Дмитрий Менделеев - Познание России. Заветные мысли (сборник)
При подготовке к изданию в 30–50-е годы XX века Академией наук СССР 25-томного собрания сочинений Д. И. Менделеева из его книг, статей, очерков, писем, автобиографических заметок вымарывались слова, предложения, абзацы…
Такая вот редактура. Однако по-настоящему, во всю ширь развернулась цензура, когда дело дошло до издания «Заветных мыслей», «К познанию России» и «Дополнений к познанию России». При их публикации в 1952–1954 годах в XXI, XXIII и XXIV томах «академического» собрания из них в целом было изъято около 8 печатных листов, что по размерам составляет среднего объема книгу. Даже мизерным по тем временам тиражом боялись их обнародовать! Но даже заведомо неполный, искаженный текст порою снабжен там оскорбительными в отношении Менделеева редакционными примечаниями.
Каких бы проблем ни касался Дмитрий Иванович — будь то проблемы народонаселения, фабрично-заводской промышленности, сельского хозяйства, внутренней и внешней торговли, науки, высшего и среднего образования, политического устройства России, международных отношений и т. п. — везде красной нитью проходит, с одной стороны, предостережение от, возможно, ждущих страну революционных «гибельных потрясений», с другой — последовательная защита эволюционных, «постепенных, но решительных перемен», при посредстве которых только и возможны действительное процветание и прогресс горячо любимой Менделеевым России.
В этом основной идейно-философский, эмоционально-психологический и нравственный пафос социально-экономической публицистики Д. И. Менделеева — его духовного завещания современникам и потомкам.
Юрий Славянов
К познанию России
Титульный лист книги Д. И. Менделеева «К познанию России». 1906 г.
Вступление
Всегда и в каждом деле для сознательности совершаемых в нем действий преполезно посчитаться, а когда, как теперь у нас в целой стране, что-то стряслось непривычное, когда дело касается большинства голосов и сил страны и когда в ней наступают во многом новые порядки, тогда подсчет существующего не только полезен, но просто необходим для всякого, кто сколько-нибудь хочет жить сознательным членом своей родины, потому что целое всегда мало видимо, т. е. в глаза само не бьет. Иначе из-за грубой подражательности, того гляди, призовутся новые беды и несоответствие с тем, что имеется налицо и что требует своих последствий и сознательных желаний, стремлений, обсуждений и мероприятий. Страна-то ведь наша особая, стоящая между молотом Европы и наковальней Азии, долженствующая так или иначе их помирить.
Вот основные побуждения, вызвавшие предлагаемую статью, составляющую, в сущности, лишь новую главу моих «Заветных мыслей». И мне бы, пожалуй, хотелось, подобно многим другим, да и легче всего было бы излагать преимущественно свои личные мнения по вопросам того порядка, который преобладает после заключения мира с Японией, после дарования всяких «свобод» и при созыве Государственной думы, но, как реалист, очень боюсь я предвзятостей, даже своих собственных, и тем паче партийных, а потому стараюсь ограничиваться тем, что представляет признаки объективности и такой точности, какая доступна нашему времени. Не отказываюсь, однако, высказывать местами и свои личные соображения. Но и указанную задачу во всей той широте, какая представляется моему уму и какую иметь мне кажется очень надобным, выполнить мне не под силу, а потому сужаю ее до трех доступнейших для меня предметов: выводы из переписи, определение центра России и ее общая карта.
Составление и печатание отчета по первой планомерной общей русской переписи 1897 г. закончены только в прошлом, 1905-м году — и закончены, благодаря руководству Н. А. Тройницкого, с большою полнотою и систематичностью. Но отчет этот снабжен таким огромным числом данных и составлен с такой подробностью, что все издание образует многие тома, разбираться в которых, находить то, что желательно, или свести основное в немногие числа — представляет особый, немалый труд, с которым совладает не всякий1. Вероятно по этой причине, я нигде не встречал никаких серьезных и сколько-либо продуманных сопоставлений, основанных на полных числах законченной переписи. План переписи, очевидно, обдуман весьма тщательно и приноровлен именно к тому, чтобы доставить множество разнообразных выводов как об империи в целом, так и об ее частях, до уездов и отдельных городов, но общего свода данных с отбором важнейшего в надлежащей — для обозрительности — форме, к сожалению, не сделано, быть может, отчасти потому, что перепись не захватила Финляндии, а тем не менее относится ко всей нашей империи, в состав которой не наши, а английские географы, едва ли обоснованно, включают Хиву и Бухару, о которых дальше нет упоминания по той причине, что их самостоятельная независимость охраняется Россией и этим обеспечена на ближайшее будущее. Содержит же наша перепись столь много данных весьма большого местного и общего интереса, что оставить ее без краткой сводки мне кажется несвоевременным и даже просто ошибочным. Пусть в ней имеются свои недостатки, ибо нет ничего человеческого, лишенного недостатков, все же из нее можно почерпнуть поучительнейшие цифры, что я и старался по мере сил выполнить со всею возможной краткостью, зная, что обширное извлечение не под силу современному русскому вниманию, привыкшему, особенно за последнее время, относиться ко всему общему с бойкостью беглых гостиных разговоров. Для меня числа сами по себе красноречивы, но все же, ввиду того, что слышу кругом, считаю необходимым некоторые из этих чисел объяснить и сопоставить в их наглядности, а для некоторых предпослать свои личные соображения, более или менее отчасти уже выраженные в моих «Заветных мыслях» (1903–1905) и основанные на впечатлениях всей моей приближающейся к концу жизни.
Что касается определения центра нашей обширной страны, то этот предмет, сколько мне известно, совсем не затрагивался нашей литературой, хотя говорилось о центре очень много и хотя интересы центра обсуждались во многих комиссиях. Поэтому я приложил здесь возможно точные приемы расчета и полагаю, что это пора сделать, потому что центр страны, как отлично показывают расчеты, производимые в С.-А С. Штатах каждые 10 лет, со временем перемещается, и надо полагать, что за первой переписью последуют же следующие, в которых расчеты этого рода будут выполняться, и тогда станет очень полезным принять во внимание направление перемещения русского центра, для чего необходимо знать положение центра в эпоху первой переписи, т. е. в 1897 г. Перемещение же центра страны и все сведения об этом предмете имеют, на мой взгляд, большое значение при обсуждении общих интересов страны, на что пришло у нас свое время.
Третьей настоятельной надобностью времени я считаю составление возможно точной и наглядной общей карты России, так как обыкновенно Европейскую Россию изображают отдельно от Азиатской России, а когда дают карту всей империи, то в центр ее попадают полупустынные азиатские степи, а истинно русский центр является чем-то побочным. Старался я составить новую карту так, чтобы она при малых размерах отличалась возможной точностью и выставила на первый план тот центр, которым сложилась и живет вся Россия. Кроме того, картою я старался достигнуть наглядности принятого мною подразделения России на отдельные «края» или «земли», характеризующиеся близостью и особенностями своего сложения. Административное деление России, конечно, должно быть положено в основу всего, как оно вложено и в историю и в перепись, но простое сопоставление, как ныне нередко делается, в алфавитном порядке 50 губерний Европейской России удаляет сродные местности и устраняет возможность многих естественных сближений. Вся совокупность 97 губерний России разделена мной на 19 частей; они названы «краями», если прилегают хотя бы отчасти к границам империи, и «землями», если со всех сторон окружаются ее другими подразделениями. При таком разделении России на края и земли я принял во внимание не только многократно признававшиеся подразделения России в естественном и экономическом отношениях, но и соображения, вытекающие из данных переписи, на которую смотрю как на весьма важный вклад для познания России.
Хотелось бы мне снабдить свои сопоставления данными, касающимися разделения земель (на леса, болота, тундры, пахотные земли, солончаки и т. п.), земледельческого быта (урожаев, распределения земель по владельцам и т. п.), видов промышленности (горной, ремесленной, фабрично-заводской и торговой), путей сообщения, кредита, хода образования и т. п., но данные этого рода, уже имеющиеся в изобилии, очень сильно разбросаны и отличаются такой неоднородностью, что вывод из них крупных и достоверных чисел для отдельных краев и для всей страны представляется в настоящую минуту для меня совершенно невозможным, тем более что он потребовал бы критической и подчас субъективной оценки сведений и вследствие того занял бы много времени и места, что мне совершенно не по силам в настоящее время. Полагаю, однако, что и те данные, которые извлечены далее из переписи, содержат многое, что теснейшим образом связано с указанными предметами и при их обсуждении вполне необходимо.
