Тамара Гузенкова - Антропология власти. Юлия Тимошенко
Не будем останавливаться на содержании этих программ подробно (см. раздел «Мифология власти»), но на некоторые важные аспекты проблемы все же следует обратить внимание. Один из них состоит в том, что регулярное обновление программного базиса представляло собой попытки своеобразных коммуникативных интервенций. С их помощью руководство партии пыталось решить несколько задач: освежить собственный образ, привлечь симпатии избирателя, расширить социальную базу поддержки. Эти программы шлифовались и корректировались так, чтобы читатель (одновременно и потенциальный избиратель) любого возраста, пола, уровня образования и даже политической ориентации нашел в них что-то для себя интересное и нужное.
Так, в программах 1999 и 2004 годов говорилось о том, что социальную базу «Батькивщины» составляет средний класс (интеллигенция, квалифицированные рабочие, предприниматели, учителя, врачи, молодежь, военнослужащие)[81] и что «Батькивщина» — это партия активных и целеустремленных людей, сознательных граждан, которые открыто защищают интересы народа в политической борьбе, занимаются конкретными делами, достигли успеха в своей сфере, т.е. зарабатывают на жизнь своим трудом и являются типичными представителями своего слоя и своей среды общения.
В последнем же варианте программы («Украинский прорыв»), подготовленном для внеочередных выборов 2007 года, речь уже шла не о среднем классе, а о «простом человеке», ради которого партия ставит высокие и романтические цели, предлагает простые пути для их реализации[82].
Кроме того, со временем изменился и целостный образ партии, присутствующий в программах. Накануне «оранжевой революции» 2004 года это была партия воинствующей оппозиции, партия-борец, которая вела непримиримую войну с «кланово-олигархическим режимом», защитница интересов людей, живущих собственным трудом. На это указывал даже эпиграф: «Боритесь и поборете. Пусть Вам Бог помогает!» В 2007 году программа «Украинский прорыв» уходит от темы войны и противостояния, провозглашая идею цивилизационного прорыва и превосходства Украины в мире. «Наша программа — это Основной закон процветания для нашей страны, это программа Жизни, программа Действий, это указатель для страны в XXI столетие»[83].
Кстати, стоит напомнить, что поначалу идеологи «Батькивщины» указывали даже точные сроки реализации партийной программы. На первом этапе (2000-2005 годы), по их мнению, должно максимально развиться народное предпринимательство, а доходы работающих — подняться до уровня передовых стран Центральной и Восточной Европы.
На втором этапе (2005-2015 годы) экономика Украины должна достичь высокого уровня развития и стать экономикой постиндустриального информационно-инновационного типа, которая обеспечит дальнейший рост благосостояния граждан.
Третий этап (2015-2025 годы) якобы вплотную приблизит Украину по уровню развития к ведущим странам мира[84].
Нет никакой надобности тщательно сопоставлять планы десятилетней давности с реальностью. И без того очевидно, что эти утопические мечтания нс были реализованы и очень скоро оказались напрочь забытыми даже их авторами. Но стоит сравнить их с последним по времени «Украинским прорывом». Приобретенный опыт подсказывал партийным менеджерам, что таким «руководящим документам» противопоказаны отсылки к конкретным срокам и цифрам, которые позволяют точно измерить объемы исполненных обещаний. В своем «Прорыве» БЮТ, предлагая альтернативные пути развития, уже нс привязывает их реализацию к строгим календарным датам, а предлагает, по сути дела, мифологический календарь («они — Европа — хотят сто лет, мы даем три года», «у нас есть поэтапный, ежедневный [?!] календарь прогресса по-украински» и пр.), мифологическое пространство и даже мифологическую экспертизу («мы соберем Большой экспертный Совет, который оцепит проект «Украинского прорыва»).
Вообще партийные документы и вся деятельность «Батькивщины» и БЮТ в целом полны постмодернистского синкретизма, нередко соединяющего, казалось бы, несоединимое. Идеологи, имиджмейкеры и политтехнологи из всего культурного, религиозного, социального многообразия и интеллектуального багажа выдергивают яркие, действующие на обыденное сознание элементы с тем, чтобы придать партии и её лидеру сиюминутную актуальность и одновременно непреходящую ценность. Это позволяет уловить массовые настроения и модные идейные тенденции, чтобы, оседлав их, встроить в обыденное сознание обывателя собственную картинку — узнаваемую, яркую, понятную. Один из базовых принципов БЮТ, таким образом, заключается в том, чтобы найти отклик и массовую поддержку везде, где на нее можно рассчитывать — на Севере, Юге и Востоке страны; в церкви, на предприятии, в вузах; среди интеллектуалов, рабочих и студентов; среди молодежи, представителей среднего возраста и пенсионеров. Иными словами, БЮТ, как универсальная поисковая система, настроен на то, чтобы найти своих сторонников везде, даже просто в толпе.
К примеру, Юлия Тимошенко любит подчеркивать свою православность и слывет истовой и щедрой прихожанкой. Недаром еще в 1998 году Украинская православная церковь наградила её орденом Святой Великомученицы Варвары. Наивно было бы полагать, что в религиозных отправлениях Ю. Тимошенко участвует только как частное лицо. Она уже давно использует церковь и религию как важный политический ресурс (впрочем, как и многие другие украинские политики). Её частые публичные посещения служб в православных храмах и пожертвования, как правило, совпадают с началом избирательных кампаний. А политические «великие дела» согласуются с православным календарем и полны сакрального символизма. Так, программа «Украинский прорыв» предполагает реализацию двенадцати стратегических линий (аналогия с двенадцатью библейскими апостолами здесь очевидна). «Неудачный» порядковый номер, тринадцатый, который в 2010 году достался Юлии Тимошенко в списке кандидатов на пост президента, даже заставил бютовцев оспаривать подобную нумерацию, хотя сама претендентка заявила, что она этого числа не боится.
Однако приверженность православным ценностям не мешает Ю. Тимошенко, например, 14 февраля, в день Святого Валентина, рассылать украинцам амурные открыточки-«валентинки» с собственным изображением (илл. 3). Или в соответствии с восточным календарем в преддверии «года тигра» красоваться с тигренком на руках на плакатах уличной рекламы, с обложек школьных тетрадей и т.п. Вслед за фотографией в ход пошла игра слов и смыслов: «Юля с тигренком Тигрюлей», «Юля — Тигрюля», «Тигр Юля», «Юля — тигр», т.с. от символа 2010 года к царю зверей, а далее — в президенты Украины.
Постмодернистский «коктейль» включает в себя также заимствования и смешение различных художественных и литературных источников и стилей. Так, с одной стороны, интеллектуалы из БЮТ считают необходимым демонстративно подчеркивать украинские корни «народного» премьера. Цитирование в партийных документах украинской классики, нередкие ссылки на Т. Шевченко в последние годы стали подкрепляться и материальными предметами фольк-арта. Украинские «вышиванки» членов БЮТ и, главное, роскошные стилизации под народную одежду парадной «униформы» главы партии призваны закрепить в общественном сознании народность и верность Блока национальным ценностям.
С другой стороны, традиционно нижний народно-фольклорный пласт культуры спокойно сосуществует с заимствованиями из современной поп-культуры (литературных новинок и бестселлеров в стиле «фэнтэзи», таких, например, как «Гарри Поттер» или «Властелин колец», популярных мультфильмов и пр.). Короче говоря, в ход идет вес, что на слуху и на глазах у обывателя.
В целом не приходится сомневаться в том, что партийные программы имеют весьма отдаленное отношение к реальной политике партии и её лидеров. В жизни им приходится заниматься гораздо более приземленными вопросами: находясь в оппозиции — бороться за власть; завоевав её — стараться удержать. В связи с этим следует учитывать, что все эти программы были написаны в условиях, когда БЮТ находился в оппозиции, т.е. в ситуации, которая, в сущности, нс предполагает высокого уровня ответственности за сказанное. Другое дело — программы и их исполнение действующей властью. Здесь должны быть более строгие критерии оценки, более осторожные заявления, более сдержанные перспективные планы.
Однако анализ программных выступлений Юлии Тимошенко показывает, что грань между политическими оценками и заявлениями в статусе оппозиционера, да и в роли главы правительства тоже, — у нее крайне зыбка и условна. Относительно Тимошенко и её партии уместно было бы сформулировать следующий парадокс: находясь в оппозиции, она стремится вести себя как власть, а пребывая во власти, внутренне остается оппозицией. Это обстоятельство в немалой степени можно объяснить тем, что в условиях политической нестабильности ей слишком часто приходилось менять роли.
