Газета День Литературы - Газета День Литературы # 81 (2004 5)
Визжа и раня! Налету
Ломая стены и цветы,
Растя сознанье пустоты...
А демон, дико хохоча,
Сидит на крыше избяной,
С его точеного плеча
Вихрится холод вековой...
Крыла — огромны и темны,
Бросают тень на полстраны...
***
Три существа прозрачно-золотые
Явились предо мной в ночи.
Себе сказала: Не кричи.
Себе сказала: Есть миры иные.
Я — восхитилась, но не преклоняясь:
Я знала, мы ведь тоже — мир!
Постигнуть весть хватило сил
И не отпрянуть, страхом ослепляясь.
Их весть была: "Погибло очень много
Планет, загадочных миров...
Но все — самоубийцы вновь!
В исчезновеньях — не вините Бога.
Он силою не гонит в Рай.
Сам от себя — себя спасай".
Исчезли. Мир мой, выбирай!
На стол из крынки, словно тень,
Созвездьем рухнула сирень...
Пишу, а за спиной, где мрак,
Мне мир взалом связал крыла!
Но, тайный, золота зигзаг
Уходит в то, что создала...
***
С утра по радио — аллегро,
По телику — банкет и бред.
А за стеной: "Убили негра!" —
Сегодня в моде сей куплет.
А сумасшедшая девица
Всю зиму бродит, вслед — мальцы.
Руками машет, словно птица —
Из окон пялятся жильцы.
Лежат по ящикам повестки —
Квартплаты рост, как в доме вор.
Как будто всем нам —
изуверски! —
Прислали смертный приговор.
Дождливый ветер в окна дует,
"Убили негра!" —
в сотый раз.
А сумасшедшая танцует —
Ей все завидуют сейчас!
***
Марь луны молодой…
Я с раскрытой душой
Выхожу тихо в ночь,
Соловьиная дочь.
Бьет в колени трава,
В ней русальи слова,
Ей по нраву мой бег,
Юбок шелковых мельк;
Мне на гриву волос
Брызжет осверком рос,
Серебром медуниц
Так и падает ниц.
И хоть я для страны —
Словно птица с Луны,
Мир откликнется пусть
На возвышенность чувств.
Воспеваю не месть
В эту вербную сонь:
Благородство и честь —
Самый светлый огонь!
Вам смешно от огня?
А чтоб сгинул смех прочь —
Вы убейте меня,
Соловьиную дочь.
***
Черный карлик по кругу ходит,
Он завистлив и злобен так,
Что любой для него — дурак,
Что и солнце — темнит на всходе.
Он не в силах понять, что рядом
Есть пространство, где круга нет,
Где иначе раскрылен свет,
Где сирени владеют садом.
Так бродил он вздымая плечи!
Но однажды, в сплошной туман,
Черт ему подарил наган,
Чтоб стрелял, если кто перечит.
За неделю, а может меньше,
Всех друзей расстрелял, убил,
Даже тех, кто его любил!
И поверил, что в том безгрешен.
Налетела такая вьюга
Мелких бесов и бесенят —
По кускам был утащен в ад!
Новый карлик
Бредет вдоль круга…
***
Тыщи трав — хоровод сестер.
И черемухи дух остёр.
Удивляюсь цветам — ясны.
Боль опять проломилась в сны!
Однолюбкою преклонюсь,
Помолюсь за Святую Русь.
За нее прочеркнусь звездой
И исчезну, как вздох лесной...
И восстану — до пят коса...
Вся — туман, нежно-шёлк, роса...
Если ты не воскреснешь, князь,
Мне не выплакать будет грусть!
И тогда в светло-скорбный час
Я в монахини постригусь...
Стану чётками жечь персты,
Будешь в келье блазниться ты...
***
Средь людей и туманов столетних
Тихий странник бредет с рюкзаком.
В бороде его — звезды и ветер.
А в душе — то затишье, то гром…
Ишь, задумал шататься по свету!
В книгу Гиннесса жаждет попасть?
Иль рехнулся и памяти нету?
Иль бастует, чтоб видела власть?
Вот прилег у дрожащей осины,
Потрапезничал жалким пайком.
Долго слушал рычанье машины
И смотрел на базарный содом.
Подошел к нему странный ребенок:
— Дядька, дай закурить! — попросил.
— Бедный ангел, сгоришь, что курёнок;
Крылья белые кто отрубил? —
Засмеялись в толпе! А мальчонка
Хохоча побежал в магазин.
Что кровит на спине рубашонка,
Только странник и видел один.
***
Смотрите, мэтр, в каком огне,
Повелевая светом целым,
В ваш славный город на коне
Я въехала, притом — на белом!
Да, это я, что за хлевом
Узрели девочкой презренно.
Вы мне плечо ожгли хлыстом,
Ваш пёс овцу загрыз мгновенно…
Вы вдоль деревни, словно смерч,
Промчались в лаковой карете,
Не признавая храмов, свеч!
И вас боялись бабки, дети…
Смотрите, мэтр, в каком огне,
Повелевая светом целым,
В ваш славный город на коне
Я въехала, притом — на белом!
Зачем стоите, мэтр, склонясь?
Мне трона вашего не надо.
И не стелите шкуры в грязь —
Убитое овечье стадо…
Мой путь — в заоблачную Русь,
Не перегонишь, не догонишь.
Я вас запомнить не берусь —
Как пустоту, что не запомнишь.
***
Я сквозь золото молитв
Вижу вихрь духовных битв:
Над избой — полночный прах,
Веря страсти и огню,
Ночь серпом на небесах
Вдруг устроила резню.
И, блистая головами,
Полетели звезды вниз.
И кровавыми огнями
Георгины поднялись.
Тени — копья.
Огородец.
Стройно выгнувшись в седле,
Георгин-победоносец
Колет гадов на земле.
***
От кончиков моих ресниц,
Что пред тобой склонила ниц,
До белых полумесяцев колен,
Что лишь тебе сдаются в плен, —
Я пред тобой раскрыта вся,
Забыв, что слово есть "нельзя"!
