Владимир Филиппов - Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
В итоге в битве около замка Вильянди эсты, принужденные сражаться за свою независимость одни, были полностью разгромлены. Все славные ратные труды Владимира Псковского были перечеркнуты. После этой битвы эсты вынуждены были признать немецкое подданство, а область Саккала оказалась в сфере постоянной зависимости от Риги и стала опорной базой для дальнейшего покорения Эстонии.
Владимир Мстиславич Псковский, еще несколько лет оставаясь на своем боевом посту, был постоянной головной болью для крестоносцев. Победить его в открытом бою у них не было ни надежды, ни достаточных сил. Князь же с регулярностью громил немцев и их союзников в Прибалтике, напоминая, кто же здесь настоящий хозяин.
В 1218 году Владимиру Псковскому вновь пришлось браться за меч, чтобы немного остудить пыл напирающих крестоносцев, а также освежить память ливонцам и латгалам. Но время было упущено. Так просто рыцарей было уже не остановить.
В 1219 году князь Владимир Мстиславич и его сын Ярослав с псковскими и новгородскими полками отправились в очередной карательный поход и две недели осаждали твердыню Вендена, но вынуждены были уйти под Псков, подвергшийся в это время набегу литовцев.
В 1220 году на Псков напали латгалы из Кукейноса во главе с рыцарями, в ответ Владимир разорил земли латгалов.
1222 год: вновь поход на Венден 12-тысячного войска князя Владимира Псковского, Святослава Всеволодовича и новгородского князя Всеволода Юрьевича.
1223 год: Ярослав Всеволодич и Владимир Мстиславич пошли на Ревель с 20 000 воинов. После этого Владимир Мстиславич покинул Псков и ушел в Торопец к брату Давиду. Произошел, видимо, раздел Торопецкой вотчины Мстиславичей, в ходе которого Владимир получил ее восточную часть с Ржевом, а его брат Давид – западную с центром в Торопце.
В том же 1223 году происходит важное и трагическое для всей Руси событие, которое на первый взгляд не связано с темой нашей книги, но на самом деле оно оказало серьезное влияние и на расстановку сил на Северо-Западе Руси. И трагедия эта – битва на реке Калке. Катастрофа, вновь организованная пустобрехом Мстиславом Удатным. Хорошо еще, что ни псковских, ни владимиро-суздальских полков под его началом не оказалось. Князья Северо-Восточной Руси не клюнули на эту авантюру, замышленную и исполненную бестолковым и самонадеянным Мстиславом, благодаря чему сохранили силы.
Однако число князей, погибших на Калке, было огромно, а из воинов вернулся домой лишь каждый десятый. А что это значит? Значит, начинался передел земли и власти. И в нем могли поучаствовать не только русские князья, но и наши ближайшие соседи. А крестоносцы на данный момент такими соседями и были. Так что не думайте, что итоги битвы на Калке не отразились на ситуации в северных и западных княжествах. Например, Михаил Черниговский, получив весть о разгроме и потерях соо-течественников, почти сразу же покинул Великий Новгород. Правда, перед этим убедился, что монголы дальше на Русь не идут. Ему сейчас было куда важнее сохранение своей вотчины, а не проблемы вечевиков. Так Новгород остался без князя, а без князя новгородцы жить не умели, да и опасно это было по тем смутным временам. Если что, кто поведет в бой полки новгородские? Что же касается Владимира, то он и здесь стал заложником действий своего бестолкового старшего брата.
Приблизительно в этот же период (пересменки князей в Новгороде) в Ригу прибыли послы от Смоленска, Полоцка и некоторых других, более мелких княжеств с просьбой о мире. После битвы на Калке большинству из них передышка была просто необходима, ведь именно здесь правящей была династия Ростиславичей, многие представители которой полегли во время побоища в южных степях. Как следствие, их позиции в регионе сильно пошатнулись. Теперь князья могли опасаться вторжения и от крестоносцев, учитывая, сколь выгодно сложились для немцев обстоятельства.
Аналогичные посольства в Ригу отправились чуть позже из Пскова и Новгорода.
В этих городах тоже произошла смена правителей, и вряд ли это пошло им на пользу. Во Пскове победила партия, ориентированная на союз с германцами. Видимо, поэтому псковичи изгнали из города князя Владимира. С этого момента он появляется в летописях уже под именем Владимира Ряжского (Ржевского), хозяина владений своей супруги.
Политика дело такое, а в городах, подобных Новгороду и Пскову, на вечную признательность и благодарность нечего было рассчитывать вообще. Псков вступил к этому времени в конфликт с грозным и могущественным князем Ярославом Всеволодовичем, с которым Владимир Мстиславич не раз ходил в совместные походы и против литвы и против крестоносцев. Искать поддержки против него можно было только у немцев, по-прежнему имеющих в Прибалтике и вес и силу. Да и сам Владимир к этому моменту был уже не молод.
Псков, видимо, решил найти себе сильного и надежного союзника на западе. С 1224 года Псков все больше склонялся к укреплению мирных и дружеских отношений с Ригой, а крестоносцы нашли первый из русских городов, потенциально готовый войти в католическую веру. Вот такие случаются чудеса! Но пока на княжении во Пскове сидел сам Владимир, ни о каких мирных переговорах и договорах с немцами речи идти вообще не могло. Он бы и сам на это не пошел, и другим не дал. Князь органически не терпел братьев-рыцарей. В итоге псковичи сделали выбор не в его пользу. Их интересовал новый альянс на западе.
Бывшие враги на недолгий срок становятся союзниками. На недолгий, потому как уже появился другой князь, ненавидящий немцев столь же люто и не менее славный и умелый, чем Владимир. Князь, с которым в будущем будет считаться сам Батый. Князь, с которым Владимир Псковский пойдет в свой последний поход. Имя его Ярослав Всеволодович. Но к нему мы вернемся чуть позже.
Однако не одни немцы почувствовали слабость новгородцев. Как только Михаил Черниговский уехал, город, оставшийся без князя, получил первый удар.
Литва совершила набег на новгородскую землю. Войско, которым они напали, было отнюдь не мало. Видно, что литовцы готовились и знали, куда и когда надо бить.
По свидетельству Татищева, «Лета 6733 (1225) Литва, собрався в семи тысячах, пришли на области новогородскую и торопецкую… и много зла сотвориша Новугороду… купцов побрали и многие волости пожгли». Собственно, за этим разбойники и шли. В этот раз они так сильно размахнулись, что под удар попал Торжок, а также были задеты княжества Смоленское и Полоцкое, подписавшие с крестоносцами мир и бывшие в данный момент достаточно уязвимыми.
И что после этого? Кто может выступить реальным щитом от такой угрозы, от такого беспредела? У кого хватит силы вступиться за честь Русской земли? Кто в отличие от балабола Мстислава Удатного сумеет не только на словах, но и на деле продемонстрировать свою удаль и мощь перед «западными партнерами»?
Вы удивитесь, но герои все те же. Они менее заметны, но куда более эффективны. Обратимся к летописям. Что они говорят?
Переславль-Залесский. Родина Александра Невского. Фото М. Елисеева
А говорят летописи, что князь Ярослав Всеволодович «услыша о том сжалился» и, немедленно выступив с войском из Переславля-Залесского, пошел в погоню за литовцами.
Понятно, что Ярослав действует не только от бескорыстия, ибо литовцы уже угрожают как его волости, так и Владимирскому княжеству. Но это нисколько не умаляет ни его поступка, ни его доблести.
Вместе с князем Ярославом в свой последний поход выступил воинственный Владимир Мстиславич Ржевский (Псковский) с сыном, а также торопецкий князь Давид. Он с торопчанами «вышел позади литвы», отрезая ей, таким образом, путь к отступлению.
Князья послали за новгородцами, чтобы и те поучаствовали в общем деле. Однако новгородцы хоть и выступили в поход, но быстренько возвратились назад, к коалиции князей не примыкая и в баталию не вступая, излишнего воинского пыла и патриотизма не проявляя. Возможно, уверовав, что опасность, угрожающая непосредственно им, миновала, решили кровь свою зазря не проливать. Может быть, господа новгородцы посчитали, что литовцы и так угнаны довольно далеко и их интересы больше не затрагиваются, а может, не решились выступить в поход без князя. Гадать не будем. Но в этом весь Новгород.
Князей же потеря союзника не остановила, они решили примерно наказать агрессоров. Их дружины догнали беглецов близ Усвята и на Ловати близ Русы учинили врагу жестокий бой. Как пишет Татищев: «Литвы побили до 2000 и полон весь возвратили, а протчие разбежались».
Или как глаголет летопись: «Ярослав победи литву и много их изби, а князя их изыма, а полон весь отнял». Победа была полной! Даже литовские предводители и те были захвачены в плен. Правда, у русских тоже не обошлось без потерь. В кровавой сече погиб князь Давид Торопецкий (с этого момента Торопец официально перешел во владения Ярослава), а Ярослав потерял в сражении своего меченосца Василия.
