Фаина Раневская - Лучшие цитаты и афоризмы
Раневская ответила, что скорее будет продавать кожу с задницы, чем сниматься у него.
Эйзенштейну донесли фразу Раневской. Он прислал ей телеграмму: «Как идет торговля?»
* * *В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на «Мосфильме», совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь.
— Фаина, — сказал Эйзенштейн, — ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!
* * *На заграничных гастролях коллега заходит вместе с Фаиной Георгиевной в кукольный магазин «Барби и Кен».
— Моя дочка обожает Барби. Я хотел бы купить ей какой-нибудь набор…
— У нас широчайший выбор, — говорит продавщица, — «Барби в деревне», «Барби на Гавайях», «Барби на горных лыжах», «Барби разведенная»…
— А какие цены?
— Все по 100 долларов, только «Барби разведенная» — двести.
— Почему так?
— Ну как же, — вмешивается Раневская. — У нее ко всему еще дом Кена, машина Кена, бассейн Кена…
* * *(Из записей Раневской.) Я была летом в Алма-Ате. Мы гуляли по ночам с Эйзенштейном. Горы вокруг. Спросила: «У вас нет такого ощущения, что мы на небе?»
Он сказал: «Да. Когда я был в Швейцарии, то чувствовал то же самое». — «Мы так высоко, что мне Бога хочется схватить за бороду». Он рассмеялся…
Мы были дружны. Эйзенштейна мучило окружение. Его мучили козявки. Очень тяжело быть гением среди козявок».
* * *Раневская тяжело переживала смерть режиссера Таирова. У Фаины Георгиевны началась бессонница, она вспоминала глаза Таирова и плакала по ночам.
Потом обратилась к психиатру. Мрачная усатая армянка устроила Раневской допрос с целью выяснить характер ее болезни. Фаина Георгиевна изображала, как армянка с акцентом спрашивала ее:
— На что жалуешься?
— Не сплю ночью, плачу.
— Так, значит, плачешь?
— Да.
— Сношений был? — внезапный взгляд армянки впился в Раневскую.
— Что вы, что вы!
— Так. Не спишь. Плачешь. Любил друга. Сношений не был. Диагноз: психопатка! — безапелляционно заключила врач.
* * *Близким друзьям, которые ее посещали, Раневская иногда предлагала посмотреть на картину, которую она нарисовала. И показывала чистый лист.
— И что же здесь изображено? — интересуются зрители.
— Разве вы не видите? Это же переход евреев через Красное море.
— И где же здесь море?
— Оно уже позади.
— А где евреи?
— Они уже перешли через море.
— Где же тогда египтяне?
— А вот они-то скоро появятся! Ждите!
* * *Разгадывают кроссворд:
— Женский половой орган из пяти букв?
— По вертикали или по горизонтали?
— По горизонтали.
— Тогда ротик.
* * *Опять отгадывают кроссворд.
— Падшее существо, пять букв, последняя — мягкий знак?
Раневская быстро:
— Рубль!
* * *Раневская уверяла, что на амурном фронте ее буквально преследовали неудачи. На ее первом свидании выяснилось, что гимназист пригласил на рандеву сразу двух девочек, а потом наблюдал, как соперницы его делят. История кончилась грустно: конкурентка стала швырять в Фаину камнями.
Еще один курьез случился с Раневской в Баку — в парке к ней пристал какой-то мужчина. Пытаясь от него отвязаться, она сказала: «Товарищ, вы, наверное, ошиблись. Я старая и некрасивая женщина». Он обогнал ее, посмотрел в лицо и заявил: «Вы правы. Очень извиняюсь». «Мерзавец!» — так обычно заканчивала рассказывать эту историю Фаина Георгиевна.
* * *Кто-то из актёров звонит Фаине Георгиевне, чтобы справиться о здоровье.
— Дорогой мой, — жалуется она, — такой кошмар! Голова болит, зубы ни к черту, сердце жмет, кашляю ужасно. Печень, почки, желудок — все ноет! Суставы ломит, еле хожу… Слава Богу, что я не мужчина, а то была бы ещё предстательная железа!
* * *Все, кто бывал у Раневской дома, обязательно отмечали, как трогательно относилась старая артистка к своему подобранному на улице с поломанной лапой псу Мальчику. Соседка рассказывала, что, войдя к ней однажды, обнаружила её неподвижно сидящей в кресле — на открытой ладони лежала не подающая признаков жизни муха. Как выяснилось, муха залетела в молоко, и Раневская ждала, чтобы муха обсохла и улетела.
* * *Трогательная дружба связывала Раневскую с… тараканами. Актёр и певец М.М. Новохижин рассказывал, что часто записывался с Раневской на радио. Репетировали у Раневской дома — с чаем, пирогами и… тараканами. Да-да, тараканами, у Раневской их было множество, она их не убивала, наоборот, прикармливала и называла «мои пруссачки». Они ползали везде, совершенно не стесняясь…
Новохижин терпел, терпел, но когда один самый нахальный таракашка пополз прямо в тарелку с пирогом, он ладонью припечатал его к столу.
Фаина Георгиевна встала над столом в полный рост и пророкотала: «Михал Михалыч, я боюсь, что на этом кончится наша дружба!»
* * *В советские времена Фаина Георгиевна не единожды при всех вела себя так, что могло быть истолковано бдительными органами как «антисоветская пропаганда».
* * *Пятидесятые годы. В магазинах — очереди и пустые прилавки. Раневскую и ещё одну семейную черту артистов приглашают в высокопоставленный дом какого-то крупного партийного работника.
Фаина Георгиевна вспоминала: «…А на столе изобилие, как при коммунизме. Закусываем мы в полное удовольствие, налегли на семгу и осетрину, и тут хозяйка останавливает нас:
— А не пришло ли время дорогим артистам показать своё мастерство? Фаина Георгиевна, может, Вы нам прочтёте? Просим!
И захлопала в ладоши, не улыбаясь. Я сорвалась:
— А что, настала пора харч отрабатывать»?
* * *Всех артистов заставляли ходить в кружок марксистско-ленинской философии. Как-то преподаватель спросил, что такое национальное по форме и совершенное по содержанию.
— Это пивная кружка с водкой, — ответила Раневская.
* * *Рина Зеленая рассказывала:
— В санатории Раневская сидела за столом с каким-то занудой, который все время хаял еду. И суп холодный, и котлеты не соленые, и компот не сладкий. (Может, и вправду.)
За завтраком он брезгливо говорил: «Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!».
— А вы не путаете ее с папочкой? — осведомилась Раневская.
* * *Фаина Раневская была на свадьбе друзей.
Когда на плечо жениху нагадил голубь, сказала:
— Вот молодожены, голубь символ того, что свобода ваша улетела и на прощание нагадила.
* * *Артисты театра послали Солженицыну (еще до его изгнания) поздравительную телеграмму. Живо обсуждали этот акт. У Раневской вырвалось:
— Какие вы смелые! А я послала ему письмо.
* * *Фаина Георгиевна была чрезвычайно импульсивна, легкоранима и совершенно лишена самоуверенности, самодовольства. Вот уж о ком нельзя было сказать: уравновешенная, спокойная и тем более — равнодушная. Обладая огромным темпераментом, она очень горячо, а порой и бурно реагировала на все — на обиды, свои и чужие, на несправедливость и особенно на фальшь (сама никогда не фальшивила — просто не умела).
Все, знавшие ее близко, находили, что у нее трудный характер. Безусловно, с ней подчас было нелегко. Нетерпимость, несдержанность, острое, иногда обидное словечко, сорвавшееся сгоряча, часто обижали близких людей.
И никто не знал, что эта язвительная и остроумная женщина пишет по ночам в своих записках: «День кончился. Еще один напрасно прожитый день никому не нужной моей жизни». Или «Если бы я вела дневник, я бы каждый день записывала фразу: «Какая смертная тоска…»».
«Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, то ты не имеешь права считать себя одинокой. Мне некому теперь рассказывать сон». «Моя жизнь: одиночество, одиночество, одиночество до конца дней»… «Если бы на планете страдал хоть один человек, одно животное — и тогда я была бы несчастной, как и теперь…».
И чувство обделенности от того, что многое она не доиграла, не сказала, что талант ее не реализован полностью: «Кто бы знал, как я была несчастна в этой проклятой жизни со всеми моими талантами». Или еще одна горькая запись: «В актерской жизни нужно везение. Больше чем в любой другой, актер зависим, выбирать роли ему не дано. Я сыграла сотую часть того, что могла. Вообще я не считаю, что у меня счастливая актерская судьба… Тоскую о несыгранных ролях. Слово «играть» я не признаю. Прожить еще несколько жизней…».
