Федор Крюков - Новым строем
— А продолговато нас держат тут, батюшка…
По-видимому, голос полковника, приятный баритон с хрипотой и веселыми нотками.
— Это ничего, — отвечает медлительный, мягкий голос. — Я вот кипяточку разжился — раб Божий Василий помог, — сейчас мы чайку. Жаль вот хлебца нет белого… ситничка, иными словами…
— Есть, батюшка, — отзывается из коридора новый голос, несомненно, принадлежащий проводнику с татарскими усами, рабу Божию Василию.
— Ой ли?
— Шикарный даже хлеб — белый калач… Черствый немножко. Саратовский…
— Давай сюда, милый! — радостно восклицает батюшка. — Вся благодать из Саратова…
— Мерси, товарищ! — весело говорит баритон. — Саратовский? Превосходно!
— Вся благодать из Саратова, — повторяет батюшка и прибавляет: — Прежде у одних министров были товарищи, а теперь сами министры стали товарищами…
Как бы подтверждая и скорбно сочувствуя, проводник говорит на это:
— По правде сказать, неаккуратно делает масса. Я сам — солдат. Но видать, что мало образованы. Неприятно смотреть. Деспотизм сбросили с шеи — это хорошо, но предпочтение все-таки отдавай… А он непременно норовит сунуть да толкнуть человека в чистой одежде…
— Заповедь у них первая: «Дай проходящему лорду в морду», — говорит баритон.
— Так точно, — смеется проводник.
Вздыхает громко кто-то, может быть, батюшка. И звонким-звонким альтом врывается неожиданно, у самой двери моего купе, детский голос:
— Га-зет, журналов!..
— Веселый журнал есть какой-нибудь? — спрашивает баритон.
— «Огонек» есть… «Вечерняя биржа»…
— Это что за веселье!
Голос батюшки деловито спрашивает:
— А почем «Огонек»?
— Двадцать копеек.
— Мм… у-гу!..
— Не желаете?
— Горяч больно.
— Из книг не желаете ли? «Дама с темперамéнтом»…
— С темперамéнтом? — переспрашивает баритон, делая ударение так же, как и малец, у которого звучит это довольно забавно.
— Бебутовой — «Дама с темперамéнтом», — звенит бойкий альт, — очень хорошо ее книги идут. Вот Фонвизина — «Свободная женщина»… Данилевский есть. Тут вот есть слово Мясников, то вы читайте — это Мясоедов…
— Гм… Откуда тебе это известно?
— Уж это верно! А вот книга про Сухомлинова, есть про банкира Рубинштейна — не знаю, жив он, нет ли… «Народная революция»… «Акафист Распутину»…
Мелким, звонким бисером сыпал детский голос слова такие забавные в детских устах, и в бойком потоке этих слов вставало смутное отражение жизни с пыльной паутиной у потолка и мусором на первом плане. «Дама с темперамéнтом», Мясоедов, революция, стихи о Распутине — в пухлом клубке герои и толпа, вкус, спрос и предложение, наследие старого и новое творчество, наспех пекущее нечто пакостное и ничтожное… Было что-то до боли обидное в этом обилии мусора и отсутствии чего-нибудь серьезного, ценного, достойного внимания…
— Ну, значит, берем «Даму с темперамéнтом» — сколько за нее?
— Два рублика.
— Од-на-ко… Обдираешь ты, брат…
— Да много ль мне и нажить-то придется? Всего двадцать копеек. По гривеннику с рубля.
— А много ль ты меня убеждал-то? Две минуты каких-нибудь? Кабы мне за две минуты по двугривенному платили, я бы и службу бросил…
Нас двинули наконец. В шуме колес утонули голоса, и «Дама с темперамéнтом», и Сухомлинов. Я заблаговременно взобрался на верхнюю полку и приготовился к защите своей позиции от сограждан.
Штурм был бешеный до слепоты, все сшибающий и сокрушительный, с криком, визгом, увещаниями и руганью, скорбно-гражданскими воплями и знакомыми словечками из старого российского лексикона. Опрятный, чистенький вагон мгновенно налился взмокшими от пота человеческими телами, загромоздился чемоданами, корзинами, солдатскими сундучками и сумками. И когда все входы и выходы были закупорены, густой запах — тот особый запах, в котором аромат солдатских сапог, шаровар и шинелей оригинально сочетается с запахом одеколона, колбасы с чесноком и светильного газа, — ласково затуманил сознание и окунул душу в мутный, фантастический полусон-полубред…
«Не упускайте из виду, говорит, укрепляйте свободу здесь…»
Я чувствую, что этот тусклый голос жует где-то внизу, в кучке сидящих на полу серых фигур, но почему он толчется у меня над самой душой вместе с едким запахом мерзкой папиросы?
«Ваше, говорит, дело быть здесь, а там и без вас много. Укреплять свободу… защищать свободу»…
Свобода… свобода… свобода…
Перекидывают диковинное это слово сейчас пестрые голоса, густые и топкие, хриплые, гнусавые и детски-ясные, ленивые и нервные, вокруг теснота, смрад, бестолковый гам пререканий, споров, пустословия — и все же чудесно звучит оно, значительное, широкое, как мир…
Примечания
1
В более раннем журнальном варианте статья назвалась «Новое. Впечатления делегата от станицы» («Русское Богатство». 1917 № 4–5, 6–7), отсутствуют пять начальных абзацев, деление на главы не совпадает с газетным вариантом и статья не имеет окончания — из-за прекращения издания журнала. В газете опущены две главы.
Тексты — за редкими исключениями, которые оговариваются, — приводится по газетному варианту.
2
Д.И. Иловайский (1832–1920) — автор учебников по русской и всеобщей истории, по которым учились с 1860-х годов в российских гимназиях.
3
Бурхан — калмыцкий, монгольский идол, большей частью литый из меди или серебра.…(Даль).
4
Имеется в виду уездный заседатель или дворянский заседатель, должность нижнего земского суда в царской России.
5
В журнальном варианте далее следует фраза: Станичные представители «старого режима» были несравненно грамотнее. Они были и интеллигентнее.
6
Далее в газетном варианте статьи «Новым строем» пропущены главы [III–IV] журнального варианта (там статья называлась «Новое»). Они воспроизводятся нами ниже, в конце статьи, как приложение. На их место автор подвинул главы, следовавшие за ними, значившиеся как [V–VI], снабдив их новыми подзаголовками. В газетный текст были добавлены и новые главы V–VI, в журнале отсутствовавшие.
7
Разводы — здесь ‘разговоры’, ср.: Разводить талды-ялды — говорить вздор (ДС).
8
В журнальном варианте после слов ленинцы было прибавлено еще: с… дети.
9
В журнальном варианте вместо этого слова было: социалистический.
10
В журнальном варианте на этом месте было: горькое жаление.
11
В журнальном вариант вместо этого: 83-го Самурского полка. (В газете название полка, видимо, изъято цензурой.)
12
Из стихотворения А.В. Кольцова «Песня пахаря» (26 ноября 1831):
Весело на пашне.
Ну, тащися, сивка!
Я сам-друг с тобою,
Слуга и хозяин.
13
Н. С. Чхеидзе (1864–1926) — один из лидеров партии меньшевиков. В 1917 председатель Петросовета, ВЦИК. После революции в эмиграции. Кн. Г. Е. Львов (1861–1925) — политический и общественный деятель, председатель Союза земств и городов в годы войны. Министр-председатель Временного правительства первых составов.
