Игорь Пыхалов - Великая оболганная война. Обе книги одним томом
Тем не менее миф о геноциде в современной Эстонии получает поддержку на самом высоком уровне. Не удовлетворяясь завышенными данными историков, эстонские политики играют «на повышение», постоянно увеличивая число якобы подвергнувшихся геноциду эстонцев. Например, в начале 2007 года Чрезвычайный и Полномочный посол Эстонии в РФ госпожа Марина Кальюранд заявила, что, «по данным историков, в период с 1944 года погибло более 100 тысяч человек»[1466]. Излишне говорить, что это заявление не имело абсолютно ничего общего с исторической правдой.
Игорь Петров
Неммерсдорф: между правдой и пропагандой
1
Свидетельство Потрека
«Мой взвод фольксштурма получил приказ следовать в Неммерсдорф для расчистки и наведения порядка. Уже перед Неммерсдорфом нам попадались перевернутые телеги и разбросанный багаж беженцев. В самом Неммерсдорфе мы увидели целый обоз, раздавленный танками. То, что от него осталось, лежало на обочине дороги либо в канаве. Багаж был разграблен и растоптан, то есть полностью уничтожен. […] Гражданского населения мы не нашли.
На краю деревни со стороны Зоденена, у домов справа от трактира „Белая кружка“, стояла повозка, на которой были распяты четыре нагие женщины. Их руки были прибиты гвоздями. За площадью с памятником неизвестному солдату, рядом с большим трактиром „Красная кружка“ есть сарай. На каждой створке ворот было распято по нагой женщине, прибитой гвоздями за руки. В домах мы нашли в общей сложности 72 женщин вместе с детьми и одного старого мужчину 74 лет. Все они были мертвы, почти все убиты самым зверским образом, не считая некоторых, застреленных выстрелами в затылок. Среди мертвых находились грудные дети, чей череп был раздроблен твердым предметом. В одной из комнат мы обнаружили сидящую на диване слепую женщину 84 лет. У ней отсутствовала половина головы, отрубленная, очевидно, топором или лопатой сверху и до шеи.
Мы собрали трупы на деревенском кладбище, где они остались лежать в ожидании иностранной медицинской комиссии, о скором прибытии которой нас известили. Тела пролежали три дня, но комиссия так и не появилась. К этому времени из Инстербурга приехала медсестра, искавшая своих родителей. Она нашла 72-летнюю мать и 74-летнего отца, единственного мужчину среди убитых. Она же сообщила, что все убитые были жителями Неммерсдорфа.
На четвертый день тела похоронили в двух могилах. На следующий день приехала медицинская комиссия, и могилы пришлось раскапывать. Чтобы вытащить трупы, задействовали подмости и ворота от сараев. Комиссия исследовала тела и установила, что все женщины, включая девочек 8-12 лет и 84-летнюю слепую старуху были изнасилованы. После осмотра они были окончательно преданы земле»[1467].
Записанный в 1953 году рассказ бывшего бойца фольксштурма Карла Потрека не является единственным документальным свидетельством того, что случилось в восточно-прусском поселке 21–22 октября 1944 года. Более того, он не является первым или самым аутентичным — Карл Потрек оказался в Неммерсдорфе после многих других очевидцев. Зато этот рассказ держит абсолютное первенство как по описанию зверств советских солдат, так и по количеству жертв. Удивительно, но даже геббельсовский рупор «Фёлькишер Беобахтер» в октябре 1944 года не упоминал большинство жутких подробностей, приведенных Потреком.
Тем не менее рассказ Потрека стал самым цитируемым описанием событий в Неммерсдорфе. Без упоминаний или ссылок на него не обошлась практически ни одна книга, посвященная боям в Восточной Пруссии и судьбе тогдашних беженцев. Приведу лишь два последних примера. Английский историк Энтони Бивор в книге «Падение Берлина» пишет: «Страх людей увеличивался по мере приближения канонады. Женщины Восточной Пруссии, несомненно, слышали о жертвах Неммерсдорфа. Это случилось еще прошлой осенью, когда войска Черняховского сумели захватить на непродолжительное время кусок немецкой территории. В кинотеатрах Германии потом показали страшные кадры хроники, на которых были запечатлены шестьдесят две женщины и молодые девушки, изнасилованные и убитые советскими солдатами»[1468].
Бивору вторит Макс Гастингс, автор книги «Армагеддон»: «Первое вторжение русских в восточные районы Германии произошло в октябре 1944 г., когда части Красной Армии захватили несколько приграничных деревень. Через пять дней они были выбиты оттуда, и перед глазами гитлеровских солдат предстала неописуемая картина. Едва ли хоть один гражданский избежал смерти от рук русских солдат. Женщин распинали на дверях сараев и перевернутых телегах или, изнасиловав, давили гусеницами танков. Их детей тоже зверски убили. Сорок французских военнопленных, работавших на окрестных хуторах, предполагаемые освободители расстреляли. Та же судьба постигла и признанных немецких коммунистов. Действия красноармейцев не были проявлением бессмысленной жестокости — это был методичный садизм, не уступающий действиям самих нацистов»[1469].
Скажу сразу: имеющиеся на данный момент материалы практически не позволяют усомниться в том, что убийство гражданских лиц в Неммерсдорфе — дело рук солдат и офицеров Красной Армии. Не в последнюю очередь потому, что они односторонни — ни одного свидетельства очевидца с советской стороны пока не найдено. Во времена СССР тема была надежно табуирована, похоронена под штемпелем «геббельсовская пропаганда», и если в каких-то архивах и содержатся доклады особистов о случившемся в Неммерсдорфе, то историки доступа к ним пока не получили.
А есть ли тогда смысл копаться в десятках противоречивых показаний, уточняя количество жертв и обстоятельства их гибели, спросите вы. Мне кажется, что да. Именно многолетнее замалчивание и отрицание случившегося в Неммерсдорфе с нашей стороны позволило западным историкам фактически канонизировать рассказ Потрека — одну из самых неправдоподобных версий произошедшего.
2
Танковый прорыв
В середине августа 1944 года войска 3-го Белорусского фронта вышли к границам Восточной Пруссии. Пересекли они их лишь два месяца спустя, в ходе широкомасштабного наступления, спланированного командующим фронтом генералом армии Черняховским. Одной из целей наступления был захват важного стратегического и транспортного пункта — города Гумбиннен с возможным дальнейшим продвижением в сторону Кенигсберга. В то время, как на правом фланге 5-я и впоследствии приданная ей 28-я армии осаждали город Шталлупонен (он был взят 25 октября), на левом 11-я гвардейская армия под командованием генерала Кузьмы Галицкого и приданный ей 2-й гвардейский танковый корпус генерала Бурдейного получили задание выйти к Гумбиннену с юга.
17 октября 25-я танковая бригада корпуса Бурдейного форсировала реку Писса и взяла г. Кассубен[1470].
К 20 октября 25-я танковая бригада при поддержке 11-й гвардейской стрелковой дивизии вышла на рубеж реки Роминте близ поселка Гросвальтерсдорф. Поселок был взят вечером того же дня после упорного боя. Генерал Галицкий приказал: «С рассветом 21 октября продолжать стремительное наступление с ближайшей задачей овладеть Гумбинненом. Одной танковой бригадой обеспечить действия главной группировки армии с запада, для чего выйти на р. Ангерапп, захватить переправы на рубеже Бергенбрюк — Неммерсдорф (7 км) и овладеть плацдармом на западном берегу реки»[1471].
Генерал Бурдейный, однако, решил не дожидаться рассвета и, используя эффект внезапности, продолжать прорыв, несмотря на тяжелые бои и усталость личного состава. Танки устремились на запад и за ночь с 20-го на 21-е преодолели 12 км, примерно столько же, сколько за три предыдущих дня, с 17.10. по 20.10, или за два предыдущих месяца, с 17.08 по 17.10. Около четырех часов утра танкисты с боем взяли деревню Форстек, лежащую в 3 километрах к востоку от Неммерсдорфа. Не ожидавший такого развития событий противник был ошеломлен.
Сведения об утреннем бое за Неммерсдорф достаточно противоречивы. Командир 25-й танковой бригады полковник Булыгин сообщил в своем рапорте, что в этом бою его солдаты уничтожили десять 75-мм пушек, четыре САУ и вывели из строя 150 солдат и офицеров, причем 35 взяли в плен[1472]. Прорыв бригады лишь ненадолго задержали противотанковые рвы, однако приданные бригаде саперы довольно быстро устранили препятствия.
Я нашел рассказ о том же бое младшего сержанта Сабира Ахтямова:
«В октябре 1944 года мы дошли до населенного пункта Неммерсдорф. Нашему 2-му батальону был дан приказ с ходу совместно с танками взять этот пункт и до специального приказа удерживать занятую позицию. Сильная огневая точка врага остановила наше наступление. С младшим сержантом Луковкиным (моим вторым номером) получили задание уничтожить эту огневую точку. Под ураганным огнем противника ползком приблизились к объекту на 50–70 метров и поняли, что одними гранатами выполнить задачу нам не удастся. Невозможно было скрытно приблизиться к врагу. Мой взгляд остановился на предмете у края огневой точки, похожем на топливный бак. Несколькими выстрелами его удалось поджечь. Огонь проник во врытый в землю „фердинанд“ (самоходно-артиллерийскую установку). Начали рваться снаряды. Наши бойцы с криком „ура-а-а!“ бросились на вражеские позиции. Ночью этот населенный пункт перешел в наши руки»[1473].
