Павел Святенков - Машина порядка (Москва, 2008)
Или же это должен быть закон о статусе уходящего лидера. В любом случае, референдум позволяет «подписать» за Путина максимальное количество людей и сделать максимально безболезненным трансферт власти.
Вызов Медведеву
Что оставляет Путин, уходя? Бессмысленно рассуждать, что означает здесь слово «уход», будет ли Путин премьер-министром, станет ли он вновь президентом после скоропостижной отставки Медведева или же сам Медведев будет править десять тысяч лет. Не такова цель нашего текста (хотя мы и обещаем вернуться к вышеупомянутым темам в будущем).
Вопрос в том, чтобы провести ревизию путинского наследства. Понять, что осталось в наследство его преемнику (простите за неприличное слово). Какие вызовы перед ним возникнут?
Сегодня уже очевидно, что те тренды, которые были заложены в последние четыре года путинского правления, в ходе его второго срока, исчерпаны.
Главный соблазн, который стоит перед страной и властью сегодня — это воспроизвести 70-е. Застой, «и Брежнев такой молодой», конфронтация с Западом одновременно с «конвергенцией» и «разрядкой».
Уже сегодня режим столь старательно калькирует времена «дорогого Леонида Ильича», что даже у человека моего поколения, видевшего Брежнева лишь на трибуне 26-го съезда КПСС, возникает дежа-вю. Еще большее дежа-вю возникает при взгляде на результаты американских праймериз. Восходит звезда сенатора Маккейна, ястреба в вопросах отношений с Россией, который рассматривается как фаворит предварительных выборов в Республиканской партии. Старый сенатор — точь-в-точь вылитый Рейган. Хитрая дворничиха История грозит после трагедии краха Советского Союза сыграть нам даже не фарс, а водевиль краха его карманной, игрушечной копии — современной России. В которой все мало и незначительно, начиная от широко объявленных великодержавных устремлений Кремля и заканчивая деятелями правящей верхушкой.
Впрочем, нам от этого не легче. Ведь хоть разыгрываемый неосоветский спектакль идет на, так сказать, малой сцене, трагедия страны может за ним последовать настоящая. Ведь НАТО, бесшумно подползающее к нашим границам, что твой индеец Джо, не шутит. А значит, если Украина и Грузия в ближайшие годы вступят в Альянс (а пока не видно, чтобы Москва могла противостоять этому), следующим ходом встанет вопрос о территориальной целостности России. Аналогии — грубое дело. Но все же, при всей грубости сравнения, Украина — это наша Хорватия. Белоруссия — наша Черногория. Россия — Сербия и Кавказ имеет все шансы стать Косово.
А раз так, вызовы, стоящие перед Россией, носят реальный, а не иллюзорный характер. Одним из главных вызовов является, кстати, угроза утопить работу над ответами на них в блекотании. Дескать, кругом глобализация, международизация, ноосфера, вселенская гармония и прочая «перестройка». Нужно понимать, что подобная идеология — это идеология однозначной капитуляции и один раз нашу страну уже погубили «под сладкий лепет мандолины». Мы, русские, заинтересованы, чтобы этого не случилось во второй раз.
* * *Стремительное движение в НАТО Украины и Грузии, уход Казахстана и Средней Азии под покровительство Китая, угроза прихода к власти в США сил, которые сделают ставку на деструкцию России — все это указывает, что страна после Путина оказывается «не в хорошем положении» (если воспользоваться фразой Кальвина Кулиджа, красноречивейшего из американских президентов).
В самом деле, если президентом США станет, например, сенатор Маккейн, похожий на Рейгана как брат-близнец, сможет ли Россия противостоять давлению со стороны Запада, со времен 80-х неимоверно усилившегося и превосходящего нас уже в десятки раз? Да и Хиллари Клинтон, с учетом ее заявлений, что у Путина нет души, в общем, не подарок. Конечно, «мало ли что пьяная женщина пообещает», чего не скажет кандидат в пылу предвыборной борьбы. Но проговорки такого рода указывают, что отношение к России в западных элитах ухудшается и, больше того, его даже не считают нужным скрывать.
Запад может уже в течение ближайших лет настолько нарастить давление на Россию, что она будет вынуждена заняться новой «перестройкой». На новом этапе и с такими потерями, по сравнению с которыми крах СССР может показаться детской шалостью.
Да, конечно, Запад может согласиться, чтобы в России существовал режим мягкой либеральной автократии, похожий на правление «доброго Пиночета» и режим нового Хоннекера сразу. Проблема только в том, что чем дальше, тем больше существование такого режима будет зависеть от его величества Запада и ни от кого больше. Пространство для маневра Москвы постоянно сужается. Облеты британской территории, совершаемые нашими стратегическими бомбардировщиками — тому свидетельство. Ведь ядерное оружие — это последний аргумент, аргумент Судного дня. И если начинают грозить его применением, значит, иных козырей у государства уже не осталось.
Не лишним было бы помнить, что этот аргумент в споре не помогает. Просто потому, что элиты и президенты, выбирая между проживанием в подземном бункере под радиоактивными развалинами столицы и где-то в американской глуши, под елочкой и прикрытием ЦРУ, выбирают почему-то последнее.
И сколько бы «наши» не говорили про конвергенцию и вступление в мировые клубы элит, полезно помнить, что все эти «клубы» интегрированы в западные политические структуры, а сами элиты вынуждены считаться с интересами государств, которые они представляют. Именно поэтому вместо вступления в пятый Интернационал «мирового капитала», правящего лохами всех наций мира, почему-то всегда получается проигрыш России конкретным странам Запада.
Поэтому никакой «андроповщины» в обозримом будущем, скорее всего, не будет. Просто потому, что историческая «андроповщина» была «контр-рейгановщиной», то есть проектом ответа со стороны СССР на атаку рейгановского Запада. Скоро выяснилось, что отвечать нечем. Началась перестройка, Советский Союз развалился.
* * *Перед нами опять, как и в приснопамятном 85-м, стоит проблема выбора пути. Конечно, нынешний политический режим и политический класс могут сделать выбор в сторону стагнации. Действительно, та стабильность, которая установилась сегодня, — легка. Режим кажется прочным, отношения — урегулированными, политическая система — крепкой и скроенной на века. Лишь нарастающее внешнее давление, которому Россия с каждым годом все меньше способна противостоять, является индикатором слабости режима.
А значит, рано или поздно встанет вопрос о реформах, позволяющих модернизировать экономику страны или об обвале государства внутрь себя и образовании на территории Российской Федерации множества мелких «-станов».
У нас много говорят о том, что Россия должна подражать Китаю. Дескать, политические системы очень схожи (я сам писал об этом, как и о сходстве политической системы России с ГДР). Пора бы, наконец, начать и модернизацию экономики. Пусть даже это будет «подражанием Китаю». Россия исчерпала лимит на революцию, говорят политики. Быть может. Но она почти исчерпала лимит на авторитарную модернизацию.
Авторитаризм без модернизации — такова программа второго срока Путина. Можно сказать, она выполнена. Теперь мы вступаем в очередную точку бифуркации. Либо власть окажется способной к модернизации экономики и общества, причем модернизации экстренной, направленной на преодоление сырьевой специализации экономики страны, либо Россия впадет в штопор и новый этап провала последнего куска советской империи внутрь себя с отделением целых регионов будет неминуемым.
Опыт показывает, что для наших элит увещевания абсолютно бесполезны.
Тем не менее об этом следует сказать.
Властелин колец
Победа Сочи в борьбе за право принять у себя зимнюю Олимпиаду 2014 года — очевидный успех России и лично Владимира Путина. Радуясь за спортсменов и зрителей, мы, тем не менее, должны обратиться к политическим последствиями решения МОК.
Олимпиада — дело политическое. Таковым она была всегда. Даже в Древней Греции, где на время Олимпиад прекращались боевые действия. Нынешний век далек от древнегреческой цивилизованности. Тем не менее нечто сакральное (а ведь Олимпийские игры проводились во имя олимпийских богов) в этом суконно-спортивном мероприятии все же осталось. Что же?
Олимпиада понимается как главное спортивное событие мира. Страна, которая ее принимает, становится мировой спортивной сверхдержавой, центром спортивного «мироздания». К ней обращены взгляды болельщиков, о ней говорит телевидение, пишут газеты.
За такую великую честь можно многое отдать. Ибо страна-хозяйка Олимпиады хоть на мгновение, но поднимается до уровня мировой империи — империи спорта. А это сильно повышает как престиж страны в мире, так и престиж государства в глазах сограждан.
