились. Несколько человек решительно зашагали домой, остальные не спеша волочили ноги. Взрослые люди, они были больше похожи на подростков, получивших болезненное напоминание о крайней ограниченности, если не полной иллюзорности своих прав.
* * *Гуанчжоу называли городом второго ряда. Этот эпитет использовали для городов, которые не успели попасть в число первых деловых центров новой волны. В действительности же он был центром международной торговли задолго до появления на сцене городов, более популярных сегодня. Хотя Пекин и Шанхай, передовые образцы современных городов Китая, упоминались в прессе чаще всего, первые шаги на пути к возрождению после мрачного периода изоляционизма, пришедшего вслед за Культурной Революцией, были сделаны именно на юге. Отделенный от остальной страны горными хребтами Южный Китай уже давно, на протяжении веков, налаживал торговые связи с другими странами. Благодаря близости к Гонконгу, с его развитой экономикой, этот регион имел огромный потенциал для роста. Не случайно свои знаменитые слова «Стать богатым — это почетно» Дэн Сяопин произнес, находясь на юге страны, в провинции Гуандонг, где расположен город Гуанчжоу. Если сравнить освобождение огромного количества сдерживаемой предпринимательской энергии с пожаром в экономике, то первая зажженная спичка была брошена неподалеку от Гуанчжоу.
![Тамара Малышева - Будь моим одиночесвтом [СИ]](/uploads/posts/books/5239/5239.jpg)
