Юрий Тавровский - ДВУХЭТАЖНАЯ ЯПОНИЯ: Две тысячи дней на Японских островах
Поскольку гора Фудзи лежит к западу от Токийского залива, придворным архитекторам пришлось немного схитрить и развернуть план города. Только тогда «встали на место» сама Фудзи, залив, идущий в Киото тракт Токайдо и река Сумида. А для того чтобы в соответствии с китайскими правилами дворец оказался в центре города, необходимо было отвоевать довольно широкую полосу земли у Токийского залива, на берегу которого поначалу стоял замок. Около 40 лет отряды землекопов срывали холм Канда и заполняли вынутым грунтом пространства, на которых расположились нынешние деловые кварталы Гиндза, Юракутё, Симбаси.
Попытки упорядочить развитие Эдо, однако, были оставлены вскоре после смерти Иэясу Токугава. Стихийности застройки немало способствовали также и печально известные «цветы Эдо», опустошительные пожары, регулярно «расцветавшие» то в одном, то в другом скоплении построенных из дерева и бумаги домов. «Цветы Эдо» были гораздо сильнее любых архитекторов, испепеляя целые районы, меняя ландшафт, перемещая массы людей с места на место. За годы существования Эдо, с 1603 по 1868 г., крупные пожары приключались 97 раз.
Многие достопримечательные места Токио связаны со знаменитыми пожарами, о которых часто вспоминают «эдокко». «Вон там, в центре императорского дворца, возвышалась главная башня замка, сгоревшая в «Великом пожаре Эдо» 1657 г. и никогда больше не восстанавливавшаяся вновь». «Оттуда, с вершины этой вот пагоды, упало горящее кимоно, которое зажгло тростниковые крыши». «На этом месте жила дочка зеленщика по имени О-Сити, которая в 1683 г. подпалила соседние дома, чтобы в суете пожара убежать на встречу с возлюбленным». Большие пожары становились крупными вехами в истории Токио (Эдо).
По всему Токио, по всей Японии каждое 1 сентября проводятся учения пожарных и спасательных команд, отрабатывается эвакуация детей, женщин и стариков. 1 сентября — дата «Великого землетрясения Канто» 1923 г. Оно началось за несколько минут до полудня, когда хозяйки готовили обед на бесчисленных газовых плитах. Подземные толчки страшной силы разметали деревянные домики простого люда, а вспыхнувшие пожары довели разрушение до ужасного конца. Меньший ущерб понесли каменные постройки центральных торговых и деловых районов. Но и там потери были велики. Практически полностью была разрушена Гиндза. За два дня буйства огня погибло 140 тыс. человек.
Еще один страшный пожар, о котором до сих пор с ужасом вспоминают в Токио, вспыхнул в ночь с 9 на 10 марта 1945 г. Огромный город стал целью американских тяжелых бомбардировщиков «В-29», которые участвовали в операции «Молитвенный дом». Операция, разработанная генералом Лимэем, тем самым, который два десятилетия спустя требовал «вбомбить Вьетнам обратно в каменный век», предусматривала уничтожение в первую очередь густонаселенных районов северо-восточного Токио, застроенных домами бедноты.
Первая волна боевых машин разожгла своими бомбами огромные огненные кресты — мишени для остальных 300 «суперкрепостей», как называли «В-29». А потом начался огненный апокалипсис, который не зря называют репетицией Хиросимы и Нагасаки. Вот как описывает происходившее той страшной ночью автор книги «Я видел, как горел Токио», французский журналист Робер Гилэн, проживший в Японии все военные годы: «Крыши рушились от попаданий бомб, в течение нескольких минут хрупкие строения из дерева и бумаги охватывал огонь — они становились похожи на освещенные изнутри бумажные фонарики. Достигший силы урагана ветер разносил по воздуху огромные языки пламени и горящие обломки, которые обрушивались на людей и поджигали все вокруг. Огонь пылавших вдали домов вдруг оказывался совсем рядом, распространяясь со скоростью лесного пожара. Кричащие от ужаса семьи выскакивали из своих домов… Слишком поздно, кольцо пламени уже охватило всю улицу. Сотни людей уже оставили попытки убежать и стали забираться в ямы, которые призваны были служить бомбоубежищами. В этих перенаселенных ульях бедноты не было места для настоящих убежищ. Целые семьи гибли в ямах, вырытых под деревянными домами, которые обрушивались и заживо испекали их обитателей…»
К утру 10 марта, когда «суперкрепости» покинули токийское небо, треть огромного города была сплошным черным пятном. «Самый разрушительный налет всей второй мировой войны, будь то в Европе или на Тихоокеанском театре», — считает американский историк Чарльз Бэйтсон, автор книги «Война против Японии». «Всесожжение, сравнимое с ядерным взрывом», — резюмирует уже цитировавшийся Гилэн. Что и говорить, арифметика смерти показывает, что в ту страшную ночь в Токио погибло больше людей, чем в Хиросиме или Нагасаки. Точные цифры так никогда и не были опубликованы, но вскоре после конца войны писали о 197 тыс. убитых и пропавших без вести. Сейчас говорят так: «Погибло 150 и было ранено 284 тыс. человек, уничтожена треть жилого фонда столицы, миллион человек лишен крова».
«Великая бомбежка Токио», а также последовавшие за ней другие налеты бомбардировочной авиации превратили значительную часть японской столицы в десятки квадратных километров развалин. Впервые за многие десятилетия с моста Нихомбаси снова была видна гора Фудзи. От императорского дворца остались кучи камней. На Гиндзе стояло несколько обожженных кирпичных коробок. Чудом уцелело построенное знаменитым американским архитектором Фрэнком-Ллойдом Райтом здание отеля «Империал». Говорят, впрочем, что пилоты облетали «Империал» стороной по приказу командования, планировавшего разместить там штаб оккупационных сил.
Город и вправду напоминал чистый лист чертежной бумаги, на котором можно было создавать эскизы новой, тщательно спланированной столицы. Но кто мог заняться этим в первые послевоенные годы? Средств в казне столичной администрации хватало лишь на восстановление жизненно необходимых объектов и коммуникаций. Подлинными хозяевами Токио были офицеры штаба генерала Макартура, меньше всего заботившиеся о будущем облике оккупированного города. На месте хаотичной мозаики лишенных зелени- унылых бетонных квадратов центра и убогих деревянных закоулков окраин словно по законам генетики воссоздавалась столь же плохо приспособленная для жизни копия довоенного Токио.
Первая со времен Токугава серьезная попытка упорядочить столицу, уменьшить остроту ее проблем была предпринята во время подготовки к Токийской Олимпиаде 1964 г. Был создан комплекс современных стадионов, проложены широкие, по токийским меркам, проспекты, построен новый телецентр и сразу ставшая достопримечательностью города телевизионная вышка, центр города и международный аэропорт Ханэда соединила ветка монорельсовой железной дороги. Вошли в строй первые участки разветвленной ныне сети надземных скоростных дорог, заметно выросла протяженность линий возникшего еще в 1927 г. метро и городской железной дороги. Вокруг Олимпийской деревни разбили самый большой в Токио парк Йойоги, ставший излюбленным местом отдыха истосковавшихся по зелени столичных жителей.
Смелый и крайне дорогостоящий замысел проектировщиков воплотился в жизнь благодаря нескольким причинам. Прежде всего, Япония переживала начальный период «экономического чуда», налоги с прибылей столичных компаний рекой текли в городскую казну. Кроме того, в 1951 г. был подписан сан-францисский договор, закончилась оккупация, и американское командование постепенно возвращало японским властям некоторые из расположенных прямо в центре города баз. На месте одной из них, Кэмп-Вашингтон, к примеру, уместились несколько спортивных залов и парк Йойоги.
Но ни предолимпийская, ни прочие последовавшие одна за другой программы перестройки Токио не смогли все же разрешить многочисленные проблемы «большой деревни». Столица росла быстрее, чем архитекторы разрабатывали свои планы. И гораздо быстрее, чем необходимые средства попадали в распоряжение мэрии. Неудивительно поэтому, что Токио, по существу, остается конгломератом полуавтономных кварталов — «слобод», каждый из которых, как и в старину, имеет свое лицо, свою «специальность». Недаром ведь столицу прозвали еще и «большой мандарин», подразумевая при этом, что у тесно прилегающих друг к другу районов-долек нет общей сердцевины, центра.
Центром можно было бы считать окруженный спиралевидным рвом холм с сохранившимися древними каменными стенами и отстроенным из железобетона императорским дворцом. Но дворец и его главный обитатель утратили свою былую роль — послевоенная конституция объявила императора «символом государства и единства нации», лишив его какой-либо реальной власти. Правда, дважды в год ворота дворца распахиваются, чтобы впустить становящуюся все более многочисленной толпу монархистов. Да и среди консервативных политических деятелей растет число сторонников возрождения былой власти императора ради восстановления хотя бы части рухнувшей в 1945 г. военно-политической системы. И все же зеленый овал в самом центре карты Токио так и остается лишенным ореола власти.
