Олег Киреев - Поваренная книга медиа-активиста
Одним из крупнейших инвесторов в технологическое образование до 2003 года оставалась компания ЮКОС, создавшая, в частности, "Фонд интернет-образования", профинансировавшая открытие и массовые поставки компьютерного оборудования в 43 учебных центра по России, и ставившая своей целью (цитирую газету "НГ-Наука") "формирование в России государственно-общественной системы бесплатного массового обучения работников общего образования интернет-технологиям". После того, как компания ЮКОС разгромлена, перестал существовать Фонд интернет-образования, а Министерство образования в 2004 году взяло займ в 300 млн долларов у МВФ на программу интернетизации российского образования. Я буду подробнее обсуждать в главе "Программное обеспечение, интернет-сервисы, публичная сфера", какие недостатки и преимущества несет такая модель, здесь же только скажу, что, очевидно, было принято решение, аналогичное описанному выше перуанскому прецеденту: в результате закулисных соглашений национальный ИТ-сектор отдается на откуп корпоративному бизнесу с его закрытым программным обеспечением. В отношении инфраструктуры государственного управления, это означает долгосрочную зависимость от политики корпоративного монополиста, в отношении национального образования — создание целого поколения программмистов, проходящих обучение на основе закрытого ПО, которое несет с собой обучение пользовательским навыкам, но ни в коем случае не глубокое понимание науки программирования. И это не может способствовать появлению в России богатой и разнообразной культуры высококвалифицированных программистов.
Представляется, что события последнего отрезка времени российской истории могут быть описаны в терминах модернизации. Как убедительно показывает Борис Кагарлицкий в своей книге "Периферийная империя", с самых давних времен существует известная рассинхронизация между темпами развития России и ее западных политико-экономических партнеров. Каким бы — оптимальным или неоптимальным — считать собственно исторический путь России, она никогда не могла навязать его остальному миру, а ввиду вовлеченности в общую мировую систему экономики, наоборот, была вынуждена совершать «догоняющие» скачки развития. Общий мировой путь развития, навязанный Западом, определен прогрессом в технологиях. В перестроечной либеральной мысли "догоняющие скачки", которые вынуждены совершать не-западные страны, были названы "модернизациями".
Согласно наблюдениям Бориса Кагарлицкого, Россия стремится к образованию «собственной» миросистемы, независимой от Запада. Однако, даже если это так, трудно представить себе, что такая миросистема может быть построена на пути отказа от вовлеченности в мировое развитие — скорее, по этой логике, Россия должна совершить не «догоняющий», а «обгоняющий» скачок, наподобие того, какой в 1980-е годы сделала Япония. Более того, нам уже известен опыт такого рода, и он касается первой индустриальной модернизации, проведенной в России в 1930-х годах под управлением И.В. Сталина. Возможно, этот опыт был проделан ценой неоправданно больших жертв, и возможно также, что молодая Советская Россия располагала возможностями совершенно гуманной, бескровной, нетоталитарной модернизации — нам трудно об этом судить в наших условиях относительно статического существования, в то время как в те времена Россия, безусловно, переживала ситуацию повышенной структурной сложности. Но сейчас перед нами стоит необходимость осуществить новую, информационную модернизацию, которая по самой своей специфике должна быть совершенно открытой и бескровной.
В последние годы невероятными темпами растет число российских пользователей интернета. Если в 1998 году мировой сетью более или менее регулярно пользовалось 1,2 млн россиян, то в 2000-м их число превысило 9 млн, а в 2003 число составило более 11,5 млн, т. е. перевалило за порог в 10 % населения (статистика компании Rambler). Растет информационное оснащение научных и образовательных учреждений. Институты, в особенности физические, протягивают километры оптоволокна. Курчатовский институт возглавляет сеть российских научно-образовательных учреждений, которые в партнерстве с аналогичными учреждениями США и Китая участвуют в создании мировой суперкомпьютерной системы второго поколения GRID, основанной на новых способностях компьютеров и с пропускной способностью от 155 Мбит/с. Собственно, такое развитие оказывается возможно лишь благодаря наследию Советского Союза с его государственными бюджетами исследовательских организаций, образовательной традиции и структуре «наукоградов». В особенности последнее имеет значение в свете идеи создания информационных кластеров/технопарков. Открытие кластеров такого рода подготавливается в городах Дубне, Пущино и Троицке. На первой волне энергичных разговоров о "российских Бангалорах" в 2004 году министр информационных технологий и связи Леонид Рейман заявил, что российский экспорт программного обеспечения в ближайшее время должен удвоиться и достигнуть 1 млрд долларов, а "в ближайшие десять лет индустрия программного обеспечения в России может сравниться с нефтедобычей" . Однако, последовавшие почти одновременно с развенчанием надежд на путинское "удвоение ВВП" к 2010-му году, эти слова теперь тоже не могут вызвать более чем усмешку. Современная власть никогда не проведет в России информационную модернизацию.
Мануэль Кастельс, имевший возможность начиная с 1984-го года часто посещать Россию и исследовать политику и экономику в стране от Москвы до Камчатки, убедительно показал, что последние годы существования Советского Союза и его распад были обусловлены неспособностью советской командно-административной системы — предельно тяжеловесной, закрытой и централизованной — адаптироваться к условиям новой информационной экономики. Российское государство, выросшее на руинах Советского Союза и находящееся до сих пор под управлением советских «аппаратчиков», — остается настолько же тяжеловесным, коррумпированным и неуправляемым. Так же, как позднесоветские экономические бюрократы, присевшие сами и подсадившие страну на "нефтяную иглу" — легкий доход от выкачивания «нефтедолларов» засчет опустошения природных недр — современные российские правители и близкие к ним нефтяные кланы ведут страну к положению нефтяной "банановой республики", которое будет многократно усилено ввиду скорого вступления в ВТО. Внешняя политика банановых республик определяется сговорами с международными корпорациями правительствами других стран, внутренняя опирается на «хунту», то есть "силовиков".
Историк эпохи Просвещения и Французской революции пишет: "Не бывает настоящей революции без питающих ее идей — в противном случае, это не революция, а мятеж или государственный переворот, поэтому интеллектуальные и идеологические основания для недовольства существующим строем очень важны" . То, что мы делаем, это создаем культурные истоки для будущей информационной революции. Авторитарное государство, закрытые выборы, непрозрачная система власти, отсутствие общественного пространства и обратной связи с обществом противоречат природе открытого, находящегося в постоянном движении и обмене информационного, сетевого общества. Возможности, открытые перед человечеством новыми технологиями и интернетом, вступают в противоречие с устаревшей системой управления и кастовыми интересами управляющих; "Но правители, — как говорит Бертольт Брехт устами Галилея, — стремятся погрузить народ в искрящийся мрак невежества". Все это ставит вопрос о возможностях революции в условиях информационной экономики. С одной стороны, эскалация новизны, паника венчурных предприятий подгоняют и усиливают движение к капиталистическому инфокалипсису, с другой стороны, без подключённости, находясь "с той стороны" цифрового барьера, революционеры едва ли смогут успешно осуществить какие-либо изменения. Мы полагаем, что революция в условиях инновационной экономики должна снова "вырасти из лона капитализма", чтобы перерасти его ограничительные барьеры, репрессивные системы, военные порядки и общественные разделения. Мы считаем, что информационализм — как образ жизни и мышления — должен стать настолько сильным, что с него упадут условия прежней жизни, как клетка должна упасть с переросшего ее размеры большого животного. Потому что мы убеждены, что информационное общество не развязано корпорациями и не стоит на службе власти. Информация — это новый эволюционный виток в развитии человечества, это новые способности и возможности, которые нам предстоит получить как представителям рода человеческого. Эволюционное развитие достигло ступени сложности, необходимой для перехода в следующий период истории — период, в котором действительно именно знание будет определять возможности и меру ответственности каждой человеческой особи, — так, как когда-то это решала адаптация к окружающим условиям и мускульная сила, а потом наличие собственности на средства производства. Информационное развитие осуществляется не насильственно, а путем самоорганизации. Илья Пригожин в таких книгах, как "Порядок из хаоса", показал, что самоорганизуется сама материя, что именно самоорганизация есть путь образования более сложных структур, чем классические механические структуры, и что они образуются в условиях неравновесия, выхода из статического состояния, на путях диссипации. Ошибочно думать, будто корпорации и правительства способны направить туда путь человечества или каким-то образом стать хозяевами на этом пути. Капитализм делает так, что развитие технологий оказывается сужено узкими рамками прибыльных, сиюминутных, коммерчески недальновидных разработок, ученые и инженеры ставятся на службу военных ведомств и разведок, новейшие и потенциально полезнейшие открытия кладутся под сукно. Потому что в его условиях — возможности понимания мира ограниченны, их технологические разработки подчинены соображениям сиюминутной выгоды, их способность управлять событиями ограничивается денежными бюджетами и применением насилия в более или менее грубой форме. А путем выживания в условиях наступающего общества являются взаимопомощь, открытость и самоорганизация — то, чему учит нас программирование на основе открытых кодов, кампании гражданской солидарности, сетевые общества, тактические медиа.
