Александр Максимов - Бандиты в белых воротничках. Как разворовывали Россию
Но фонд имел врожденный дефект: он появился на свет не от любви президента к соотечественникам, а из желания в разгар президентских выборов привлечь голоса россиян из ближнего зарубежья. Потому так легко и нашлись 5 млрд. рублей, которые в мае 96-го Ельцин распорядился выделить новой организации. Выборы прошли — о фонде забыли.
И вспомнили, лишь когда чиновники сообразили, как использовать его с наибольшей выгодой для себя. А в том, что это была карманная организация для служебного пользования, они не сомневались. Смущал лишь ее президентский статус. Но ситуация изменилась, когда на фонд (точнее, на 5 млрд.) положило глаз Министерство по делам национальностей, глава которого Вячеслав Михайлов также входил в руководство фонда. В августе 96-го на собрании в Миннаце гендиректором был избран земляк и ближайший сподвижник министра Виктор Порохня. Выходец с Украины, он был известен своими проруховскими взглядами и почти откровенной поддержкой украинских националистов.
Его основной функцией в Миннаце России была, напротив, поддержка русскоязычного населения Украины — то есть тех самых соотечественников, ради которых и создавался фонд «Россияне». И то, что во главе фонда встал именно представитель Миннаца, на первый взгляд было вполне логично. Но когда я связался с директорами русских культурных центров на Украине, выяснилось, что у г-на Порохни весьма своеобразное видение национальной политики.
Руководитель всеукраинского общества «Русь» — крупнейшего русскоязычного культурного центра Украины с 28 региональными отделениями — Валентина Ермолова рассказала мне, что опыт ее общения с г-ном Порохней — крайне отрицательный. На все ее просьбы г-н Порохня отвечал категорическим отказом, причем в довольно резкой, а порой и оскорбительной форме. Его многократно приглашали на конференции по проблемам русских на Украине, однако г-н Порохня, вроде бы отвечающий в Миннаце именно за эти вопросы, ни разу не приехал.
Когда же г-жа Ермолова побывала в Москве на совещании по проблемам соотечественников за рубежом, то выяснила, что из всех русскоязычных культурных центров материальная помощь оказывалась лишь одному — «Русскому собранию». Когда это выяснилось, в Киеве разразился скандал. Это маленькое (клубного типа) общество, возникшее на базе инспирированного РУХом движения «Русские за независимость Украины», известно как проруховское, пытающееся доказать, что у русскоязычного населения проблем на Украине нет.
Именно об этом заявила руководитель «Русского собрания» Алла Потапова во время визита в Киев представителей Европарламента. Она высказалась в том духе, что, мол, надо благодарить украинцев за то, что они приютили русских на своей земле. У представителей русских общин это заявление вызвало шок.
Общеизвестно и участие г-жи Потаповой в Мовном совете при президенте Украины, который оказался в эпицентре еще одного скандала. Мовный совет единогласно одобрил проект закона, вводящего ограничения на использование русского языка.
Г-жа Потапова поддержала и программу, направленную на закрытие русских школ с заменой их на школы воскресные.
Так вот, именно «Русскому собранию» — единственному из всех — оказывал материальную и моральную поддержку Виктор Порохня, что подтвердила в беседе со мной сама г-жа Потапова. Не то чтобы она по собственной инициативе обращалась к нему за помощью, к нему не обращалась — скорее наоборот: он сам вышел на нее. (Остается только догадываться, кто ему порекомендовал эту организацию.) Например, дважды была оказана помощь газете общества «Русское собрание» — малотиражке, имевшей всего несколько выпусков.
Итак, этот неординарный деятель оказался во главе фонда «Россияне». Кому он собирался помогать на сей раз — уже используя ресурсы фонда, — выяснить так и не удалось, поскольку в должности гендиректора г-н Порохня пробыл всего два месяца. Однако успел все средства фонда положить на счет малоизвестного Минмашбанка. Считалось, что деньги были размещены на депозите с весьма крупными годовыми процентами, но позже выяснилось, что на 5 млрд. рублей выписали простой вексель, который и был торжественно вручен г-ну Порохне (говорят, в тот день в том же банке был открыт еще один счет — личный). После этой операции г-н Порохня отбыл в неизвестном направлении (как поясняли его помощники, на курорт) и в течение двух месяцев не объявлялся…
Если представитель Миннаца реализовывал схему «власть — деньги», то для главы Минмашбанка Владимира Васнева актуальнее была формула «деньги — власть». Финансы фонда открыли двери в Кремль. Банкир развил бурную деятельность, подружился с сотрудниками президентской администрации. И в итоге добился, что в ноябре 96-го представители аппарата Кремля предложили его кандидатуру на должность гендиректора фонда. Произошло это на заседании у вице-премьера Серова: к тому времени фонд вышел из-под влияния Миннаца, а инициативу перехватило Минсотрудничества. Когда зашла речь о кандидатуре Васнева, молчавший с начала заседания Вячеслав Михайлов (глава Миннаца) неожиданно произнес: «Не делите шкуру неубитого медведя».
Эти его слова вспомнили через пару дней, когда в Минмашбанк ворвался ОМОН и арестовал г-н Васнева. На Старой площади стали срочно разрабатывать план вызволения. Джафаров рассказывает, что и ему пришлось организовать несколько звонков «нужным людям». Телефонное право сработало: через три дня банкир из узилища вышел, дело против него прекратили.
Но и этой осечки хватило: в фонде вновь сменилась власть. В декабре 96-го гендиректором становится главный редактор «Делового мира» Иван Клименко. После избрания он сообщил, что с деньгами, хранящимися в Минмашбанке, все в порядке, они уже дали хороший навар. Сделав это оптимистичное заявление, новый руководитель отбыл на курорт во Францию.
Тем временем в деятельность многострадального фонда решил вмешаться числящийся его президентом (с момента отставки Егорова) замглавы кремлевской администрации Александр Казаков. Будущий соавтор вышеупомянутой книги о приватизации вызвал г-на Клименко и распорядился перевести деньги «Россиян» на счет еще одного фонда — «Восхождение». Номер счета должен был указать депутат Государственной думы Валерий Гребенников (казначей НДР).
По сути, речь снова шла все о той же схеме «власть — деньги — власть»: высокопоставленный кремлевский чиновник считал, что имеет право распоряжаться средствами общественной организации во имя еще большего укрепления позиций партии власти.
Но гендиректор неожиданно воспротивился. Мотивируя тем, что решение о переводе средств может принимать только общее собрание соучредителей. На самом деле у г-на Клименко были свои соображения по поводу применения этих денег: он посчитал, что большую пользу соотечественникам они принесут, если окажутся в Национальном космическом банке (по некоторым данным, эта малоизвестная структура находилась в зоне влияния команды Коржакова). Однако вытащить деньги из Минмашбанка ему не удалось, хотя он даже пытался доказать свои права в арбитраже. Суд был проигран.
5 февраля 97-го года в кабинете г-на Казакова собирается президиум фонда. Присутствуют: Михайлов, Джафаров, Клименко и Кутафьев (председатель Комиссии по гражданству, он же — ректор Юридической академии). «Иван Федорович, вы несерьезный человек, — обращается замглавы администрации к гендиректору фонда, — пишите заявление об уходе». И Клименко послушно пишет. Сразу же после этого Казаков назначает и.о. гендиректора вышеупомянутого казначея НДР Гребенникова. Что было незаконно как минимум по двум причинам. Во-первых, вопросы о назначении главы фонда может решать только общее собрание — а вовсе не чиновник со Старой площади. Во-вторых, депутат Госдумы не имеет права на работу по совместительству.
Как бы там ни было, уставные документы и злосчастный вексель перекочевали в сейф казначея НДР, откуда их не удавалось извлечь в течение многих-многих месяцев. Даже после того, как общее собрание утвердило на должности гендиректора Сергея Комкова.
С этого момента началось противостояние представителей двух вышеописанных моделей: тех, кто пытался трансформировать свои высокие должности в реальные капиталы, — и тех, кто хотел с помощью денег укрепить политические позиции. «Шефство» над фондом взял непосредственный начальник Джафарова в президентской администрации Александр Серегин. Группа Серегина вступила в открытую борьбу с командой Казакова — Гребенникова. Так, по крайней мере, утверждает сам Джафаров, рассказавший мне, что у них с Серегиным состоялся разговор следующего содержания. «Юмашев скоро уйдет, — объяснял Серегин Джафарову свою тактику. — Казакова надо скомпрометировать. Тогда руководителем администрации и президентом фонда станет Юрий Федорович [Яров]». (Справедливости ради надо заметить, что Серегин, в чьем кабинете на Старой площади побывал автор этих строк, категорически отрицал, что вел с Джафаровым подобные беседы, как и свое участие в нижеописанном бизнес-проекте.)
