Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Терри Мори

Добравшись до Теннис-плейс, Эми и Тони свернули налево рядом со стадионом и направились к родной Эксетер-стрит. До дома оставалось всего несколько минут.

Однако на углу Эксетер-стрит Эми, к своему удивлению, вновь заметила того же мужчину, который стоял на тротуаре впереди и снова пристально смотрел на нее. Как он здесь оказался? Она ведь все это время бежала, но он каким-то образом сумел обогнать ее. У него есть машина или его кто-то подвез?

Теперь уже основательно напуганные, Эми с братом побежали еще быстрее. Они пронеслись мимо мужчины, не сделавшего в их сторону ни малейшего движения, и благополучно добрались до входной двери собственного дома. С трудом восстанавливая дыхание, Эми оглянулась и увидела, что незнакомец уходит – на восток по Эксетер-стрит в сторону Теннис-плейс и Дартмут-стрит. Было около 7:25 вечера.

Вирджиния Воскеричян с опозданием возвращалась домой из Колумбийского университета на Манхэттене. Когда она вышла из метро на Континентал-авеню, чтобы пешком преодолеть остаток пути до своего дома по адресу Эксетер-стрит, 69–11, была почти половина восьмого.

Пройдя на юг по Континентал до Дартмут-стрит, она свернула направо и зашагала на запад тем же маршрутом, по которому ее соседка Эми Джонсон бежала всего пятнадцать минут назад.

У девятнадцатилетней Вирджинии были длинные волнистые каштановые волосы. Симпатичная девушка,

она многим нравилась и в настоящее время встречалась с одним из своих университетских преподавателей, двадцатисемилетним ассистентом Владимиром Лунисом, читавшим курс русского языка.

Вирджиния родилась в Болгарии и в возрасте одиннадцати лет эмигрировала в Соединенные Штаты вместе с родителями, братом и сестрой. Благодаря острому уму она быстро освоила чужой язык, после чего смогла получить американское гражданство – 29 июля 1975 года, ровно за год до убийства Донны Лория в Бронксе.

После двух лет учебы в Квинс-колледже Вирджиния перевелась в Барнард-колледж Колумбийского университета, где с успехом, хотя и не на «отлично», изучала русский язык и планировала строить карьеру в области политологии. Направляясь домой, она несла в руках расписание и несколько учебников.

На подходе к дому № 4 по Дартмут-стрит Вирджиния заметила невысокого юношу в вязаной шапке и свитере, который шел ей навстречу.

Когда Вирджиния и молодой человек приблизились друг к другу на расстояние пяти футов, она сместилась вправо, чтобы дать незнакомцу пройти с левой стороны. А затем время остановилось.

Вирджиния вскрикнула, увидев пистолет, направленный ей в лицо. Она рефлекторно пригнулась и в отчаянии попыталась прикрыться учебниками.

Убийца выстрелил, пуля прошила книги насквозь и вошла в голову девушки с левой стороны верхней губы, выбила несколько зубов, пробила череп и застряла в основании шеи, раздробив один из позвонков.

Мгновенно убитая пулей 44-го калибра, Вирджиния боком завалилась в кусты живой изгороди.

Убийца же развернулся и побежал в том направлении, откуда пришел, – вниз по Дартмут-стрит. На углу Дартмут и Теннис-плейс стрелок пронесся мимо ошарашенного Эда Марлоу*, пятидесятидевятилетнего строительного инженера.

– О господи! – воскликнул убийца, пытаясь прикрыть шапкой свое юное лицо.

Однако Марлоу все же удалось его увидеть, хотя и мельком. На вид нападавшему было всего лет шестнадцать-восемнадцать. Коренастый, с чисто выбритым лицом, он был одет в лыжную куртку или свитер, на голове – полосатая вязаная шапка с отворотом, то ли коричневая, то ли синяя. Рост – около пяти футов семи дюймов  [34].

А потом произошло главное. Кто-то в нью-йоркской полиции запаниковал, поддался на уговоры либо сознательно изменил точку зрения, чтобы подогнать факты. Как бы то ни было, результат предопределит восприятие этого дела общественностью на многие годы вперед. Мы до сих пор не знаем, кто именно предложил такое решение, но известно, что впоследствии оно получило одобрение команды детективов в Квинсе, высших должностных лиц Департамента полиции Нью-Йорка, а также мэра города.

Во главе этой пирамиды стояли новый глава детективов Джон Кинан, комиссар полиции Майкл Кодд и мэр Абрахам Бим, обреченный вот-вот проиграть кампанию по переизбранию.

Ответы до сих пор скрыты где-то в глубинах этого союза, который позже привлечет на свою сторону также помощника инспектора Тимоти Дауда, называемого многими заскорузлым бюрократом. Именно эта группа, действуя на основе полученной от баллистических экспертов информации, породила Убийцу с 44-м калибром, впоследствии ставшего известным как Сын Сэма. Совместными усилиями они ввели в заблуждение прессу и население и посеяли панику, равной которой Нью-Йорк не видел никогда прежде.

Безусловно, для тревоги имелось реальное основание, потому что в Квинсе и Бронксе действительно орудовала некая неясная сила, расстреливающая молодых женщин. Однако отныне власти станут придавать слишком большое значение выводам баллистической экспертизы: теперь они будут раскручивать суждение о револьвере 44-го калибра, выдавая его за «факт».

В результате они недооценили угрозу. Отметая случаи стрельбы из иного оружия и их последствия, они искусственно сузили круг подозреваемых и жертв.

И у нас нет точного ответа на вопрос, почему так произошло.

Не вызывает сомнений лишь то, что в марте 1977 года Департамент полиции Нью-Йорка переживал серьезный морально-психологический кризис. Со времен коррупционных скандалов, инициированных комиссией Кнаппа в 1971 году, [35] до того момента, как Сын Сэма начал терроризировать город, численность детективного контингента полиции Нью-Йорка, некогда считавшегося элитнейшим подразделением, сократилась с 3000 до 1800 человек. В период с 1974-го по середину 1976 года ни один полицейский не получил назначения в детективы, а уже имевшие такой статус почти не продвигались по службе.

Ситуация объяснялась сокращением бюджета и изменениями процедуры назначения. Копившееся недовольство усиливалось и тем, что в попытке выбраться из долгового болота город уволил около 1700 полицейских.

У полиции Нью-Йорка имелись все основания тревожиться об ухудшении собственной репутации и отсутствии поддержки со стороны общественности и властей. Департамент срочно нуждался в переливании крови. Пусть даже добытой выстрелом из крупнокалиберного пистолета.

9 марта, на следующий день после убийства Воскеричян, газеты и телевидение сообщили, что полиция разыскивает подозреваемого в совершении преступления – «пухлого подростка» в вязаной (возможно, лыжной) шапке. Приметы соответствовали показаниям свидетеля Эда Марлоу, который видел пробежавшего мимо человека, пытавшегося скрыть от него лицо. Жители района также заметили, как этот юноша шатался по улицам незадолго до убийства.

И хотя инцидент произошел всего в квартале от места убийства Фройнд, полиция сообщила газете «Нью-Йорк таймс», что «нет никаких доказательств» связи между этими двумя делами. Они сказали правду, но также едва ли не в последний раз адекватно высказались по существу «дела 44-го калибра».

Ничто из нижесказанного ранее не обнародовалось, но вот что тогда произошло.

Согласно отчету о вскрытии, в морге из тела Вирджинии Воскеричян извлекли «деформированную свинцовую пулю крупного калибра». Хотя она прошла сквозь книги и голову девушки и расплющилась, застряв в позвонках, баллистическая экспертиза все же смогла определить ее как выпущенную из револьвера «бульдог» 44-го калибра производства компании «Чартер армз» – снова то самое, редкое для Нью-Йорка оружие.

Теперь полиция могла доказать, что во всех нападениях использовался револьвер 44-го калибра и как минимум в двух или трех из них преступник стрелял из «бульдога», выпущенного «Чартер армз». Учитывая схожие обстоятельства нападений, у следователей также были законные основания полагать, что эти случаи связаны между собой.